Лишь после того, как Йоэль направил лодку к своему дому, он решился поднять глаза на дачу.
Реэт все еще стояла на прежнем месте. Может быть, она за это время махнула ему рукой, а может быть, и нет.
14
Луи Нийнемяэ представлял собой трудного для окружающих больного, смесь капризного ребенка с рано созревшим юношей, чей дух противоречия, а подчас проницательность просто поражали. Правильные черты лица, восковая кожа, блестящие черные пряди волос, закинутые назад, и глубокие черные глаза, в которых постоянно трепетал огонек лихорадки, придавали ему в общем симпатичный вид. Бее были добры к больному, баловали его, пытаясь исполнить любое его желание, но тем легче в нем пробуждался некий упрямый каприз, подчас доходивший до дикой злобы. Тогда он мог опрокинуть ночной столик со всеми лекарствами, книгами и этим противным стаканом для молока, который всегда был полон и выпить который вечно принуждала ухаживавшая за ним Розалинда. Его страшно раздражало утреннее умывание этой старой девы в соседней комнате, то, как она без конца плескала на себя воду, как будто умываясь кончиками пальцев. Иногда Луи натягивал одеяло на голову, иногда швырял туфлей о дверь, иногда говорил грубости. Все это привело лишь к тому, что Розалинда пыталась совершать свой обычный туалет потише, а Луи приходилось напрягать слух, иногда даже прикладывать ухо к щели в двери, 'чтобы установить, моется ли старая барышня по-прежнему или нет.
Каждое утро точно в восемь часов в комнату больного вплывала Розалинда в своем вылинявшем розовом халате, с волосами, завернутыми в папильотки, с тарелкой каши в руках. За многие дни она уже набралась опыта, как заставить Луи есть. Но Луи оказывался проницательнее старой девы, с чувством превосходства он следил за всеми- ее ухищрениями и про себя делил их на несколько видов: уговаривание, добродушная брань, глупое приставание, попытка отвлечь внимание, — неужто у нее больше нет регистров? В лучшем случае Луи просто не обращал внимания на ее уговоры и приманки, в худшем — он выгонял свою кормилицу за дверь. Как-то он даже швырнул вслед ей и тарелку с кашей, после чего в комнате появилась старая госпожа Нийнемяэ со своей воркотней и нотациями и даже предсказанием скорой смерти. После этого Луи оставалось только крепко натереть градусник и всполошить весь дом высокой температурой. Иногда помогало усиленное покашливание и сморкание, приводившее к небольшому кровотечению. Кровь — этого все боялись и исполняли тогда любое его желание.
Когда его оставляли одного, когда его не уговаривали и не заставляли есть, и он мог решать сам, что делать, тогда он обычно задумывался над своей любимой темой: свободен ли я? есть ли у человека свобода воли? Часами лежа на постели, он без конца доискивался ответа на эти вопросы,, не приходя ни к какому решению. В мире нет ни одного атома, который двигался бы по собственной воле, как же может человек, это скопище атомов, обладать свободой воли? Так говорил разум, но упрямое чувство самоутверждения восставало против этого! Свободная воля существовала, это ему подсказывало внутреннее чувство, и это должна была доказать разуму практика. И ради развлечения он производил над собой эксперименты, которые должны были противостоять доводам разума и высмеять их. «Упрямство, бравада и являются доказательством свободной воли! — думал он, держа в руках тарелку с кашей. — Розалинда заставляла меня есть, я не ел; теперь меня никто не заставляет, каша противна, ужасно противна, меня может даже стошнить от нее, но вот именно теперь я ее съем».
И, радуясь тому, что смог провести других и самого себя своей свободной волей, он позвал Розалинду и велел принести себе еще другую -тарелку каши. Розалинда просто засияла от радости и поспешила рассказать другим об увеличившемся аппетите Луи. В болезни несомненно наступил перелом, решили все.
— Сейчас же уходи, а то я ни одной ложки не съем! — крикнул Луи Розалинде, когда та пришла с новой тарелкой и приготовилась смотреть на чудо выздоровления.
«Значит, теперь существуют все предпосылки для того, что я должен поесть, — рассуждал Луи про себя, когда снова остался один. — Ведь еду для этого и принесли, да и Розалинда ждет, чтобы я поел, и я сам этой едой хочу доказать существование своей свободной воли. Но я хочу зависеть не только от причин, но и от целей, и поэтому я и не подумаю есть!»
Он отодвинул еду и принялся одеваться, но тут у него мелькнула мысль: «Я не стал есть потому, что хотел доказать себе свою независимость...» — и, не оставляя себе времени для продолжения своих рассуждений, он наперекор всем своим мыслям быстро принялся есть.
Но тут случилось то, что он не предусмотрел в своих рассуждениях: организм сам выразил свою волю! И весь этот эксперимент с наличием свободной воли кончился тем, что Луи поспешно пришлось выбраться из комнаты на балкон, а Розалинде убирать и проветривать комнату. После этого она плакалась внизу перед старой госпожой Нийнемяэ.
— А я-то радовался, что теперь возвращается здоровье!
— Я уже давно догадалась, — хмуро ответила старая хозяйка, — что он не жилец на этом свете. Был у меня весной поросенок, и, как только желудок у него перестал удерживать пищу, ему пришел конец.
— Розалинда! Розалинда! — донеслось сверху, и старая дева тотчас же поспешила наверх.
— Да, Луи, что тебе?
— Я не могу здесь лежать. Меня подташнивает, и эти проклятые цветы... Сейчас же убери их отсюда! Ты разве не чувствуешь, как они воняют. Вы меня мучите, хотите убить меня! Я не перенесу этого! Сейчас же убери их!
Но цветущие пеларгонии, эти чудные цветы, расставленные вдоль края балкона, по мнению Розалинды, пахли вовсе не плохо.
— Не спорь, может, у тебя нос бегемота, но мне здесь дышать нечем. Нечем, понимаешь ты!
— Но, Луи!.. Каждый день ты лежал тут и ничего не чувствовал!
— Но сегодня ветер, и меня тошнит от этого ужасного запаха. Я просто не переношу этой вони!
— Но что скажет Грета, когда возвращается домой и видит, что здесь не стоят больше эти цветы!
— Ах, Реэт! Пускай Реэт убирается к...
— Не говори так! Она есть жена твоего брата! И ты должен любить ее.
— Да, но когда она наконец вернется из города? Она не хочет ехать к нам сюда, она меня не любит, я болен...
Луи сказал это только для того, чтобы ему начали доказывать обратное и это немножко подняло бы его настроение.
— Но, Луи, — дождался он желанного ответа от Розалинды, — кого же ей любить, как не тебя! Подумай, как она быль терпелив, когда кормил тебя, как свое дитя...
Розалинда никак не могла забыть случай, когда Лун после кровотечения из легких сильно ослабел и соглашался
есть только тогда, когда Реэт кормила его с ложечки» Даже от Розалииды он не принимал ни крошки, и это больно ранило ее сердце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91