Она была почти не: разрушена, за исключением телеграфа, телефона, выбитых стекол и поваленных станционных фонарей. Тут он встретил Блохина с Лебедкиным и Кошелевым.
— Вы как сюда попали?
— Софрон Тимофеич до вас послали. Вот эстафета от поручика, — доложил Лебедкин, протягивая прапорщику пакет.
Прочтя записку, Звонарев узнал, что Енджеевский отходит к Нангалинским высотам без давления со стороны противника, так как получил сведения о высадке японцев в Талиенваня, в тылу тафандгинских позиций. Одновременно он просил не задерживаться на нангалннских позициях.
— Софран Тимофеич записку уже прочитали. Сейчас одну пушку сюда подвезут, а потом и другую, — доложил Лебедкин.
— Паровоз бы нам только на рельсы поставить, тогда все погрузим в вагоны и вывезем отсюда, — проговорил. Звонарев.
— На руках паровоз подымем и на место поставим, ваше благородие, — уверял Блохин.
Вместе с солдатами Звонарев пошел по станционным, путям осматривать вагоны. Они оказались в полной исправности, и нужно было только составить из них эшелон.
— Как подвигается работа, кавалер? — подходя к паровозу, спросил прапорщик у одноногого старика.
— Надо поднять еще только одну пару колес под тендером, и все будет готово, хоть в Расею тогда езжай на паровозе.
Солдаты полезли под тендер с домкратом.
Пока поднимали паровоз, Звонарев решил заняться составлением поезда, для чего надо было вручную перекатить вагоны на главный путь и сцепить их между собой.
— Кошелев и Блохин, — позвал он — Соберите стрелков и начните перекатывать вагоны по путям под состав.
— Вали, братки, сюда! — замахал фуражкой Блохин.
Солдаты со всех сторон стали сходиться на зов.
— Кати все вагоны да главную путю! — распорядился Блохин.
Скоро станция огласилась шумом двигающихся вагонов и перезвоном «буферов.
— Надеюсь, господин прапорщик, вы не забудете о нашем лазарете? — подошел к Звонареву врач.
— Вот вам подряд семь теплушек и одна платформа! Можете здесь устраиваться, — ответил прапорщик.
Наконец паровоз был поднят на рельсы, и Капитоныч, забравшись в будку, с победным свистом повел его по путам под состав,
В это время к станции подъехал Енджеевский, а следом за низа появилась» коровья батарея «, как прозвали стрелки пушки, перевозимые на коровах.
— Вы, никак, уже готовы к отъезду? — удивился поручик.
— Вас только поджидаем.
— Я хотел до вечера задержаться на высотах и затем вместе с вами ехать дальше уже по железной дороге.
— Надо выехать пораньше, засветло, пока путь впереди хорошо виден. Может быть, он испорчен нашими при отступлении.
— Ладно, через час я буду здесь. Взорвем, что можно, на станции и присоединимся к вам.
— Вы сообщили в Артур об отходе японцев на север?
— Послал телеграмму с нарочным Кондратенко и Стесселю, но ответа пока никакого не получил!
Между тем солдаты вручную перекатывали вагоны. Блохин принимал в этом самое активное участие, одновременно рассказывая о своих впечатлениях.
— Посмотрели мы на тутошние деревни. Чем только люди живут? — удивлялся Блохин. — Беднота Почище нашей. В одной хате по двадцать человек ютятся. А земли на всех самое большое — полдесятины. Хлеб по зернышку сажают, как овощ. Только чумиза и выручает китайца. Налоги с них дерут тоже не хуже нашего. При нас какой-то чиновник палками выбивал недоимки из крестьян. Как и у нас, обирают крестьян все, кто может: и бонзы, и помещики, и даже мало-мальский чиновник. По жизни своей они нам братья родные, только победнее. Всякое издевательство терпит народ над собой, а скинуть скорпионов не может. Пособить бы им хотя малость.
— Ты не очень-то рассказывай о скорпионах! Мы и своих пока не скинули, а ты за чужих хочешь приниматься, — остановил его Родионов.
— Научимся чужих скидать, проще будет справиться со своими, — не сдавался Блохин.
— После войны об этом думать будем, а сейчас надо поскорее до Артура добираться, пока японец не догнал, — ответил Родионов.
Как только раненые и кухня с орудиями были погружены в вагоны, Звонарев вывел эшелон на станцию и стал ожидать прибытия охотников.
— Дозвольте нам, ваше благородие, станцию порушить! — попросил Блохин. — Зачем добро японцу отдавать!
— Вали, но поскорее! Как подойдут охотники, сразу тронемся.
Человек сто солдат рассыпались по всем станционным зданиям.
Вскоре один за другим загорелись пустые пакгаузы и другие пристанционные постройки.
И когда Бнджеевский со своими охотниками подошел к станции, она представляла собой сплошное море огня, оставалось только взорвать водокачку, что и было тотчас же проделано.
— Все? — спросил Звонарев, когда Стах подошел к эшелону
— Все! Сейчас последние стрелки подойдут, — ответил поручик. — А японцев я так сегодня до самого вечера и не видел, смело бы наши полки могли опять вернуться к самому Тафаншину.
— Смелости-то этой самой, к сожалению, и не хватает у наших генералов, — ответил Звонарев.
Через несколько минут поезд тронулся. Звонарев вместе с Капитонычем поместился на паровозе, в последнем вагоне ехал Енджеевский с подрывниками После каждого моста, который они проезжали, поезд останавливался, охотники рвали мост, и поезд шел дальше. На полпути до Ичендзы эшелон встретил передовые заставы Четырнадцатого полка, которые никак не хотели верить, что это их же охотники.
— Мы считали, что вы все давно погибли, — заявил начальник заставы Енджеевскому. — Сейчас пошлю радостную весть о вас Савицкому.
— Скорее он будет огорчен, что ему не удалось отделаться от меня, чем обрадован моим возвращением. Я доеду до Ичендзы, там переночую, а завтра утром присоединюсь к полку, — ответил Стах.
В Ичендзы артиллеристы сгрузили подобранные пушки и зарядные ящики. Здесь же сошли и охотники Четырнадцатого полка; а эшелон двинулся дальше.
Было около полуночи, когда наконец поезд пришел в Артур. Станция была — едва освещена. Солдаты железнодорожной роты, обслуживающие вокзал, с фонарями в руках подошли к эшелону.
— Никак, и в самом деле притопали до места, — выглянул из вагона Блохин. — Вылазить надо, Тимофеич, — обернулся он к Родионову, дремавшему в углу.
— Пошевели народ, Филя, а то мне что-то недужится, — отозвался фейерверкер.
— Артиллеристы-стрикулисты, стрелочки-дружочки, катись из вагонов! — заорал Блохин, соскакивая на землю. — Живо свое добро выгружай!
Сонные солдаты стали лениво вылезать из вагонов.
Варя с врачом лазарета отправилась на вокзал вызывать подводы для перевозки раненых.
Заяц с Белоноговым и Мельниковым с помощью других утесовцев выгружали свои трофеи: походные кухни, четыре коровы, три лошади и санитарную двуколку.
Когда все было выгружено, артиллеристы и стрелки построились на площади перед вокзалом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179
— Вы как сюда попали?
— Софрон Тимофеич до вас послали. Вот эстафета от поручика, — доложил Лебедкин, протягивая прапорщику пакет.
Прочтя записку, Звонарев узнал, что Енджеевский отходит к Нангалинским высотам без давления со стороны противника, так как получил сведения о высадке японцев в Талиенваня, в тылу тафандгинских позиций. Одновременно он просил не задерживаться на нангалннских позициях.
— Софран Тимофеич записку уже прочитали. Сейчас одну пушку сюда подвезут, а потом и другую, — доложил Лебедкин.
— Паровоз бы нам только на рельсы поставить, тогда все погрузим в вагоны и вывезем отсюда, — проговорил. Звонарев.
— На руках паровоз подымем и на место поставим, ваше благородие, — уверял Блохин.
Вместе с солдатами Звонарев пошел по станционным, путям осматривать вагоны. Они оказались в полной исправности, и нужно было только составить из них эшелон.
— Как подвигается работа, кавалер? — подходя к паровозу, спросил прапорщик у одноногого старика.
— Надо поднять еще только одну пару колес под тендером, и все будет готово, хоть в Расею тогда езжай на паровозе.
Солдаты полезли под тендер с домкратом.
Пока поднимали паровоз, Звонарев решил заняться составлением поезда, для чего надо было вручную перекатить вагоны на главный путь и сцепить их между собой.
— Кошелев и Блохин, — позвал он — Соберите стрелков и начните перекатывать вагоны по путям под состав.
— Вали, братки, сюда! — замахал фуражкой Блохин.
Солдаты со всех сторон стали сходиться на зов.
— Кати все вагоны да главную путю! — распорядился Блохин.
Скоро станция огласилась шумом двигающихся вагонов и перезвоном «буферов.
— Надеюсь, господин прапорщик, вы не забудете о нашем лазарете? — подошел к Звонареву врач.
— Вот вам подряд семь теплушек и одна платформа! Можете здесь устраиваться, — ответил прапорщик.
Наконец паровоз был поднят на рельсы, и Капитоныч, забравшись в будку, с победным свистом повел его по путам под состав,
В это время к станции подъехал Енджеевский, а следом за низа появилась» коровья батарея «, как прозвали стрелки пушки, перевозимые на коровах.
— Вы, никак, уже готовы к отъезду? — удивился поручик.
— Вас только поджидаем.
— Я хотел до вечера задержаться на высотах и затем вместе с вами ехать дальше уже по железной дороге.
— Надо выехать пораньше, засветло, пока путь впереди хорошо виден. Может быть, он испорчен нашими при отступлении.
— Ладно, через час я буду здесь. Взорвем, что можно, на станции и присоединимся к вам.
— Вы сообщили в Артур об отходе японцев на север?
— Послал телеграмму с нарочным Кондратенко и Стесселю, но ответа пока никакого не получил!
Между тем солдаты вручную перекатывали вагоны. Блохин принимал в этом самое активное участие, одновременно рассказывая о своих впечатлениях.
— Посмотрели мы на тутошние деревни. Чем только люди живут? — удивлялся Блохин. — Беднота Почище нашей. В одной хате по двадцать человек ютятся. А земли на всех самое большое — полдесятины. Хлеб по зернышку сажают, как овощ. Только чумиза и выручает китайца. Налоги с них дерут тоже не хуже нашего. При нас какой-то чиновник палками выбивал недоимки из крестьян. Как и у нас, обирают крестьян все, кто может: и бонзы, и помещики, и даже мало-мальский чиновник. По жизни своей они нам братья родные, только победнее. Всякое издевательство терпит народ над собой, а скинуть скорпионов не может. Пособить бы им хотя малость.
— Ты не очень-то рассказывай о скорпионах! Мы и своих пока не скинули, а ты за чужих хочешь приниматься, — остановил его Родионов.
— Научимся чужих скидать, проще будет справиться со своими, — не сдавался Блохин.
— После войны об этом думать будем, а сейчас надо поскорее до Артура добираться, пока японец не догнал, — ответил Родионов.
Как только раненые и кухня с орудиями были погружены в вагоны, Звонарев вывел эшелон на станцию и стал ожидать прибытия охотников.
— Дозвольте нам, ваше благородие, станцию порушить! — попросил Блохин. — Зачем добро японцу отдавать!
— Вали, но поскорее! Как подойдут охотники, сразу тронемся.
Человек сто солдат рассыпались по всем станционным зданиям.
Вскоре один за другим загорелись пустые пакгаузы и другие пристанционные постройки.
И когда Бнджеевский со своими охотниками подошел к станции, она представляла собой сплошное море огня, оставалось только взорвать водокачку, что и было тотчас же проделано.
— Все? — спросил Звонарев, когда Стах подошел к эшелону
— Все! Сейчас последние стрелки подойдут, — ответил поручик. — А японцев я так сегодня до самого вечера и не видел, смело бы наши полки могли опять вернуться к самому Тафаншину.
— Смелости-то этой самой, к сожалению, и не хватает у наших генералов, — ответил Звонарев.
Через несколько минут поезд тронулся. Звонарев вместе с Капитонычем поместился на паровозе, в последнем вагоне ехал Енджеевский с подрывниками После каждого моста, который они проезжали, поезд останавливался, охотники рвали мост, и поезд шел дальше. На полпути до Ичендзы эшелон встретил передовые заставы Четырнадцатого полка, которые никак не хотели верить, что это их же охотники.
— Мы считали, что вы все давно погибли, — заявил начальник заставы Енджеевскому. — Сейчас пошлю радостную весть о вас Савицкому.
— Скорее он будет огорчен, что ему не удалось отделаться от меня, чем обрадован моим возвращением. Я доеду до Ичендзы, там переночую, а завтра утром присоединюсь к полку, — ответил Стах.
В Ичендзы артиллеристы сгрузили подобранные пушки и зарядные ящики. Здесь же сошли и охотники Четырнадцатого полка; а эшелон двинулся дальше.
Было около полуночи, когда наконец поезд пришел в Артур. Станция была — едва освещена. Солдаты железнодорожной роты, обслуживающие вокзал, с фонарями в руках подошли к эшелону.
— Никак, и в самом деле притопали до места, — выглянул из вагона Блохин. — Вылазить надо, Тимофеич, — обернулся он к Родионову, дремавшему в углу.
— Пошевели народ, Филя, а то мне что-то недужится, — отозвался фейерверкер.
— Артиллеристы-стрикулисты, стрелочки-дружочки, катись из вагонов! — заорал Блохин, соскакивая на землю. — Живо свое добро выгружай!
Сонные солдаты стали лениво вылезать из вагонов.
Варя с врачом лазарета отправилась на вокзал вызывать подводы для перевозки раненых.
Заяц с Белоноговым и Мельниковым с помощью других утесовцев выгружали свои трофеи: походные кухни, четыре коровы, три лошади и санитарную двуколку.
Когда все было выгружено, артиллеристы и стрелки построились на площади перед вокзалом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179