— Ишь как над человеком изгаляются! У нас тоже бьют, но розгами, а тут лупят прямо палками. И как только народ такое издевательство терпит? — удивился Блохин.
— У нас целыми деревнями подряд всех порют от мальцов до стариков. И тоже народ переносит, — ответил один из солдат.
— Дай время, и у нас и у них перестанут терпеть. Слушок уже прошел, что в России заварушка поднимается. За что человека терзаете? — спросил Блохин у полицейских.
Те непонимающе посмотрели на него.
— За что бьете, сукины сыны? — уже сердито повторил вопрос Блохин.
— Денга плати нет, — послышалось из толпы.
— Так, значит, все одно как у нас недоимки с крестьян выколачивают. Видать, у бедного человека везде одна судьба. Сколько он должен? — справился Блохин.
— Многа, многа, — ответил тот же китаец.
— Плохо, значит, его дело! А может, не очень много? Два-три рубля. Кто ему даст? — спросил Блохин и поднял для ясности вверх три пальца.
Китайцы уже давно о чем-то совещались между собой. Некоторые протягивали медные деньги полицейским.
— Помочь хотят, — догадался Блохин. — Возьмите и мой гривенник. Может, и он пригодится.
— Мало есть. Болша надо, — сказали китайцы, беря деньги.
— Эх, нет у меня грошей, чтобы избавить человека от тиранства, — вздохнул Блохин, порывшись в кармане, вытащил медяшку. Остальные солдаты тоже протягивали китайцам медные монеты.
В это время в толпе показался Звонарев. Он знаком подозвал к себе солдат.
— Что такое? — спросил он у Блохина.
Солдат пояснил.
— Сколько же он должен? — справился Звонарев, участливо глядя на худое, измученное страданиями лицо избиваемого.
— До смерти забьют человека за долги, — проговорил Блохин, заметив взгляд прапорщика.
Звонарев подошел к полицейским и властно спросил о величине долга наказываемого. Увидев перед собой русского офицера, полицейские перестали бить китайца и на ломаном языке ответили:
— Три рубля русски деньги.
Увидя офицера и услыхав его вопрос, к Звонареву подошел один из чиновников, стоящих тут же.
— Господина капитана хочет заплатить за ответчика? Он очень плоха человек, мал-мала хунхуз. Денга ест, плати не хочу. Думай — побьют, а деньга мне останется.
Окружившие прапорщика китайцы при этих словах сразу громко заговорили, оживленно жестикулируя. Звонарев недоуменно смотрел на них, не понимая, что происходит.
— Врет все этот холуй, хозяйскую руку держит! — закричал Блохин.
— Бери, Блохин, трешку и разбирайся с ними сам, мне к коменданту города надо, — сказал прапорщик и отошел.
— Эй, кто тут по-русски понимает? — обратился к китайцам Блохин.
— Я малочмало понимаю, — отозвался один из китайцев.
— Тогда слушай, что я тебе скажу. Сколько вы денег промеж себя собрали?
Китайцы не сразу ответили, долго спорили, потом наконец Блохин получил ответ:
— Собрали рубль и полрубеля.
— Давай их сюда, получи трешку, и будем в расчете. А я на полтора рубля хорошо выпью за здоровье побитого. Все будет в полном порядке, — усмехнулся Блохин.
Китайцы не скоро поняли, что им предлагает солдат. Когда догадались, взяли было трешку, но тут в дело вмешался высокий хмурый китаец. Он отобрал трешку у китайцев и вернул Блохину, мрачно проговорив:
— Русски денга надо нет. Китайси сами собирай.
— Так ведь я помочь хочу. Даю от чистого сердца, — запротестовал было Блохин, но китаец снова решительно проговорил:
— Русски денга надо нет. Русски денга брать нет.
— Ишь ты какой гордый народ! У чужих даже деньги брать не хочет, — удивился Блохин, поняв, в чем дело. — Не берут наших денег, сами промеж себя хотят собрать, даром что нищие все с виду.
Толкаясь по базару, Блохин натолкнулся на продавца, торговавшего безделушками из слоновой кости. Особенно понравилась ему статуэтка, изображающая молодую женщину с ребенком.
— Покажите-ка, лао, эту вещичку, — потянулся Блохин за статуэткой.
Китаец посмотрел на него недоверчиво, видимо опасаясь, что солдат украдет вещь.
— Ты не сумлевайся, лао. Я с ней не убегу, — поспешил заверить китайца Блохин.
Понял ли его китаец или физиономия солдата почему-то внушила ему доверие, но он протянул статуэтку Блохину.
— Ишь ведь какие мастера делать такие красивые штучки. Народ бедный, живет плохо, а какую красоту сотворяет. Под стать нашим палешанам. Сколько за нее хочешь, лао?
— Три рубли, — подумав, ответил торговец.
— Сдурел ты, что ли? Рублевку дам, а больше ни копья, — сказал Блохин и для большей ясности поднял один палец вверх.
Китаец отрицательно покачал головой. Блохин перебрал еще несколько безделушек, удивляясь их тонкой художественной работе, но лучше той статуэтки не оказалось.
— Эх, была не была дам за нее полтора рубля. Авось прапор не очень заругает. — И он знаком объяснил китайцу свою цену.
Торговец уже соглашался продать за два рубля.
— У меня столько денег нет, — развел руками Блохин.
Огорченный солдат уже хотел отойти, когда к продавцу подошел другой китаец, быстро о чем-то езду говоря.
После этого торговец неожиданно согласился на предложенную Блохиным цену.
Обрадованный солдат бережно завернул свою покупку в платок и для пущей сохранности спрятал ее за пазуху.
Вскоре Блохин снова встретил Звонарева.
— Виноват я перед вами, вашбродь, стратил все ваши деньги, полтора целковых осталось.
— А остальные пропил, что ли? — хмуро спросил прапорщик.
— Я, вашбродь, пью только на свои деньги, — даже обиделся Блохин. — Вот купил для вас вот эту игрушку. — И солдат протянул статуэтку Звонареву.
Взглянув на статуэтку, прапорщик невольно залюбовался ею.
— Да, действительно прекрасная вещичка. Но зачем она мне?
— Варьке, то бишь своей, барышне подарите, — ухмыльнулся солдат.
— Не совсем удобно дарить девушке сувениры, напоминающие о материнстве. Обидится еще, чего доброго. Я ее все-таки мало знаю… — заколебался Звонарев.
— Они, девки, что генеральские, что простые, страсть любят подарки, покрасивше были б. Враз всем зачнут показывать, хвастать.
— Я и не подозревал, что ты такой знаток девичьего сердца, — улыбнулся прапорщик.
— А ежели они осерчают, то вы, вашбродь, скажите им, что это подарок от меня, — предложил солдат.
— Так она и поверит, — снова усмехнулся Звонарев, продолжая любоваться статуэткой, которая ему все больше нравилась. — Талантливый народ китайцы, — задумчиво произнес он. — Большие мастера по художественной части. Видна старинная многовековая культура этого древнего народа. Беру. Спасибо, что достал, — окончательно решил прапорщик, и они вместе пошли дальше.
Кое-как протискавшись через город, Звонарев задержался у северных ворот, которые оказались закрытыми. Здесь было посвободнее. В тени домов, укрываясь от жаркого солнца, сидела группа стрелков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179