— Вчера к вечеру десятка полтора снарядов и зарядов подвезли и оставили недалеко за горой.
Скоро крайнее правое орудие было уже готово к стрельбе, и солдаты несли к батарее на руках почти трехпудовые снаряды и пудовые заряды. Заметив это усиленное движение, японцы дали залп по батарее.
— Ложись! — едва успел крикнуть Звонарев, заслышав свист снаряда, как дым и пыль уже окутали батарею, а камни и осколки со свистом полетели во все стороны. Солдаты мигом распластались на земле. Один из них, несший тяжелый снаряд, осторожно положил его на землю, а затем укрылся за столь своеобразным бруствером.
Как только опасность миновала, все быстро вскочили.
— Ваше благородие, орудие готово! — доложил фейерверке?
Звонарев в последний раз осмотрел лафет и, убедившись, что все в порядке, скомандовал прицел и целик. Солдаты плотным кольцом окружили пушку, с нетерпением ожидая выстрела.
— Пли!
Прикрывая от солнца глаза ладонями, они старались не пропустить всплеска от падения снаряда.
— Малость недолет, — первым заметил фейерверке?
— Батарею обновили, а теперь пошли по местам продолжать работу, — скомандовал прапорщик.
Солдаты стали расходиться, оглядываясь при каждом выстреле.
Войдя в азарт, вся орудийная прислуга с нетерпением следила за стрельбой. Каждое падение снаряда мимо цели вызывало у всех острое чувство досады.
— Ослеп ты, что ли, сегодня? — сердито бурчали со всех сторон на наводчика. — Протри глаза!
— Ваше благородие, прицелу бы на полделения прибавить, — советовали они Звонареву.
Велика была общая радость, когда наконец снаряд угодил в середину одного из броненосцев и повредил дымовую трубу. Солдаты, бросив работу, начали качать и Звонарева, и наводчика, и фейерверкера. Японцы же, как бы обидевшись на подобное обращение с ними, стали уходить в море под громкие крики «ура» на батарее.
Кондратенко, спустившись на батарею, горячо поблагодарил артиллеристов и пожал руку Звонареву.
— Недолго, однако, сегодня японцы постреляли, всего что-то около часа, да и выпустили совсем мало снарядов. По телефону сейчас сообщили, что повреждений ни в городе, ни в порту нет.
Радостно взволнованный, Звонарев, передав командование подошедшему Гобято, отправился в Управление артиллерии. По дороге ему встретилась коляска, в которой сидел Стессель с женой. Узнав Звонарева, генерал остановил экипаж и подозвал прапорщика к себе.
— Вы с Ляотешаня? — спросил Стессель.
— Так точно, оттуда,
— Каковы результаты нашей стрельбы?
— Попали — один снаряд с броненосцев и один с нашей сухопутной батареи, после чего японцы ушли, — доложил Звонарев.
— От лица службы благодарю вас, прапорщик, — напыщенно произнес Стессель, пожимая Звонареву руку.
— Успех принадлежит не мне, а морякам: это их стрельбы испугались японцы.
— Моряки смогли попасть только потому, что хорошо работали установленные вами дальномеры. Кроме того, и у вас было попадание. Значит, вы, артиллеристы, прогнали японцев, а не моряки. Передайте мною благодарность также генералу Белому, — закончил генерал.
— Мосье Звонарев из скромности умаляет свои заслуги, достойные награды, — вмешалась Вера Алексеевна. — Не беспокойтесь, — за богом молитва, а за царем служба не пропадают. Заглядывайте как-нибудь к нам вместе с Варей Белой. — И генеральша протянула свою руку, к которой прапорщик не замедлил приложиться.
Вечером того же дня Дукельский привез Звонареву приказ по эскадре с благодарностью артиллеристам за удачные действия.
А вскоре Звонарев был откомандирован обратно на Электрический Утес, так как Чиж, идя ночью по брустверу, упал и вывихнул ногу.
Известие о предстоящем прибытии на Электрический Утес генерала Белого вызвало на батарее переполох. Человек двадцать солдат усердно подметали двор, в казарме спешно протирали окна, мыли полы и поправляли стройные ряды коек, В столовой дневальные с остервенением терли столы, смахивали паутину по углам и подбеливали стены. На кухне Заяц, недавно назначенный артельщиком, вместе со своим помощником Белоноговым и кашеваром старательно выписывал на доске раскладку сегодняшнего обеда. Сам Жуковский, выстроив роту, производил осмотр солдатского обмундирования. Ротные цирюльники наспех стригли и брили. Звонарев был занят на прожекторной станции, разладившейся за время его отсутствия. Один Борейко ничего не делал и одиноко расхаживал по брустверу батареи, насмешливо поглядывая на происходящую суету.
— Никогда появление японцев не вызывало у нас такого волнения, — заметил он проходившему мимо Жуковскому, — как прибытие начальства. Можно подумать, что генералы и есть наш главный враг на войне!
Капитан только отмахнулся.
Обернувшись к Золотой горе, Борейко увидел экипаж, в котором сидело несколько человек. В бинокль он сразу разглядел Белого и рядом с ним какого-то моряка в черном пальто.
— Бей тревогу, — приказал он дневальному по батарее.
Тот опрометью бросился к железной доске и начал изо всей силы колотить. Солдаты, услышав звон, тотчас же побросали свои занятия и кинулись к орудиям. За ними, задыхаясь от быстрой ходьбы, шел Жуковский.
— Где противник? — на ходу спросил он Борейко.
Поручик молча указал на приближающуюся генеральскую коляску.
— Жаль только, что нельзя его обстрелять, — иронически заметил он.
— Борис Дмитриевич, да что вы наделали? — в ужасе проговорил Жуковский, покраснев от волнения. — Канониры побросали все на дворе и в казарме. Увидев щетки и швабры, генерал сразу же догадается, что мы делали приборку к его приезду, — совсем жалобным тоном проговорил капитан.
— На охоту ехать — собак кормить! Раньше надо было прибирать. Прикажите дежурным да дневальным скоренько все прибрать, а я пока займусь с нижними чинами учением при орудиях. На батарее все наши прорехи в обмундировании и в прочем будут меньше заметны.
— А если генерал заставит построить роту?
— Построим. Пусть полюбуются на наших солдат, — ответил Борейко, — все дыры и грязь будут отнесены за счет работы при орудиях во время учения.
Коляска успела проехать уже половину расстояния до Утеса, и Жуковский опять устремился вниз наводить окончательный лоск на все помещения.
— К орудиям! — скомандовал Борейко, и занятия начались.
Звонарев, выпачканный машинным маслом, тоже поднялся на батарею.
— Что делать мне, Борис Дмитриевич? — спросил он.
— Продолжай себе колдовать около своих машин, генерал едва ли туда заглянет.
— А он где?
— Вот уж подъезжает с каким-то моряком, — показал Борейко.
Звонарев взглянул по указанному направлению.
— Да ведь это Макаров! На передней скамеечке тоже видно черное пальто, — верно, Жорж и еще кто-то из военных.
— Так этот бородач и есть Макаров?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179