Когда Хурт вернул бутылку мастеру, тот извинился, сказал, что иначе не умеет выразить свои чувства, просил -не сердиться, простить его. В другой раз Хурт получил букет роз. «От какого-нибудь почитателя», — польщенный, подумал он. Но затем посыльный доставил ему красивый будильник. Он и понятия не имел, кто бы мог послать его и с какой целью, — разыгрывал ли кто его или выражал благодарность? Были затем и другие подношения. Торты он посылал в детский дом, вино — в больницу, цветы оставлял в вазе. С какой задней мыслью были сделаны все эти подарки, — ведь он понятия не имел, от кого они? Может быть, это было выражением благодарности за какую-либо не замеченную им ошибку, за удавшийся обман или плутовство; может быть, кто-то выражал просто радость, что удалось избежать провала или наказания или хотя бы ненужного контроля. Поди разберись в душевной жизни людей! В Хурте эти таинственные подарки вызывали подозрительность и раздражение. Каждый такой подарок как бы сигнализировал, что где-то имеются не замеченные им упущения.
Несколько дней тому назад он нашел на своем столе большую красивую готовальню. Он сейчас же поспешил в самый крупный магазин чертежных принадлежностей. Уже по обертке Йоэль установил, что готовальня куплена именно там, а после недолгих расспросов стало известно и имя покупателя. Этим покупателем оказался строительный мастер Роосельг, который взял подряд на капитальный ремонт одного из городских строений.
Через день Роосельг явился на прием к Хурту.
— Еще и половина работы не сделана, а я уже прогораю. Конечно, легче сделать все кое-как. Поменьше известки на стены, а по полу пройтись разок кистью. Но подводить не хочется. Имя свое пачкать не хочу! Теперь дело дошло до переводин. Я их прощупал, они целехоньки. Еще лет двадцать простоят. Нельзя ли как-нибудь... между нами... Бревна сейчас чертовски вздорожали. Поглядите сами...
Роосельг передал Хурту для сравнения прежние и нынешние расценки
— Сдуру взял на себя этот подряд. Сейчас все дороже — и олифа, и гвозди, и заработная плата... Ей-богу, вы, может, не поверите, но я прогорю, если...
— Договор есть договор, — холодно ответил Хурт. — Тут я ничего не могу поделать. Вы обязаны выполнить его даже в том случае, если бы переводины могли выдержать еще лет пятьдесят. И вот ваша готовальня. Вы ее неправильно адресовали.
— Какая готовальня? — притворно удивился Роосельг. Но Хурт не дал себя сбить и даже пригрозил свидетелями. И обещал завтра же наведаться на стройку.
На следующий день куча бревен лежала на дворе, и рабочие уже раскачали некоторые старые балки. «Не прошло», — порадовался про себя Хурт.
Сегодня утром Хурт перед началом работы снова заглянул на стройку. Ему показалась сомнительной та быстрота, с которой старые балки были заменены новыми и настелен пол. Самого Роосельга еще не было, а рабочие молчали. Лишь после того как Хурт приказал отодрать одну доску, рабочие признались, что вчерашние кучи бревен уже доставлены в другое место и только две балки заменены новыми.
«Что делать? — думал Хурт, шагая к ратуше. — Теперь он мне попался во второй раз. Проучить его разве, чтоб запомнил? Может, он меня и дожидается в ратуше?»
Роосельга не было, зато на столе Хурта лежал завернутый в бумагу сверток.
— Опять! — сердито проворчал Хурт и отправился искать служащего, чтобы разузнать, в чем дело. В коридоре он наткнулся на Кики.
— Я как раз шла к вам, - пропела Кики, поглядев на Хурта глазами, которые из-за приподнятых бровей казались такими ласковыми, раскрытыми.
— Так пойдемте! Прошу!
Голос Хурта звучал при этом так сурово, что оробевшая Кики на цыпочках последовала за ним. «Ах боже мой, в какую несчастную минуту я сюда попала!» — подумала она, прикрывая за собой дверь. Хурт даже не оказал любезности пропустить ее вперед.
— Знаете, я вам принесла кошку, вы не сердитесь? — с робким кокетством сказала Кики, не давая Хурту возможности начать разговор в официальном тоне.
— Какую кошку? Мне больше нечего делать, как только возиться с собаками и кошками! — сердито выпалил Хурт. — Где эта кошка?
— Там, в пакете! — указала Кики на сверток.
— Ах эта! — с чувством облегчения произнес Хурт. — Это, значит, от вас?
— Вам не нравится? — протянула Кики, как всегда, нараспев.
Хурт развернул сверток.
— И ради чего вы ее мне принесли?
Голос Хурта все еще звучал строго, и Кики сначала растерялась.
— Просто так... У вас тут так много бумаг, вот я и подумала, подует ветер, унесет, вы их прижмете. Вы знаете, я так долго лепила ее. Умбъярв несколько раз говорил, что живая кошка издохнет раньше, чем я ее вылеплю. Это, знаете, та серая кошка, которая всегда ловит мух на окне... Я еще вчера хотела принести, да Рыйгас мне испортил настроение. Сказал, что это опять взятка...
— Неужели так и сказал, что это опять взятка? — в неожиданном возбуждении спросил Хурт.
— Да, так он сказал. А когда и вы теперь спрашиваете, ради чего я принесла эту кошку, то я и сама начинаю думать, что это взятка. Я дурно поступила? Теперь и вы подумаете, что с умыслом... Но я подумала, кому же я ее подарю? У вас такой галстук бантиком, вот мне и пришло в голову, что вы, наверно, любите кошек. Очень плохо она у меня получилась? Наверно, никуда не годится! Может, вам не нравится, что она лежит? Может, ей следовало бегать, прыгать или ловить мышь? Это и Рыйгас говорит: мол, в этой кошке нет динамики. Что это за кошка, которая только спит! И у которой даже когтей нет! Но скажите сами, как бы я сумела сделать ей когти?
И речь Кики полилась ручьем:
— Может, вы предпочли бы собаку? У меня была И собака, в ней было гораздо, гораздо .больше динамики. Она рычала, щетинила шерсть. У меня ведь не было другой натуры, кроме одного пса там возле забора. Я каждый день проходила мимо и дразнила его. Он зарычит и бросается к забору, а мне это и нужно. Один день я глядела на морду, другой день на уши. Собака досталась Рыйгасу. Она ему подходит, ведь он и сам такой чудной, все рычит, все щетинится. Не правда, ли? Но иногда, когда он становится тихим и добрым, он и из моих рук принимает пищу. У него самого собачий профиль, вы не заметили? Он умеет выть по-собачьи, умеет класть голову на руки по-собачьи. Конечно, только когда захочет, когда у него настроение хорошее. Такого давно не было. Потому-то я ему и подарила, чтобы настроение у него стало лучше. И я сказала, а теперь подайте мне руку. И знаете, когда он подал руку, она была точь-в-точь, как лапа той собаки, что жила у моего отца. Ах, я тогда была еще совсем-совсем маленькая. Кругом большие леса, иногда просто жутко становилось, и по ночам слышался волчий вой. Тогда я залезала под одеяло и молилась богу, чтобы они не подходили ближе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Несколько дней тому назад он нашел на своем столе большую красивую готовальню. Он сейчас же поспешил в самый крупный магазин чертежных принадлежностей. Уже по обертке Йоэль установил, что готовальня куплена именно там, а после недолгих расспросов стало известно и имя покупателя. Этим покупателем оказался строительный мастер Роосельг, который взял подряд на капитальный ремонт одного из городских строений.
Через день Роосельг явился на прием к Хурту.
— Еще и половина работы не сделана, а я уже прогораю. Конечно, легче сделать все кое-как. Поменьше известки на стены, а по полу пройтись разок кистью. Но подводить не хочется. Имя свое пачкать не хочу! Теперь дело дошло до переводин. Я их прощупал, они целехоньки. Еще лет двадцать простоят. Нельзя ли как-нибудь... между нами... Бревна сейчас чертовски вздорожали. Поглядите сами...
Роосельг передал Хурту для сравнения прежние и нынешние расценки
— Сдуру взял на себя этот подряд. Сейчас все дороже — и олифа, и гвозди, и заработная плата... Ей-богу, вы, может, не поверите, но я прогорю, если...
— Договор есть договор, — холодно ответил Хурт. — Тут я ничего не могу поделать. Вы обязаны выполнить его даже в том случае, если бы переводины могли выдержать еще лет пятьдесят. И вот ваша готовальня. Вы ее неправильно адресовали.
— Какая готовальня? — притворно удивился Роосельг. Но Хурт не дал себя сбить и даже пригрозил свидетелями. И обещал завтра же наведаться на стройку.
На следующий день куча бревен лежала на дворе, и рабочие уже раскачали некоторые старые балки. «Не прошло», — порадовался про себя Хурт.
Сегодня утром Хурт перед началом работы снова заглянул на стройку. Ему показалась сомнительной та быстрота, с которой старые балки были заменены новыми и настелен пол. Самого Роосельга еще не было, а рабочие молчали. Лишь после того как Хурт приказал отодрать одну доску, рабочие признались, что вчерашние кучи бревен уже доставлены в другое место и только две балки заменены новыми.
«Что делать? — думал Хурт, шагая к ратуше. — Теперь он мне попался во второй раз. Проучить его разве, чтоб запомнил? Может, он меня и дожидается в ратуше?»
Роосельга не было, зато на столе Хурта лежал завернутый в бумагу сверток.
— Опять! — сердито проворчал Хурт и отправился искать служащего, чтобы разузнать, в чем дело. В коридоре он наткнулся на Кики.
— Я как раз шла к вам, - пропела Кики, поглядев на Хурта глазами, которые из-за приподнятых бровей казались такими ласковыми, раскрытыми.
— Так пойдемте! Прошу!
Голос Хурта звучал при этом так сурово, что оробевшая Кики на цыпочках последовала за ним. «Ах боже мой, в какую несчастную минуту я сюда попала!» — подумала она, прикрывая за собой дверь. Хурт даже не оказал любезности пропустить ее вперед.
— Знаете, я вам принесла кошку, вы не сердитесь? — с робким кокетством сказала Кики, не давая Хурту возможности начать разговор в официальном тоне.
— Какую кошку? Мне больше нечего делать, как только возиться с собаками и кошками! — сердито выпалил Хурт. — Где эта кошка?
— Там, в пакете! — указала Кики на сверток.
— Ах эта! — с чувством облегчения произнес Хурт. — Это, значит, от вас?
— Вам не нравится? — протянула Кики, как всегда, нараспев.
Хурт развернул сверток.
— И ради чего вы ее мне принесли?
Голос Хурта все еще звучал строго, и Кики сначала растерялась.
— Просто так... У вас тут так много бумаг, вот я и подумала, подует ветер, унесет, вы их прижмете. Вы знаете, я так долго лепила ее. Умбъярв несколько раз говорил, что живая кошка издохнет раньше, чем я ее вылеплю. Это, знаете, та серая кошка, которая всегда ловит мух на окне... Я еще вчера хотела принести, да Рыйгас мне испортил настроение. Сказал, что это опять взятка...
— Неужели так и сказал, что это опять взятка? — в неожиданном возбуждении спросил Хурт.
— Да, так он сказал. А когда и вы теперь спрашиваете, ради чего я принесла эту кошку, то я и сама начинаю думать, что это взятка. Я дурно поступила? Теперь и вы подумаете, что с умыслом... Но я подумала, кому же я ее подарю? У вас такой галстук бантиком, вот мне и пришло в голову, что вы, наверно, любите кошек. Очень плохо она у меня получилась? Наверно, никуда не годится! Может, вам не нравится, что она лежит? Может, ей следовало бегать, прыгать или ловить мышь? Это и Рыйгас говорит: мол, в этой кошке нет динамики. Что это за кошка, которая только спит! И у которой даже когтей нет! Но скажите сами, как бы я сумела сделать ей когти?
И речь Кики полилась ручьем:
— Может, вы предпочли бы собаку? У меня была И собака, в ней было гораздо, гораздо .больше динамики. Она рычала, щетинила шерсть. У меня ведь не было другой натуры, кроме одного пса там возле забора. Я каждый день проходила мимо и дразнила его. Он зарычит и бросается к забору, а мне это и нужно. Один день я глядела на морду, другой день на уши. Собака досталась Рыйгасу. Она ему подходит, ведь он и сам такой чудной, все рычит, все щетинится. Не правда, ли? Но иногда, когда он становится тихим и добрым, он и из моих рук принимает пищу. У него самого собачий профиль, вы не заметили? Он умеет выть по-собачьи, умеет класть голову на руки по-собачьи. Конечно, только когда захочет, когда у него настроение хорошее. Такого давно не было. Потому-то я ему и подарила, чтобы настроение у него стало лучше. И я сказала, а теперь подайте мне руку. И знаете, когда он подал руку, она была точь-в-точь, как лапа той собаки, что жила у моего отца. Ах, я тогда была еще совсем-совсем маленькая. Кругом большие леса, иногда просто жутко становилось, и по ночам слышался волчий вой. Тогда я залезала под одеяло и молилась богу, чтобы они не подходили ближе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91