— Но в нем ведь что-то около ста человек.
— Я отобрала только те листы, где есть Варя Белая. В них всего десять человек с Утеса. Они с начала войны не получали ни одной награды!
— Утесовцам еще куда ни шло! — И генерал лениво подписал поданную ему женою бумагу.
— Я сегодня получила письмо от Лилье. Бедняжка под арестом. Его посадил за какие-то пустяки Кондрателко.
— Раз Кондратенко посадил, значит, за дело: Лилье твой большой жулик.
— Я думаю, что Лилье можно отпустить с гауптвахты, посидел он денек, и хватит с него.
— Маловато больно. Его на сколько посадил Кондратенко?
— На две недели. Я от твоего имени написала Роману Исидоровичу письмо с просьбой, если можно, освободить Лилье и поручить ему постройку хотя бы нашего блиндажа, а я за ним сама присмотрю.
— Много ты в этом понимаешь!
— Попрошу Сахарова помочь мне — недаром же он целый Дальний выстроил.
— Причем половину денег украл.
— Не пойман — не вор! Все инженеры — воры. Подпиши-ка письмо к Кондратенко. В нем ты не настаиваешь на освобождении Лилье, а только просишь, если он найдет это возможным. Понял?
Генерал махнул рукой и кряхтя черкнул какую-то закорючку на бумаге.
— Еще что? — спросил он.
— Еще тут нужна твоя подпись, — ткнула генеральша пальцем в бумагу.
— О чем она?
— Об отсрочке до конца войны платежей по налогам с имущества Тифонтая.
— Это меля не касается. Пусть обращаются к градоначальнику, он этими делами ведает.
— Он отказал, поэтому обращаются к тебе.
— Где сам Тифонтай? Поди к японцам обежал?
— Что ты, Анатоль! Он из Дальнего успел уехать на север в штаб наместника, а Сахарову выдал доверенность на ведение всех своих артурских дел.
Стессель подписал и эту бумагу.
— Теперь можешь спокойно спать. — И генеральша ласково поцеловала мужа в лоб.
Стессель сладко зевнул и повернулся на бок. Вера Алексеевна вышла из комнаты, тихонько прикрыв за собою дверь.
В столовой ее ждал Сахаров.
— Все подписано; Василий Васильевич, — обратилась к нему генеральша, протягивая бумагу.
— Не знаю, как мне вас и благодарить, Вера Алексеевна, — расшаркался капитан, целуя руку превосходительной хозяйки.
— У меня к вам будет небольшая просьба. Мне нужны хорошие золотые серьги, желательно с бриллиантами, хотя можно и с рубинами, не особенно дорогие — рублей на пятьдесят, — проговорила Вера Алексеевна.
— Приложу все свои усилия, чтобы достать их. У меня осталось еще несколько старых знакомых среди ювелиров-китайцев. Они большие знатоки в таких вещах и, конечно, не откажут мне, — уверил капитан. — Как только найду что-либо подходящее, тотчас же доставлю вам.
— Буду вам крайне признательна. Серьги мне нужны для свадебного подарка дочери Белого, — пояснила генеральша, прощаясь с Сахаровым.
Через час, сидя в своем небольшом, но очень уютном особняке в Новом городе, Сахаров бесцветными чернилами условным шифром писал письмо Тифонтаю. В нем он подробно сообщал об окончании ремонта поврежденных судов, о предстоящем выходе эскадры для прорыва во Владивосток, о розни между флотом и армией, о ходе работ по укреплению сухопутного фронта. В заключение он уведомлял об освобождении до конца войны от налоговых платежей всех его предприятий в Артуре и просил выслать просимые генеральшей серьги. «Цена по вашему усмотрению, — заканчивал Сахаров свое послание. — Налогов сложено на сумму около 50 000 рублей. Полагаю, что серьги могут стоить от 3 до 5 тысяч, так как в них очень заинтересована артурская Юнона».
Окончив письмо, Сахаров еще раз проверил шифр, скатал послание в тонкую трубочку и хлопнул в ладоши. Вошел старый нищий. Сахаров выслал денщика и с удивлением взглянул на нищего, который сразу распрямился и насмешливо взглянул на Сахарова.
— Мистер Сахаров, по-видимому, не ожидал меня видеть здесь и в таком виде? — спросил он.
— Вы очень сильно рискуете, ваше превосходительство, появляясь в Артуре.
— Война является сплошным риском. Мы, военные, к нему привыкли. Я буду изредка, когда найду нужным, появляться у вас. О моем здесь пребывании, конечно, никому не должно быть известно.
Сахаров только почтительно слушал своего собеседника и кивал головой в знак полного согласия. Затем японец взял письмо, ознакомился с его содержанием, униженно кланяясь капитану, бесшумно вышел из комнаты. Оставшись один, Сахаров разразился целым потоком брани по адресу Томлинсона, Смита и Танаки.
«Мертвой хваткой держат меня за горло, и я бессилен перед ними. Выдать их невыгодно и крайне опасно. И я и моя семья могут погибнуть от руки наемных убийц», — с горечью думал капитан, шагая по своему кабинету.
В этот же вечер у Ривы собралась не очень многочисленная, но дружная компания. Праздновались сразу два события: свадьба Андрея с Ривой и получение им наград за свои боевые подвиги.
Еще засветло пришли Желтова с Олей Селениной и Леля Лобина со Стахом Енджеевским. Они поднесли Риве большой столовый сервиз из китайского фарфора. Самый характер этого подарка говорил о том, что связь Ривы с Андрюшей они рассматривали как настоящее супружество.
— Мне даже неловко принимать от вас такие подарки, — сконфуженно протестовала Рива.
— Берите, дарим от чистого сердца, — ответила Желтова, целуя девушку. — Вам в семье он очень пригодится.
Моряки поднесли Риве цветы, а Андрюше — кортик в позолоченной оправе. Прибывшие позже Борейко и Звонарев с трудом втащили в комнату огромную, чуть ли не в сажень высотой, бутылку, наполненную водкой. На ней честь честью красовалась этикетка Петра Смирнова с указанием емкости — десять ведер сорокаградусного хлебного вина. Головка бутылки была опечатана казенным белым сургучом, толстым слоем покрывавшим дюймовую пробку. В отличие от бутылок обычного типа в нижней части был устроен небольшой краник, через который можно было цедить водку.
— Наше с Сережей тебе искреннее пожелание, Андрюша, — чтобы у тебя было столько же счастья в жизни, сколько водки в этой бутылке, и чтобы жизнь твоя всегда была полна любви и счастья, как эта бутыль водкой, — сказал Борейко прочувствованным голосом.
— Откуда вы достали это чудище? — спросила его Рива.
— Осталась в качестве сувенира о пребывании в Артуре великих князей Кирилла и Бориса. Она была приготовлена специально по их заказу, но мартовская катастрофа помешала ее использовать по назначению. Я узнал о ней случайно, и мы решили преподнести ее вам с Андрюшей в знак нашей любви.
— Надеюсь, вы не собираетесь выпить водку в один присест? — осведомилась Рива не без тревоги.
— Не беспокойтесь, мы ее будем пить долго-долго.
Чтобы не раздавить обеденный стол гигантской бутылью, ее поместили на специальной дубовой подставке. Борейко в качестве виночерпия сел возле нее, разливая водку по рюмкам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179