Идти приходилось прямо через кустарники и камни, и все запыхались и испачкались, пока наконец добрались до наблюдательного пункта. Матросы уже успели вырубить здесь в скале яму для будущего блиндажа и выровнять около нее небольшую площадку. Молодой лейтенант, руководивший работами, доложил о них Макарову, который одобрил и выбор места, и намеченное сооружение.
— В седловинке можно будет поставить нашу двадцативосьмисантиметровую пушку, а по западным склонам, ближе к Чайной долине, разместим другие орудия, — решил Макаров.
Кондратенко и Белый согласились с этим предложением, и, отдохнув несколько минут, все вернулись обратно другой, более легкой дорогой.
Вернувшись с Ляотешаня, Макаров немедленно собрал на «Аскольде» совещание флагманов и командиров. Не привыкшие к столь срочным вызовам, некоторые адмиралы, младшие флагманы и командиры судов первого и второго ранга опоздали к назначенному сроку, за что получили замечание от командующего флотом.
— Я собрал вас, господа, чтобы объявить о предстоящем завтра на рассвете выходе всей эскадры в море. С утренней высокой водой мы выйдем на внешний рейд, день пробудем в море, посмотрим ближайшие к Артуру острова, попутно займемся эволюциями на походе и к заходу солнца по вечерней высокой воде вернемся в Артур, — открыл совещание Макаров.
— С момента занятий Артура нашим флотом не было еще случая, чтобы эскадра за одну высокую воду входила или выходила на внешний рейд, — возразил адмирал князь Ухтомский.
— Теперь так будет каждый раз, как эскадра будет выходить в море, — отрезал Макаров.
— Это совершенно невозможно, ваше превосходительство, мы не располагаем нужным количеством портовых средств, — испуганно проговорил адмирал Греве.
— Под вашу личную ответственность приказываю к утру изыскать все нужные средства, — бросил в ответ Макаров.
— Слушаюсь, ваше превосходительство! Но это невозможно, совершенно невозможно, — пробормотал Греве себе под нос.
— К назначенному времени все суда эскадры должны быть в полной боевой готовности, — продолжал Макаров, — так как в случае встречи с неприятелем я вступлю с ним в бой, невзирая на его превосходство.
— Ваше превосходительство упускает из виду, что против наших пяти броненосцев и пяти крейсеров, из которых три броненосца устарелые, а из крейсеров броненосный только «Баян», у японцев шесть броненосцев новейшей конструкции, шесть броненосных и тринадцать легких крейсеров, — заметил с места командир броненосца «Севастополь» капитан первого ранга Чернышев, седоватый брюнет в пенсне, с холеной бородкой.
— Численность японской эскадры мне известна, но я не занимаюсь арифметическими подсчетами, а думаю, как мне ее разбить, — с усмешкой возразил адмирал.
После краткого обмена мнениями по второстепенным вопросам совещание было закончено.
— Я категорически требую от вас, господа, точного и быстрого выполнения всех моих приказаний. Побольше уверенности в своих силах, и вы на опыте убедитесь, что в моих приказаниях нет ничего невозможного, — напутствовал их Макаров.
Над сонным Артуром еще висела ночь, когда на мачте «Аскольда» замелькали сигнальные огни. Блеснут и потухнут, чтобы через мгновение вспыхнуть в новой комбинации цветов. В ответ затеплились огоньки на мачтах других кораблей-то на нескольких сразу, то только на одном, стоящем поодаль. На судах послышались резкие звуки боцманских дудок, командные крики, топот ног… Эскадра быстро просыпалась. Суда осветились сотнями огней. От пристаней и причалов отвалили десятки буксирных катеров и, оглашая рейд гудками, устремились к темным громадам броненосцев и крейсеров.
Рейд ожил. Боевой день эскадры начался.
С первыми звуками боцманских дудок Макаров поднялся на палубу «Аскольда», поздоровался с выстроенной на шканцах командой и на катере отправился к «Петропавловску», на котором и поднял свой флаг.
С помощью буксиров крейсеры и броненосцы один за другим разворачивались носом к проходу, на буксире медленно проходили через проход и становились на внешнем рейде на якорь согласно диспозиции. Первым вышел еще в полной темноте «Баян». Ярко освещенный лучами прожекторов, он медленно проплыл в проходе. За ним заторопился «Аскольд». Броненосец «Пересвет» под флагом адмирала князя Ухтомского несколько замешкался, что вызвало резкое неудовольствие Макарова.
Через десять минут за «Пересветом» вышел на рейд и «Петропавловск». Адмирал следил, как корабль проходил по мелкому проливу, и пришел к заключению, что в высокую воду даже броненосцы могут идти по проливу своим ходом, а не на буксире, что очень ускорит время выхода эскадры.
К семи часам утра, за два часа двадцать минут, вся эскадра в составе семнадцати судов уже стояла на внешнем рейде. Макаров торжествовал.
— До спада высокой воды осталось еще больше часа, а вчера меня уверяли, что выход в одну воду невозможен. Буксирных катеров тоже хватит, если они будут только помогать разворачиваться крупным кораблям, а не выводить их на внешний рейд, — оживленно говорил он окружающим. — Как только раньше до этого не додумались.
— Никто, очевидно, не хотел подумать об этом как следует, — ответил Дукельский.
— Командир «Новика» капитан второго ранга Эссен два раза подавал об этом докладные записки, но их подшивали к делу, — вспомнил флагманский штурман.
— Похоже на нас, — покачал головой Макаров. — Поднять сигнал — сняться с якоря всем вдруг.
Не успели все суда отрепетовать сигнал, как с головного крейсера «Баян» сообщили, что на рейде замечены плавающие мины.
— Съемку с якоря отменить, всем кораблям осмотреть море вокруг и при наличии мин тщательно протралить по створу предстоящего движения эскадры, — распорядился Макаров.
Когда наконец воды вокруг эскадры и по створу ее движения были протралены, Макаров отдал приказ эскадре сняться с якоря всем вдруг. Корабли скоро вышли на чистую воду.
Было уже около полудня. Дул шестибалльный нордост. Шла довольно крутая волна. Эскадра перестроилась в походный порядок. Броненосцы шли в кильватерной колонне, крейсера расположились по четырем сторонам, в пределах видимости сигналов, примерно на расстоянии пяти миль, миноносцы шли в двух кильватерных колоннах по четыре судна — по обе стороны колонны броненосцев.
Море было совершенно чисто. До самого горизонта не замечалось ни одного дымка. Макаров с верхнего мостика «Петропавловска» следил за движением эскадры. Броненосцы двигались в относительном порядке, но миноносцы все время рыскали по курсу и выкатывались из строя, вызывая неудовольствие адмирала.
Вскоре миноносец «Грозовой» вследствие повреждения в машинах начал сначала отставать, а затем и вовсе застопорил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179
— В седловинке можно будет поставить нашу двадцативосьмисантиметровую пушку, а по западным склонам, ближе к Чайной долине, разместим другие орудия, — решил Макаров.
Кондратенко и Белый согласились с этим предложением, и, отдохнув несколько минут, все вернулись обратно другой, более легкой дорогой.
Вернувшись с Ляотешаня, Макаров немедленно собрал на «Аскольде» совещание флагманов и командиров. Не привыкшие к столь срочным вызовам, некоторые адмиралы, младшие флагманы и командиры судов первого и второго ранга опоздали к назначенному сроку, за что получили замечание от командующего флотом.
— Я собрал вас, господа, чтобы объявить о предстоящем завтра на рассвете выходе всей эскадры в море. С утренней высокой водой мы выйдем на внешний рейд, день пробудем в море, посмотрим ближайшие к Артуру острова, попутно займемся эволюциями на походе и к заходу солнца по вечерней высокой воде вернемся в Артур, — открыл совещание Макаров.
— С момента занятий Артура нашим флотом не было еще случая, чтобы эскадра за одну высокую воду входила или выходила на внешний рейд, — возразил адмирал князь Ухтомский.
— Теперь так будет каждый раз, как эскадра будет выходить в море, — отрезал Макаров.
— Это совершенно невозможно, ваше превосходительство, мы не располагаем нужным количеством портовых средств, — испуганно проговорил адмирал Греве.
— Под вашу личную ответственность приказываю к утру изыскать все нужные средства, — бросил в ответ Макаров.
— Слушаюсь, ваше превосходительство! Но это невозможно, совершенно невозможно, — пробормотал Греве себе под нос.
— К назначенному времени все суда эскадры должны быть в полной боевой готовности, — продолжал Макаров, — так как в случае встречи с неприятелем я вступлю с ним в бой, невзирая на его превосходство.
— Ваше превосходительство упускает из виду, что против наших пяти броненосцев и пяти крейсеров, из которых три броненосца устарелые, а из крейсеров броненосный только «Баян», у японцев шесть броненосцев новейшей конструкции, шесть броненосных и тринадцать легких крейсеров, — заметил с места командир броненосца «Севастополь» капитан первого ранга Чернышев, седоватый брюнет в пенсне, с холеной бородкой.
— Численность японской эскадры мне известна, но я не занимаюсь арифметическими подсчетами, а думаю, как мне ее разбить, — с усмешкой возразил адмирал.
После краткого обмена мнениями по второстепенным вопросам совещание было закончено.
— Я категорически требую от вас, господа, точного и быстрого выполнения всех моих приказаний. Побольше уверенности в своих силах, и вы на опыте убедитесь, что в моих приказаниях нет ничего невозможного, — напутствовал их Макаров.
Над сонным Артуром еще висела ночь, когда на мачте «Аскольда» замелькали сигнальные огни. Блеснут и потухнут, чтобы через мгновение вспыхнуть в новой комбинации цветов. В ответ затеплились огоньки на мачтах других кораблей-то на нескольких сразу, то только на одном, стоящем поодаль. На судах послышались резкие звуки боцманских дудок, командные крики, топот ног… Эскадра быстро просыпалась. Суда осветились сотнями огней. От пристаней и причалов отвалили десятки буксирных катеров и, оглашая рейд гудками, устремились к темным громадам броненосцев и крейсеров.
Рейд ожил. Боевой день эскадры начался.
С первыми звуками боцманских дудок Макаров поднялся на палубу «Аскольда», поздоровался с выстроенной на шканцах командой и на катере отправился к «Петропавловску», на котором и поднял свой флаг.
С помощью буксиров крейсеры и броненосцы один за другим разворачивались носом к проходу, на буксире медленно проходили через проход и становились на внешнем рейде на якорь согласно диспозиции. Первым вышел еще в полной темноте «Баян». Ярко освещенный лучами прожекторов, он медленно проплыл в проходе. За ним заторопился «Аскольд». Броненосец «Пересвет» под флагом адмирала князя Ухтомского несколько замешкался, что вызвало резкое неудовольствие Макарова.
Через десять минут за «Пересветом» вышел на рейд и «Петропавловск». Адмирал следил, как корабль проходил по мелкому проливу, и пришел к заключению, что в высокую воду даже броненосцы могут идти по проливу своим ходом, а не на буксире, что очень ускорит время выхода эскадры.
К семи часам утра, за два часа двадцать минут, вся эскадра в составе семнадцати судов уже стояла на внешнем рейде. Макаров торжествовал.
— До спада высокой воды осталось еще больше часа, а вчера меня уверяли, что выход в одну воду невозможен. Буксирных катеров тоже хватит, если они будут только помогать разворачиваться крупным кораблям, а не выводить их на внешний рейд, — оживленно говорил он окружающим. — Как только раньше до этого не додумались.
— Никто, очевидно, не хотел подумать об этом как следует, — ответил Дукельский.
— Командир «Новика» капитан второго ранга Эссен два раза подавал об этом докладные записки, но их подшивали к делу, — вспомнил флагманский штурман.
— Похоже на нас, — покачал головой Макаров. — Поднять сигнал — сняться с якоря всем вдруг.
Не успели все суда отрепетовать сигнал, как с головного крейсера «Баян» сообщили, что на рейде замечены плавающие мины.
— Съемку с якоря отменить, всем кораблям осмотреть море вокруг и при наличии мин тщательно протралить по створу предстоящего движения эскадры, — распорядился Макаров.
Когда наконец воды вокруг эскадры и по створу ее движения были протралены, Макаров отдал приказ эскадре сняться с якоря всем вдруг. Корабли скоро вышли на чистую воду.
Было уже около полудня. Дул шестибалльный нордост. Шла довольно крутая волна. Эскадра перестроилась в походный порядок. Броненосцы шли в кильватерной колонне, крейсера расположились по четырем сторонам, в пределах видимости сигналов, примерно на расстоянии пяти миль, миноносцы шли в двух кильватерных колоннах по четыре судна — по обе стороны колонны броненосцев.
Море было совершенно чисто. До самого горизонта не замечалось ни одного дымка. Макаров с верхнего мостика «Петропавловска» следил за движением эскадры. Броненосцы двигались в относительном порядке, но миноносцы все время рыскали по курсу и выкатывались из строя, вызывая неудовольствие адмирала.
Вскоре миноносец «Грозовой» вследствие повреждения в машинах начал сначала отставать, а затем и вовсе застопорил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179