Ты прав, Борис. Хотя и я флаг-офицер, но далеко не поклонник штабов.
— Так вы к нашему союзу присоединяетесь? — наседал на Дукельского Акинфиев.
— Готов помочь чем могу и установить прямую связь, хотя бы сперва только с Электрическим Утесом, — согласился лейтенант.
— Заключение союза необходимо вспрыснуть, — вставил Борейко.
— Всему свой черед. А пока что перекинемся в картишки.
Началась игра.
Звонарев с любопытством рассматривал небольшую, со вкусом обставленную квартиру и хозяйку, хлопотавшую около стола.
— Андрюша и вы, простите, не знаю, как вас зовут, помогите мне накрыть на стол, — попросила их Рива.
Оба молодых человека направились в столовую.
— Вы у нас недавно? — спросила Рива Звонарева.
— Две недели.
— С Борейко на Электрическом? Там, говорят, ни днем, ни ночью покоя от японцев нет. Все время стреляют. Должно быть, очень страшно? Не правда ли? — болтала Рива.
— Я думаю, что у вас в городе гораздо страшней, — возразил Звонарев. — У нас бетонные казематы, куда мы можем спрятаться от снарядов, а вы ничем не защищены здесь.
— Я сперва в погреб пряталась, да там у нас мыши. Я их больше японцев боюсь. Теперь сижу у себя и думаю — будь что будет! У вас я бы со страху умерла, а здесь как-то не страшно. Кажется, никогда сюда снаряд не попал — улыбнулась Рива. — Борейко, верно, храбрый?
— Очень храбрый, всегда на бруствере торчит, чтобы солдаты видели и сами не пугались.
— Вы — инженер-механик? — спросил Андрюша. — Отчего же попали не во флот, а в крепость?
— Я, можно сказать, и моря настоящего до Артура не видел, судовых машин не знаю вовсе. Отбывал воинскую повинность в артиллерии, вот и попал в крепость.
— Значит, вы ученый инженер, а не простой офицер, — заметила Рива.
— Чем же офицеры хуже инженеров, Ривочка? — спросил Акинфиев.
— Офицеры умеют только воевать, а война бывает не всегда. А инженеры и доктора — они всегда нужны.
— Измена! Рива передалась стрюцким, — кричал Акинфиев. — Не хочет больше знать офицеров.
— Не кричите и не преувеличивайте, пожалуйста, Андрюша. Я совсем этого не говорила, — возразила Рива.
За ужином пили умеренно, даже Борейко. Дукельский тянул через соломинку коньяк и изредка чокался с гостями.
Рива и Куинсан одновременно подавали и угощали всех. В общем, походило на добропорядочный семейный вечер в семье среднего достатка. Звонарев продолжал наблюдать за Ривой, восхищаясь ее тактом и умением держаться.
После ужина стали прощаться. Дукельский с Ривой провожали гостей, как хорошая супружеская чета.
— Милости просим к нам на Электрический Утес, — приглашал всех Борейко. — Сговоритесь, друзья, и звякните накануне, чтобы мы могли с честью встретить дорогих гостей.
Моряки подвезли артиллеристов на катере до Золотой горы, откуда Борейко с Звонаревым пешком отправились на Электрический Утес. Жуковский, ожидавший на батарее, слегка поворчал на них за опоздание.
Наутро Борейко проснулся рано, совершенно трезвый, в очень скверном настроении: хотелось водки, но ее не было — вчера он забыл — купить в городе. Раздражение охватило поручика. Он крикнул денщика и послал его за спиртом к ротному фельдшеру.
— Скажешь Мельникову, чтобы выдал бутылку из неприкосновенного запаса. Днем я верну, — распорядился Борейко
Пока денщик бегал исполнять приказание, поручик оделся и решил побывать в ротной кухне. Ему, собственно, не было никакого дела до нее, так как артельным хозяйством ведал не он, а Чиж, но от солдат он узнал о злоупотреблениях артельщика и теперь решил лично его проверить.
Появление покойника меньше испугало и удивило бы артельщика, чем появление Борейко.
— Здорово, — буркнул он солдатам. — Сколько на довольствии?
— Двести сорок человек.
— Какая порция мяса?
— Тридцать два золотника на человека.
— Так всего, значит, восемьдесят фунтов — два пуда. Вынимай мясо из котла и клади на весы.
Артельщик и кашевар бросились исполнять приказание.
— Взвешивай, — приказал Борейко дежурному по кухне. — Сколько?
— Один пуд двадцать пять фунтов, — доложил дежурный.
— Где остальное? — повернулся Борейко к кашевару.
Тот мигал глазами и растерянно молчал.
— Живо подавай остальное! — закричал Борейко.
— Тут для господина фельдфебеля кусок с костью.
— Взвесь.
— Пять фунтов три золотника.
— Клади в общую кучу. Где еще десять фунтов?
— На ужин, вашбродь, в кладовке.
— На ужин еще по шестнадцать золотников полагается. Тащи сюда.
Принесли еще пуд мяса.
— Из-под земли, но чтоб мне были десять фунтов! — ревел в бешенстве Борейко.
Артельщик куда-то сбегал и принес недостающее мясо.
— Воруешь, сволочь! Солдат обираешь! — накинулся на него поручик.
— Никак нет, я… — начал было артельщик, но Борейко ударил его кулаком в лицо. Солдат охнул и схватился на лицо руками, между пальцев показалась струйка крови.
Озверевший офицер еще раз так ударил артельщика кулаком по голове, что тот упал на пол.
— Позвать сюда фельдфебеля, — распорядился Борейко.
— Так они еще спят, — заикнулся дежурный по кухне.
— С кровати стащи, но чтобы сейчас был здесь, — орал Борейко.
Дежурный исчез.
— Клади все мясо в котел, — приказал кашевару Борейко. — Принеси проволоки, сам закрою крышку котла и запечатаю. А его, — указал он на артельщика, — отлить водой.
Раздражаясь все более, поручик вышел на двор и стал ждать Назаренко. Прошло минут десять, пока наконец тот вышел из своей квартиры и, застегиваясь на ходу, подошел к Борейко.
— Воруешь, негодяй! — накинулся на него поручик. — По пять фунтов мяса из котла берешь?
— Я, ваше благородие, беру не только на себя, но и на Пакомова, — начал оправдываться перетрусивший фельдфебель.
— Значит, ты не приказывал артельщику оставлять тебе мясо? Сейчас разберу все на месте.
На кухне артельщик и кашевар подтвердили, что отложили мясо по приказанию Назаренко.
— Врут, ваше благородие, как перед истинным, врут, — бормотал Назаренко.
— Дежурный по кухне сам приказывал отложить, — настаивал артельщик.
Позвали дежурного. Тот растерянно смотрел то на Назаренко, то на артельщика, то на Борейко.
— Фельдфебель приказывал тебе оставить ему мясо?
— Так точно… никак нет, не могу знать, — бестолково бормотал солдат.
Борейко ткнул его кулаком в лицо.
— Ну, приказывал или нет, сукин сын?
Дежурный только беззвучно шевелил распухшими губами.
— Отвечай, стерва! — замахнулся опять Борейко.
— Так точно, приказывали отложить мясо и чтобы сахарная косточка была, — наконец выдавил из себя солдат.
— Слыхал, старый вор? — обернулся поручик к фельдфебелю.
— Врет, все врет, по злобе на меня, — оправдывался Назаренко.
— Сам ты врешь! — заорал Борейко в бешенстве.
Солдаты, бледные от страха, окаменели на своих местах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179
— Так вы к нашему союзу присоединяетесь? — наседал на Дукельского Акинфиев.
— Готов помочь чем могу и установить прямую связь, хотя бы сперва только с Электрическим Утесом, — согласился лейтенант.
— Заключение союза необходимо вспрыснуть, — вставил Борейко.
— Всему свой черед. А пока что перекинемся в картишки.
Началась игра.
Звонарев с любопытством рассматривал небольшую, со вкусом обставленную квартиру и хозяйку, хлопотавшую около стола.
— Андрюша и вы, простите, не знаю, как вас зовут, помогите мне накрыть на стол, — попросила их Рива.
Оба молодых человека направились в столовую.
— Вы у нас недавно? — спросила Рива Звонарева.
— Две недели.
— С Борейко на Электрическом? Там, говорят, ни днем, ни ночью покоя от японцев нет. Все время стреляют. Должно быть, очень страшно? Не правда ли? — болтала Рива.
— Я думаю, что у вас в городе гораздо страшней, — возразил Звонарев. — У нас бетонные казематы, куда мы можем спрятаться от снарядов, а вы ничем не защищены здесь.
— Я сперва в погреб пряталась, да там у нас мыши. Я их больше японцев боюсь. Теперь сижу у себя и думаю — будь что будет! У вас я бы со страху умерла, а здесь как-то не страшно. Кажется, никогда сюда снаряд не попал — улыбнулась Рива. — Борейко, верно, храбрый?
— Очень храбрый, всегда на бруствере торчит, чтобы солдаты видели и сами не пугались.
— Вы — инженер-механик? — спросил Андрюша. — Отчего же попали не во флот, а в крепость?
— Я, можно сказать, и моря настоящего до Артура не видел, судовых машин не знаю вовсе. Отбывал воинскую повинность в артиллерии, вот и попал в крепость.
— Значит, вы ученый инженер, а не простой офицер, — заметила Рива.
— Чем же офицеры хуже инженеров, Ривочка? — спросил Акинфиев.
— Офицеры умеют только воевать, а война бывает не всегда. А инженеры и доктора — они всегда нужны.
— Измена! Рива передалась стрюцким, — кричал Акинфиев. — Не хочет больше знать офицеров.
— Не кричите и не преувеличивайте, пожалуйста, Андрюша. Я совсем этого не говорила, — возразила Рива.
За ужином пили умеренно, даже Борейко. Дукельский тянул через соломинку коньяк и изредка чокался с гостями.
Рива и Куинсан одновременно подавали и угощали всех. В общем, походило на добропорядочный семейный вечер в семье среднего достатка. Звонарев продолжал наблюдать за Ривой, восхищаясь ее тактом и умением держаться.
После ужина стали прощаться. Дукельский с Ривой провожали гостей, как хорошая супружеская чета.
— Милости просим к нам на Электрический Утес, — приглашал всех Борейко. — Сговоритесь, друзья, и звякните накануне, чтобы мы могли с честью встретить дорогих гостей.
Моряки подвезли артиллеристов на катере до Золотой горы, откуда Борейко с Звонаревым пешком отправились на Электрический Утес. Жуковский, ожидавший на батарее, слегка поворчал на них за опоздание.
Наутро Борейко проснулся рано, совершенно трезвый, в очень скверном настроении: хотелось водки, но ее не было — вчера он забыл — купить в городе. Раздражение охватило поручика. Он крикнул денщика и послал его за спиртом к ротному фельдшеру.
— Скажешь Мельникову, чтобы выдал бутылку из неприкосновенного запаса. Днем я верну, — распорядился Борейко
Пока денщик бегал исполнять приказание, поручик оделся и решил побывать в ротной кухне. Ему, собственно, не было никакого дела до нее, так как артельным хозяйством ведал не он, а Чиж, но от солдат он узнал о злоупотреблениях артельщика и теперь решил лично его проверить.
Появление покойника меньше испугало и удивило бы артельщика, чем появление Борейко.
— Здорово, — буркнул он солдатам. — Сколько на довольствии?
— Двести сорок человек.
— Какая порция мяса?
— Тридцать два золотника на человека.
— Так всего, значит, восемьдесят фунтов — два пуда. Вынимай мясо из котла и клади на весы.
Артельщик и кашевар бросились исполнять приказание.
— Взвешивай, — приказал Борейко дежурному по кухне. — Сколько?
— Один пуд двадцать пять фунтов, — доложил дежурный.
— Где остальное? — повернулся Борейко к кашевару.
Тот мигал глазами и растерянно молчал.
— Живо подавай остальное! — закричал Борейко.
— Тут для господина фельдфебеля кусок с костью.
— Взвесь.
— Пять фунтов три золотника.
— Клади в общую кучу. Где еще десять фунтов?
— На ужин, вашбродь, в кладовке.
— На ужин еще по шестнадцать золотников полагается. Тащи сюда.
Принесли еще пуд мяса.
— Из-под земли, но чтоб мне были десять фунтов! — ревел в бешенстве Борейко.
Артельщик куда-то сбегал и принес недостающее мясо.
— Воруешь, сволочь! Солдат обираешь! — накинулся на него поручик.
— Никак нет, я… — начал было артельщик, но Борейко ударил его кулаком в лицо. Солдат охнул и схватился на лицо руками, между пальцев показалась струйка крови.
Озверевший офицер еще раз так ударил артельщика кулаком по голове, что тот упал на пол.
— Позвать сюда фельдфебеля, — распорядился Борейко.
— Так они еще спят, — заикнулся дежурный по кухне.
— С кровати стащи, но чтобы сейчас был здесь, — орал Борейко.
Дежурный исчез.
— Клади все мясо в котел, — приказал кашевару Борейко. — Принеси проволоки, сам закрою крышку котла и запечатаю. А его, — указал он на артельщика, — отлить водой.
Раздражаясь все более, поручик вышел на двор и стал ждать Назаренко. Прошло минут десять, пока наконец тот вышел из своей квартиры и, застегиваясь на ходу, подошел к Борейко.
— Воруешь, негодяй! — накинулся на него поручик. — По пять фунтов мяса из котла берешь?
— Я, ваше благородие, беру не только на себя, но и на Пакомова, — начал оправдываться перетрусивший фельдфебель.
— Значит, ты не приказывал артельщику оставлять тебе мясо? Сейчас разберу все на месте.
На кухне артельщик и кашевар подтвердили, что отложили мясо по приказанию Назаренко.
— Врут, ваше благородие, как перед истинным, врут, — бормотал Назаренко.
— Дежурный по кухне сам приказывал отложить, — настаивал артельщик.
Позвали дежурного. Тот растерянно смотрел то на Назаренко, то на артельщика, то на Борейко.
— Фельдфебель приказывал тебе оставить ему мясо?
— Так точно… никак нет, не могу знать, — бестолково бормотал солдат.
Борейко ткнул его кулаком в лицо.
— Ну, приказывал или нет, сукин сын?
Дежурный только беззвучно шевелил распухшими губами.
— Отвечай, стерва! — замахнулся опять Борейко.
— Так точно, приказывали отложить мясо и чтобы сахарная косточка была, — наконец выдавил из себя солдат.
— Слыхал, старый вор? — обернулся поручик к фельдфебелю.
— Врет, все врет, по злобе на меня, — оправдывался Назаренко.
— Сам ты врешь! — заорал Борейко в бешенстве.
Солдаты, бледные от страха, окаменели на своих местах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179