— Двуличный он человек, — поддакивал Никитин.
— Вершинин вчера вечером у него был. О чем-то они долго совещались. Даром что он полковник русской армии, а вольнодумец. Ума не приложу, о чем бы они могли так долго разговаривать? — вставил Фок.
— Вредный это человек Вершинин. Как ты его держишь гражданским губернатором Квантуна и гражданским комиссаром? — упрекнула мужа Вера Алексеевна.
— Со связями он: Алексеев у него не один раз обедал. Сразу его не уберешь, — оправдывался Стессель.
— А ты, Анатолий Михайлович, с подковыркой, обходом его возьми! — посоветовал Никитин.
— С какой стороны-то его обойдешь: не ворует, кажется.
— Только кажется, — заметил Фок. — Какой же градоначальник в России не ворует?
— Не пойман — не вор.
— Либералов защищает.
— Кого именно?
— Да хотя бы заведующую Пушкинской школой Желтову. Там все артурские либералы собираются. Школа только вывеска для пропаганды противоправительственных идей, — вкрадчиво продолжал Фок.
— Поручу Микеладзе заняться этим делом.
— Глуповат Микеладзе. Лучше бы Познанскому, — тот хотя и молодой жандарм, но подает большие надежды.
Вошедший денщик доложил, что Белый просит Стесселя к телефону.
— Дюже в море с пушек бьют. Батареи так и полыхают, — сообщил он.
Никитин заторопился домой.
— Японцы с моря в проход лезут, — взволнованно сообщил вернувшийся Стессель. — Какие-то там брандеры пускают. Я сейчас еду на Золотую гору.
— Я тебя не пущу, — решительно заявила генеральша. — Незачем тебе туда ехать, Белый и без тебя справится. Довольно ты день-деньской по фортам да батареям разъезжаешь. Не комендантское это дело на каждый выстрел ехать.
— Я уже приказал подать экипаж.
— Я отправлю его обратно, — распорядилась Вера Алексеевна.
Стессель сдался и покорно пошел за женой в спальню.
В это же время адмирал Старк сидел в глубоком мягком кресле около письменного стола в своей каюте на «Петропавловске»и внимательно читал рапорты командиров кораблей, донесения с сигнальной станции на Золотой горе о деталях внезапного нападения японцев на русскую эскадру в роковую ночь 26 января. Короткий бой стал переломным моментом в жизни адмирала. Его обвиняли в непринятии мер по охране эскадры, открыто стоящей на внешнем рейде.
Старк откинулся на спинку кресла и погрузился в глубокое раздумье. В каюте было тепло и уютно. Изредка доносились резкие порывы штормового ветра, хлопали раскачиваемые ветром шлюпки и спасательные круги, громыхали по палубе тяжелые матросские сапоги.
Адмирал с горечью и возмущением вспоминал о своем унизительном положении начальника эскадры, который фактически не смел ничего предпринять без ведома и согласия наместника. Последний вмешивался во все распоряжения Старка по эскадре, связывая его по рукам и ногам своей непрошеной опекой. Вспомнил он и о том, как Витгефт, по приказанию наместника инструктируя чинов его штаба о необходимых мероприятиях по охране кораблей, прямо заявил, что никакой войны не будет.
— И это за полчаса до нападения! — возмущался адмирал, перебирая бумаги и припоминая все подробности злосчастной ночи.
Старк встал и раздраженно прошелся по каюте.
— Получасовой бой, и моя безупречная сорокалетняя служба перечеркнута судьбой, а сам я вынужден просить об отставке якобы по болезни, чтобы спасти свое честное имя, — с глубокой горечью проговорил вслух адмирал.
— Но нет, вы еще не знаете, кто такой Старк! Он сумеет постоять за себя. У мня есть такие документы за подписью Алексеева, что ему не поздоровится, когда их увидит свет! — продолжал адмирал, потрясая кулаком от негодования.
Всегда сумрачное его лицо с глубоко запавшими глазами и со следами переутомления и негодования приняло жесткое выражение.
— Я тебе покажу, царский выродок, кто такой Старк! — И адмирал нервно подошел к наглухо приделанному к стенке несгораемому — шкафу. Открыв дверь, он вытащил пачку бумаг.
— Вот она! — выдернул он одну из них. На первом листе он бегло прочитал: — «Нам необходимо проводить на Дальнем Востоке в отношении Японии самую жесткую политику, памятуя, что она никогда не решится на войну с Россией». Так и сказано: «никогда не решится на войну», а она не только решилась, но и первая начала войну с Россией. А вот еще! — И Старк взял другую бумагу: — «Ввиду полной несостоятельности ваших опасений о возможности войны с Японией считаю отозвание к эскадре» Варяга»и «Корейца» ненужным «. Да, да, только по беспечности Алексеева мы потеряли эти два корабля, а теперь за все отвечаю я, а не он. Но это не выйдет! — Адмирал вновь спрятал бумаги.
В дверь постучали, затем вошел флаг-офицер лейтенант Дукельский.
— Получена депеша от адмирала Макарова, — протянул он телеграмму.
—» Буду в Артуре двадцать четвертого. Макаров «, — прочитал Старк. — Завтра, — взглянул он на календарь. — Прикажите» Баяну» выслать в почетный караул полуроту, — и, подумав, прибавил: — С музыкой.
— Есть, ваше превосходительство. — И лейтенант вышел.
Старк еще раз прочитал телеграмму и опять нахмурился,
— Будет и этот умник меня учить уму-разуму, — заворчал он, вновь принимаясь за бумаги. — Хорошо ему критику наводить за десять тысяч верст отсюда.
Старк снова взял одну из бумаг и прочитал:
— «Его императорскому высочеству генерал-адмиралу великому князю Алексею Александровичу, копия управляющему морским министерством адмиралу Авелану. Всем написал. Пусть все знаки, какой он умник, — проговорил он и уткнулся в бумагу: — Предвижу, что японцы не упустят столь благоприятного случая для внезапного нападения, как нахождение русской эскадры на внешнем рейде…» Он, Макаров, предвидел это, сидя в Кронштадта, а я здесь, на месте, упустил, видите ли, эту возможность. Теперь он возвеличен, обласкан и едет заменить меня в командовании эскадрой. Так ведь я тоже предполагал это, писал об этом! Но меня не хотел слушать тот же Алексеев. Но было бы еще хуже, если бы японцы, напав без объявления войны, внезапно затопили в первую же ночь несколько пароходов у входа в гавань и заперли эскадру во внутреннем рейде.
Старк опять зашагал по каюте, зябко пожимая плечами. Донеслись глухие удары орудийных выстрелов. Адмирал прислушался.
— Опять, должно быть, береговые батареи бьют по воображаемым судам, — пробурчал он и нажал кнопку звонка.
— Позвать лейтенанта Дукельского! — приказал адмирал вестовому.
Через минуту флаг-офицер доложил, что на море замечены пароходы, направляющиеся к выходу на внешний рейд, очевидно, с целью закрыть его.
Старк надел пальто, поплотнее нахлобучил фуражку и вместе с Дукельским поднялся на палубу. Его тотчас же охватила метель, сквозь которую с трудом можно было различить белые ленты прожекторных лучей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179