— Не сегодня, не сегодня! У нас сегодня есть такой веселый праздник! Ах, поглядите, поглядите, как он умеет развлекай общество! И как его все уважайте!
Обе они выглянули в окно. Ильмар остановился на площадке, возле одной скамейки с сидевшей там группой гостей, и ему тотчас же освободили место. Он что-то сказал, и все слушали, а некоторые даже встали, сохраняя для него место. Но Ильмар уже поспешил к другому столу, дал служанке распоряжение убрать пустые бутылки из-под лимонаду и принести полные.
Интерес выглядывавших из окна женщин тотчас же обратился к Реэт, которая в сопровождении двух студентов поднялась от озера и, хохоча, остановилась возле бассейна, не обращая ни малейшего внимания на гостей. А тут она вдобавок еще рукой поманила архитектора, который собирался пройти мимо.
— Попробуй, как можно быть такой. Но Гретхен!
Старая дама тотчас же поняла Розалинду, и сразу же
заглох их прежний разговор. Они спрятались за занавеской, одна по одну, другая по другую сторону стола.
— Да, вот она какая, — проворчала старая хозяйка после того, как они молча понаблюдали, что произойдет дальше. — Недавно я велела ей отправиться на кухню, чтобы помочь там, а она мне в ответ, я, мол, не служанка ваша! Ну, что вы скажете! Ничегошеньки не желает делать. Только распевает с утра до вечера, да и сейчас не умеет вести себя. Только и знает носиться с этими мальчишками, да и с этим архитектором, как будто других гостей не существует! Нет чтобы поглядеть, все ли в порядке или, может, чего-нибудь не хватает...
— Ах, фрау Нийнемяэ, мы уже старый и не понимай эта юность, — снисходительно рассмеялась Розалинда. — Я не хочу сказать ничего плохое о Гретхен, но иногда мне жаль Ильмара. Ах, Ильмар очень любит эту, уют! Он такой счастливый, когда я подарю ему цветочек, и он всегда внимательный ко мне. Подумать только, один день он приходит ко мне наверх и говорит, милая Розалинда, будьте такая милая и пришейте мне пуговица на пиджак, уже несколько недель я думал, кто пришьет. И я потихоньку просил принести мне его носки и заштопал. Но Гретхен я не обвиняй, она есть птичка на ветке.
— Какая птичка? — рассердилась старая дама. — Подумайте, какие могут пойти разговоры, если она будет так вести себя! Только кокетничает и зубы скалит! Разве это супруга пастора! Пойду скажу Ильмару... Ишь, ишь, как она сейчас под руку схватила кого-то и бежит танцевать!
Обе, вытянув шеи, глядели вниз, пока Реэт не исчезла на нижней площадке, где все время продолжались танцы.
По правде сказать, веселость Реэт была сегодня скорее нервной и взвинченной, чем естественной. Внутренне она страдала. Она никогда не чувствовала себя вполне хорошо среди чужих, по натуре она была робкой, как истое дитя природы, и стремление преодолеть эту робость вносило в выражение ее лица и движения некую скованность, передававшуюся и другим. Подавляли ее и официальная вежливость и сдержанность Йоэля на людях. Йоэль как будто нарочно держался в отдалении от нее, еще сильнее усугубляя в ней чувство одиночества и покинутости. Поэтому она всеми силами принуждала себя к веселью, когда с ней разговаривали или приглашали танцевать. Она чувствовала себя словно парализованной и была не в силах сама что-нибудь предпринять или сохранять то спокойствие и душевное равновесие, которое было у Йоэля.
Старая госпожа Нийнемяэ не преминула обратить внимание Ильмара на непристойное поведение Реэт. Правда, Ильмар махнул рукой на эти слова, но все же задумался и принялся отыскивать Реэт. Он нашел ее наконец на опушке леса, где она бегала взапуски с молодыми девушками и студентами. Йоэль увидел, как супружеская чета, тихо беседуя, медленно вошла в дом.
Лишь через некоторое время Реэт снова показалась, но была какой-то безрадостной, словно птица с опущенными крыльями. Глаза ее подозрительно покраснели,
— Что случилось? — испуганно спросил Йоэль.
— Ах, ничего, — с улыбкой, стараясь подавить в себе что-то, ответила Реэт. — Не хотите ли потанцевать?
Они пошли на террасу, сделали несколько туров, но как-то безжизненно, думая о другом. В комнатах, через которые они проходили, их никто не замечал, всем было весело, все ели, пили, болтали, рассказывали анекдоты и сплетничали.
— Давайте удерем! — прошептал Йоэль и попытался схватить Реэт за руку, но та быстро вырвала руку. Такой Йоэль еще не видел Реэт.
Они остановились в маленькой пустой комнате на верхнем этаже. «Комната липового цвета», — подумал Йоэль, но сейчас было бы совершенно неуместно напоминать об этом. Реэт оставила дверь открытой, видимо, для того, чтобы никто не мог заподозрить их ни в чем.
— Почему вы такая странная? — тихо спросил Йоэль.
Реэт стояла возле окна и пальцем проводила черточки
по стеклу. Все ее существо выражало недоумение, печаль, беспомощность. Йоэлю хотелось как-то помочь ей, но он и сам не знал, что сказать. Лишь через некоторое время, видимо, справившись с собой, Реэт сказала, как бы показывая себя со стороны:
— Реэт плохая. Ею недовольны. Реэт не умеет быть хозяйкой. Она не солидна.
В голосе Реэт уже послышалось что-то ребячески-игривое, и Йоэль повеселел.
— Реэт не понимает, — продолжала она, — какой сегодня день. Она слишком легкомысленная. Не ухаживает, как следует, за старшими дамами, не присядет к ним за стол... Слишком много шалит.
— Кто это говорит?
— Все... Даже Йльмар.
— Может быть, виноват я? Может, он что-нибудь заметил? Может, он знает, что...
Как-то раньше Реэт сказала, что она все говорит мужу. А теперь Йльмар, может быть, выследив их, заметил какое-нибудь пожатие руки, какой-нибудь взгляд, дрожь в голосе. Ну и пускай! Йоэль готов принять на себя ответственность.
— Да, я один во всем виноват! — сказал Йоэль. — Нет, не спорьте! Это я козел отпущения! Я даже чувствую себя этаким козлом, — попытался он сострить.
— Нет, — задумчиво произнесла Реэт. — Когда я разговаривала с Ильмаром, я поняла, что он прав. Я зашла дальше, чем позволяют приличия. Этого больше не должно быть!
— Но когда? Сегодня? В чем же?
— Нет, не сегодня] В своих шалостях я каждый раз незаметно захожу слишком далеко. Так далеко, что больше уже не смею рассказать ему все.
— А он знает, что вы чего-нибудь недоговариваете?
— Нет! Это-то и дурно.
— Но, бог ты мой, между нами ничего особенного и не было!
— Я все же чувствую сама, что... так больше нельзя.— И Реэт опустила глаза.
— Ах вот как, теперь я понял! — с горечью воскликнул Йоэль.
— Что вы поняли?
— Вы хотите, чтобы я больше не приходил сюда? Ну да, дом готов, чего же еще, к чему еще я? Завтра вы тут поселитесь. Мавр сделал свое дело, мавр может уходить.
— Нет, не так, Йоэль! Не так! Вы свободны, можете бывать где угодно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91