Во всяком случае, мы не горсточка людей, у которой хотя еще и осталась власть, но почва давно ушла из-под ног. Там они тужатся так, что пиджаки трещат, стряпают все новые конституции, закрывают наши общества, запрещают собрания. Но пускай хоть самого бога заставят сколачивать конституцию, мы нашими голосами все равно провалим ее! Тебе бы надо увидеть эти горящие глаза, это недовольство, этот праведный гнев, который испытывает народ...
— Вызвать возбуждение в народе нетрудно, — спокойно ответил Хурт. — Ниспровергать каждый умеет, а заставь его что-нибудь построить!
— Прежде всего нужно расчистить путь! Сейчас нас ничто другое не интересует. И ты ведь не можешь построить новое. здание, прежде чем не расчистишь место.
— Чего же вы, по' крайней мере, хотите? Какие у вас намерения, какие планы?
— Извини, но это довольно глупый вопрос! И такой вопрос нам задают каждый день. Но мы не какие-нибудь партийные зубры, которые обещают сделать и то, и это. Мы ничего не обещаем, мы существуем. Понимаешь? Каждая наша творческая минута заключает в себе свершение! В нас говорит душа народа, и этот голос руководит нами. Разве этого недостаточно?
— Но и всякий другой чувствует это, — пытался возразить Хурт, но Рыйгас не принял этого возражения. Он даже рассердился.
— Как смеет человек, принадлежащий к той или иной партии, утверждать, что он представляет весь народ? Пускай послушает, что говорит о нем народ! Пусть покажется на нашем собрании: его тотчас же свисают, затопчут, как только он откроет рот.
— Это, по-вашему и есть голос народа?
— Да/это голос народа! И горе тому, кто не услышит этого голоса!
Рыйгас перестал подымать рюмку и чокаться. Глаза его сверкали, и он пил один.
— На инстинктах массы играть легче, чем играть в карты, - ввернул Хурт. - Но куда вы придете, если будете мчаться этак в темноте? Наскочите на стену и разобьете головы. Без трезвого разума и рассудительности далеко не уйдете!
— Разве историю когда-нибудь двигал трезвый разум? Рассудок - это самая дурацкая, самая жалкая часть человека. Взвешивать, сомневаться, глядеть, разинув рот, - черт побери, нужно хватать жизнь за рога! Нужно рисковать, нужна вера в себя, смелость, мужество — вот что нужно! Это то, что может двигать горами!
— Двигать горами? Кому нужны эта фокусы чернокнижников?
— Неужели ты не чувствуешь, что темная, мистическая сила народная, которая сейчас пришла в движение, больше, выше, священнее, чем когда-либо раньше. Она может творить чудеса! Теперь мы либо переродимся, либо умрем! Одно из двух. Народ уже избрал свой путь. И он сдвинулся! Движется, понимаешь?
— Куда? — спросил Хурт. — Бедный народ, который всегда должен двигаться, словно на поводу. Вчера еще были демократами с ясной головой, а сегодня мчатся вслепую и ищут вождя.
— Ты же видишь, куда мы зашли с этой демократией—в болото! Неужели мы должны потонуть в нем? Демократию? И, кажется, затронул твою святыню? Но существует только одна святыня — народность. И здесь нет места десяткам мнений, демократии. Кто думает иначе, тому закроем рот!
— Но, милый Рыйгас, не все люди думают и чувствуют, как ты.
— Должны! И разговору конец.
— Возможны другие убеждения, другие взгляды...
— Других взглядов и убеждений нам не нужно! Видишь, сердце бьется у меня здесь безо всяких убеждений, само собой. И бьется для народа. Больше мне ничего не надо ни слышать, ни знать.
— Так вслепую ты со своим сердцем можешь наскочить на стену!
— Ах, брось болтать! Ты все еще кичишься своим старым демократическим духом, когда весь мир уже поворачивается на другой бок. Таким, как ты, нужно просто заткнуть рот! Ты только сеешь разногласия. Нам их не
нужно. Мы должны быть единым целым, единым национальным целым. Любое разногласие — это яд.
— Да, но разве ты сам не порождаешь разногласия? И что, если в один прекрасный день именно таким, как ты, заткнут рот?
Рыйгас ничего не ответил, глядя затуманенными глазами на Хурта. Лишь через некоторое время, после того как оба молча поели, он снова заговорил:
— Ты нрав. К чему эти разногласия между нами?. Чего ради мы здесь вообще спорим? Поговорим о другом. Лучше расскажи, дружище, как ты жил все эти годы? И какие у тебя планы? Теперь ты стоишь перед разбитым корытом? Не повезло? Махни рукой на все это! Что ты думаешь предпринять в дальнейшем?
— Остается ждать, чтобы привалило счастье.
— Знаешь что? — сказал Рыйгас, наклонившись к собеседнику. — Вступи в наш клуб! Да, не пренебрегай добрым советом. У нас ты .найдешь поддержку, есть у нас такие богачи домовладельцы, которые охотно раздобудут работу для своих членов.
— Хорошо, но, получив работу, я опять должен буду выйти из вашего клуба...
— Кто это говорит? Ведь любая работа только на время.
Рыйгас попытался умерить свой голос, оглянулся и
сказал:
— Говоря между нами, дело не в том, чтобы ты получил работу, но... пройдет не более чем несколько месяцев... Всего несколько месяцев... Понимаешь?
Подмигнув, он сделал кулаком движение, словно завинчивая что-то.
— Можешь мне поверить! В .этом нет ни малейшего сомнения! — сказал он опять громче. — Тогда и тебе придется заговорить на другом языке! Ты человек, каких мало. У тебя большой стаж, таких, как ты, на пальцах перечтешь. Твой талант не следует зарывать. Тем более что у тебя I а кой друг, как я. Неужели ты думаешь, что я тебя когда-нибудь брошу в беде? Я тебя сделал архитектором, я же должен найти тебе достойное место. И ты его получишь! Представь себе, какие ты получишь заказы, когда это уже свершится... Ты только слово промолви. И слово твое превратится в дело! А всех других подлецов мы к стенке поставим! Нет, не бойся, это так... к слову! Или ты, быть может, сомневаешься в победе Национального фронта? Ты не веришь? Тогда приходи и посмотри, как у нас по всей
Не словно грибы вырастают наши отделения! Даже и армии есть наши люди, они всюду, в каждом учреждении, и суде, в школе, на железной дороге, на почте, в деревне,
в городе. У нас имеются свои списки, мы 'знаем, кто человек настоящий, кто сомнительный, кто просто противник. Всех мы на виселицу не вздернем, .потому что мы хотим видеть, как некоторые прохвосты на коленях будут просить у нас хлеба. Они должны приползти к нам и раскаяться в грехах, чтобы мы как следует могли им плюнуть в лицо! На здоровье! Кто не с нами, тот против нас! Старые грехи мы не так легко прощаем! Пусть приходят в каноссу босиком. На радость нам! Раз власть будет у нас в руках, мы ее, заметь, никому не отдадим! Понимаешь? Никому больше! Мы уже не так глупы, чтобы драться пальцами, когда у нас имеются кулаки. Это я тебе говорю по дружбе. Учти это, Йоэль! И если ты после всего того, что я тебе сказал, посмеешь предать нас, то, запиши себе на носу, мы тебе этого не простим!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91