На вопрос генерала, выслана ли вперед разведка, полковник доложил, что все конные разведчики подкомандой адъютанта дивизиона уже давно выдвинуты вперед и с минуты на минуту можно ждать от них донесения.
Поблагодарив Мехмандарова за прекрасный вид его части, Кондратенко направился к идущему впереди Двадцать пятому стрелковому полку. В отличие от Двадцать восьмого, он шел в полном порядке, в ногу, соблюдая дистанцию и равнение в рядах. Командир его, полковник, четко отдал рапорт и доложил, что вперед выслана рота с пулеметами и разведчики.
— Вы слышали ружейную перестрелку? — справился Кондратенко.
— Так точно. Временами очень даже сильную, — отозвался полковник.
— Вот, например, сейчас…
Спереди из-за поворота дороги донеслось несколько ружейных залпов, сменившихся частым огнем. Захлебываясь, затакал пулемет. Затем все сразу смолкло.
— По-видимому, японцы прикрывают свою высадку ружейным и пулеметным огнем с мелких судов, которые могут близко подойти к берегу, — решил Кондратенко.
В это время на дороге показался старик китаец. Он шел не торопясь и даже не оглядываясь на выстрелы. К нему подъехал Бутусов и заговорил с ним по-китайски.
— Что он сообщает? — поинтересовался Кондратенко.
— Уверяет, что никаких японцев нет, а стрельбу ведет «русска капитан», — ответил подполковник.
Китаец подошел сам и, низко кланяясь, продолжал что-то бормотать.
— Японси нет, китайси бойся нет, — разобрал генерал.
— Кто же тогда стреляет? — недоумевал командир полка.
— Русска капитана, пу, пу, пу, — подняв руки, как для стрельбы, ответил китаец.
— Поехали вперед, — решил Кондратенко и вместе с Агапеевым и несколькими разведчиками поскакал по шоссе.
За поворотом перед ними открылась широкая панорама моря с четко видимыми километрах в пяти от берега японскими кораблями. Ни на море, ни у берега не было ни одной лодки.
— Где же десант? — в один голос воскликнули все.
— Его нет и не было! — убежденно ответил Бутусов. — Китайцы давно об этом бы знали, конечно, находились бы в большом страхе.
Неожиданно в стороне от дороги раздался резкий свист, и тотчас затрещали ружейные выстрелы. Испуганные лошади бросились в сторону.
— Что за черт! Стреляют, а пуль нет! — удивился генерал.
— Я сейчас узнаю, в чем дело! — И Агапеев, перескочив через канаву, поскакал напрямик по сжатому полю. Скоро он увидел стрелковую цепь, совершавшую перебежку. Сзади нее спокойно ходил поручик и поправлял солдат.
— Помни, ребята, когда соседний взвод побежит, усиленно стреляй, поддерживай его своим огнем, — пояснил он и громко свистнул.
Цепь побежала, сопровождаемая частым огнем.
— Кто вы такой? — подлетел к офицеру Агапеев.
— Начальник команды разведки Четырнадцатого полка поручик Енджеевский.
— Это вы с утра здесь стрельбой занимаетесь?
— Так точно! Сейчас буду кончать занятия, — взглянул Стах на часы.
— Разве вы не знаете, что японцы бомбардируют Артур?
— Они мне не мешают, господин полковник. Если бы они вздумали высадить десант, то у меня для наблюдения высланы разведчики. Пока на море все спокойно.
— Что бы вы могли сделать, имея только учебные патроны, в случае появления десанта?
— У меня есть целая двуколка боевых. При появлении японцев рассыпал бы команду в цепь и открыл по ним огонь. Одновременно послал конного ординарца с докладом о действиях японцев в штаб крепости. Думаю, что продержался бы до подхода подкреплений из Артура, — спокойно отвечал поручик.
— Заварили вы кашу! В штабе Седьмой дивизии решили, что японцы высаживаются в этом районе и двинули сюда всю Седьмую дивизию.
— Об этом мне ничего не известно! Я провожу занятия, согласно расписанию, утвержденному командиром полка, — оправдывался Енджеевский.
— Прекратите огонь и отправляйтесь к генералу Кондратенко. Он ждет вас на шоссе, — распорядился Агапеев.
Узнав о причине переполоха, Кондратенко громко расхохотался.
— Вот что значит, у страха глаза велики! Вместо этого чтобы направить сюда хорошую разведку, двинули всю дивизию. На будущее время такие занятия необходимо все же согласовывать со штабом крепости, — решил генерал.
— Вы не видели разведчиков Двадцать пятого полка? — спросил у подошедшего поручика Рейс.
— Так точно, видел! Они отправились по берегу моря и не хотели мне верить, что японцами здесь и не пахнет. С ними были и артиллеристы, — пояснил Стах.
Тем временем японские корабли, усиленно задымив, прекратили стрельбу и начали отходить в море.
Когда Стессель узнал о причине переполоха, то пришел в неистовство и приказал посадить Биджеевского на десять суток на гауптвахту.
— Да за что же, Анатолий Михайлович, вы хотите наказать этого чрезмерно старательного юношу? Он только выполнял приказ своего командира полка, — заступился за Енджеевского Кондратенко.
— За глупость!
— Последняя по уставу не наказуема, — усмехнулся Кондратенко.
Но Стессель был неумолим, и в тот же день Водяга водворил Стаха на губу.
Вечером, после бомбардировки, Макаров созвал экстренное совещание на «Петропавловске»с участием всего генералитета крепости.
К семи часам в приемной адмирала собрались уже все адмиралы и командиры судов, а также Стессель, Никитин, Кондратенко и Белый со своими адъютантами, — всего человек около тридцати.
Макаров, поглаживая бороду, открыл совещание коротким анализом событий минувшего дня.
— Вчера у коменданта крепости я указал, что Ляотешань наиболее уязвимое место в обороне Артура. Не прошло и суток, как все мои опасения подтвердились. Сегодняшняя бомбардировка наглядно показала, где именно мы наименее защищены, вернее — совершенно не защищены, — продолжал Макаров. — Самое верное средство раз и навсегда отучить японцев от стрельбы через Ляотешань — это установить на нем орудия. Но этого скоро не сделаешь. Нужен, по крайней мере, месяц для постройки батарей. Поэтому я решил пока что устроить там лишь наблюдательный артиллерийский пост и соединить его телефоном с эскадрой.
— Этот вопрос нужно еще обсудить у меня в штабе.
— Пока мы его будем обсуждать, японцы могут повторить сегодняшнюю бомбардировку. Действовать надо немедленно, — пытался урезонить Стесселя Макаров.
— Если флот будет и впредь прятаться в гавани, то японцы смогут каждый день упражняться в такой стрельбе.
— Эскадра, ослабленная еще двадцать шестого января, пока не в состоянии принять бой с японцами в открытом море, стоя же на якоре в порту, она сможет отвечать тем же перекидным огнем через Ляотешань.
— Как твое мнение, Василий Федорович? — спросил Стессель у Белого.
— Предложение адмирала Макарова можно только приветствовать, — ответил генерал.
— По-моему, не следует этого делать, — вмешался Никитин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179
Поблагодарив Мехмандарова за прекрасный вид его части, Кондратенко направился к идущему впереди Двадцать пятому стрелковому полку. В отличие от Двадцать восьмого, он шел в полном порядке, в ногу, соблюдая дистанцию и равнение в рядах. Командир его, полковник, четко отдал рапорт и доложил, что вперед выслана рота с пулеметами и разведчики.
— Вы слышали ружейную перестрелку? — справился Кондратенко.
— Так точно. Временами очень даже сильную, — отозвался полковник.
— Вот, например, сейчас…
Спереди из-за поворота дороги донеслось несколько ружейных залпов, сменившихся частым огнем. Захлебываясь, затакал пулемет. Затем все сразу смолкло.
— По-видимому, японцы прикрывают свою высадку ружейным и пулеметным огнем с мелких судов, которые могут близко подойти к берегу, — решил Кондратенко.
В это время на дороге показался старик китаец. Он шел не торопясь и даже не оглядываясь на выстрелы. К нему подъехал Бутусов и заговорил с ним по-китайски.
— Что он сообщает? — поинтересовался Кондратенко.
— Уверяет, что никаких японцев нет, а стрельбу ведет «русска капитан», — ответил подполковник.
Китаец подошел сам и, низко кланяясь, продолжал что-то бормотать.
— Японси нет, китайси бойся нет, — разобрал генерал.
— Кто же тогда стреляет? — недоумевал командир полка.
— Русска капитана, пу, пу, пу, — подняв руки, как для стрельбы, ответил китаец.
— Поехали вперед, — решил Кондратенко и вместе с Агапеевым и несколькими разведчиками поскакал по шоссе.
За поворотом перед ними открылась широкая панорама моря с четко видимыми километрах в пяти от берега японскими кораблями. Ни на море, ни у берега не было ни одной лодки.
— Где же десант? — в один голос воскликнули все.
— Его нет и не было! — убежденно ответил Бутусов. — Китайцы давно об этом бы знали, конечно, находились бы в большом страхе.
Неожиданно в стороне от дороги раздался резкий свист, и тотчас затрещали ружейные выстрелы. Испуганные лошади бросились в сторону.
— Что за черт! Стреляют, а пуль нет! — удивился генерал.
— Я сейчас узнаю, в чем дело! — И Агапеев, перескочив через канаву, поскакал напрямик по сжатому полю. Скоро он увидел стрелковую цепь, совершавшую перебежку. Сзади нее спокойно ходил поручик и поправлял солдат.
— Помни, ребята, когда соседний взвод побежит, усиленно стреляй, поддерживай его своим огнем, — пояснил он и громко свистнул.
Цепь побежала, сопровождаемая частым огнем.
— Кто вы такой? — подлетел к офицеру Агапеев.
— Начальник команды разведки Четырнадцатого полка поручик Енджеевский.
— Это вы с утра здесь стрельбой занимаетесь?
— Так точно! Сейчас буду кончать занятия, — взглянул Стах на часы.
— Разве вы не знаете, что японцы бомбардируют Артур?
— Они мне не мешают, господин полковник. Если бы они вздумали высадить десант, то у меня для наблюдения высланы разведчики. Пока на море все спокойно.
— Что бы вы могли сделать, имея только учебные патроны, в случае появления десанта?
— У меня есть целая двуколка боевых. При появлении японцев рассыпал бы команду в цепь и открыл по ним огонь. Одновременно послал конного ординарца с докладом о действиях японцев в штаб крепости. Думаю, что продержался бы до подхода подкреплений из Артура, — спокойно отвечал поручик.
— Заварили вы кашу! В штабе Седьмой дивизии решили, что японцы высаживаются в этом районе и двинули сюда всю Седьмую дивизию.
— Об этом мне ничего не известно! Я провожу занятия, согласно расписанию, утвержденному командиром полка, — оправдывался Енджеевский.
— Прекратите огонь и отправляйтесь к генералу Кондратенко. Он ждет вас на шоссе, — распорядился Агапеев.
Узнав о причине переполоха, Кондратенко громко расхохотался.
— Вот что значит, у страха глаза велики! Вместо этого чтобы направить сюда хорошую разведку, двинули всю дивизию. На будущее время такие занятия необходимо все же согласовывать со штабом крепости, — решил генерал.
— Вы не видели разведчиков Двадцать пятого полка? — спросил у подошедшего поручика Рейс.
— Так точно, видел! Они отправились по берегу моря и не хотели мне верить, что японцами здесь и не пахнет. С ними были и артиллеристы, — пояснил Стах.
Тем временем японские корабли, усиленно задымив, прекратили стрельбу и начали отходить в море.
Когда Стессель узнал о причине переполоха, то пришел в неистовство и приказал посадить Биджеевского на десять суток на гауптвахту.
— Да за что же, Анатолий Михайлович, вы хотите наказать этого чрезмерно старательного юношу? Он только выполнял приказ своего командира полка, — заступился за Енджеевского Кондратенко.
— За глупость!
— Последняя по уставу не наказуема, — усмехнулся Кондратенко.
Но Стессель был неумолим, и в тот же день Водяга водворил Стаха на губу.
Вечером, после бомбардировки, Макаров созвал экстренное совещание на «Петропавловске»с участием всего генералитета крепости.
К семи часам в приемной адмирала собрались уже все адмиралы и командиры судов, а также Стессель, Никитин, Кондратенко и Белый со своими адъютантами, — всего человек около тридцати.
Макаров, поглаживая бороду, открыл совещание коротким анализом событий минувшего дня.
— Вчера у коменданта крепости я указал, что Ляотешань наиболее уязвимое место в обороне Артура. Не прошло и суток, как все мои опасения подтвердились. Сегодняшняя бомбардировка наглядно показала, где именно мы наименее защищены, вернее — совершенно не защищены, — продолжал Макаров. — Самое верное средство раз и навсегда отучить японцев от стрельбы через Ляотешань — это установить на нем орудия. Но этого скоро не сделаешь. Нужен, по крайней мере, месяц для постройки батарей. Поэтому я решил пока что устроить там лишь наблюдательный артиллерийский пост и соединить его телефоном с эскадрой.
— Этот вопрос нужно еще обсудить у меня в штабе.
— Пока мы его будем обсуждать, японцы могут повторить сегодняшнюю бомбардировку. Действовать надо немедленно, — пытался урезонить Стесселя Макаров.
— Если флот будет и впредь прятаться в гавани, то японцы смогут каждый день упражняться в такой стрельбе.
— Эскадра, ослабленная еще двадцать шестого января, пока не в состоянии принять бой с японцами в открытом море, стоя же на якоре в порту, она сможет отвечать тем же перекидным огнем через Ляотешань.
— Как твое мнение, Василий Федорович? — спросил Стессель у Белого.
— Предложение адмирала Макарова можно только приветствовать, — ответил генерал.
— По-моему, не следует этого делать, — вмешался Никитин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179