Йоэль побродил по комнатам с вызывающим видом человека, который ищет ссоры. Но кругом сидел мирный народ, в большинстве пожилые люди и ближайшие соседи, которые после церемонии освящения ушли с новой дачи, где они чувствовали себя не в своей тарелке.
Йоэль поднялся по темной лестнице, минутку прислушался и ощупью направился к комнате, через замочную скважину которой виднелся свет.
Реэт стояла перед зеркалом, поправляя прическу. Вошедший надеялся найти здесь еще кого-нибудь, с которым можно затеять ссору, которого можно спустить с лестницы. Он был разочарован, не найдя никого.
С удивлением следила Реэт за этим блуждающим взглядом, хватанием за руки, за устремленным на нее пронизывающим взглядом. Потом Йоэль гневно схватил ее в объятия, готовый задушить, как та ель в лесу задушила в своих объятиях березу. Йоэля охватило дикое желание отомстить кому-то неизвестно за что, желание стиснуть эту женщину, сделать ей больно, силой увести ее от других...
Вдруг раздалась звонкая пощечина.
Этого Йоэль меньше всего ожидал, ведь он никогда не встречал у Реэт сопротивления, не наталкивался даже на малейшее несогласие. Это подействовало как ледяная вода. Он очнулся, осознал свое положение, отступил, с опущенными глазами остановился на минутку возле двери и вышел.
«Вот твоя награда!» — с жалостью к самому себе подумал он, шагая к даче, чтобы взять там свою шляпу и тотчас же уехать на лодке домой. Но едва он дошел до дачи, как веселящаяся компания насильно удержала его. Кики подбежала к нему и зашептала на ухо:
— Спаси меня, Йоэль! Идем на озеро! Скорей!
Они вышли, сбежали по лестницам и отвязали лодку.
— Что с тобой? — рассеянно спросил Йоэль, когда лодка была уже отвязана.
— Посмотри, вот он идет, пристал ко мне, весь вечер никак не отвяжется! Иду в сад, он за мной. Ухожу в комнату, чтобы напудриться, смотрю, он уже держит пудреницу. Вздумаю выйти на площадку перед домом, а он уже стоит там рядом с моей гранитной статуей...
Студент Кукемельк, как можно было различить в предутренних сумерках, тяжело спускался по лестнице, влез в другую лодку — удивительно, как она не перевернулась! — и стал ее с трудом отвязывать.
Беглецы были уже далеко на озере. Только здесь посреди озера Йоэль проснулся будто от ночного кошмара. Он последовал за Кики почти механически. От дачи доносились танцевальная музыка и праздничный гомон, в прибрежном лесу зачирикали первые птички, на хуторе закукарекал петух, с луга донесся звук оттачиваемой т<осы.
— Куда же девался твой рыцарь? - спросил Йоэль, оглядываясь.
— Боюсь, что он зашагал прямо по воде. У него, пожалуй, найдется столько веры в то, что он не потонет! Представь себе, что он сейчас говорил! Он расцеловал мою руку до самого плеча и сказал, что кожа у меня соленая. Ему очень хотелось знать, всюду ли она такая. Что он о себе воображает!
— У тебя есть основание радоваться и веселиться, — холодно произнес Йоэль.
— А ты? О, я все вижу! Для этого не нужно сидеть в камышах и удить. Я и без того отлично все вижу.
— Что же ты, собственно, видишь?
— Любовь! — пропела Кики.
— Выдумки! Никакой любви нет, — протестовал Йоэль.
Но Кики была в чем-то уверена, и Йоэлю очень
хотелось знать, в чем она так уверена. Ах, ни в чем! Только Реэт все время спрашивала: где Йоэль; сказала Хурт, когда надо было сказать Раудвере; сказала Йоэль, когда надо было сказать Ильмар. Все это было так приятно, так утешительно слышать, что Йоэль, подсев ближе к Кики, положил ей голову на колени.
— Говори еще! — попросил он.
Кики походила на сестру милосердия, которая держит раненого на коленях и нашептывает ему утешения. Она поглаживала Йоэля, пела ему колыбельную, стараясь подражать голосу Реэт. Йоэлю было хорошо. Но, услышав донесшийся с берега звонкий, нервный смех, он вскочил и взялся за весла. Это был смех Реэт! Это был голос Реэт!
Подплыв к берегу, они застали на нем странное оживление. Реэт, которая только что окинула взглядом утреннее озеро, нет, нет, не для того, чтобы искать кого-либо, а только посмотреть, все ли лодки на месте, вдруг заметила в одной лодке темную, неподвижную фигуру. Подойдя ближе, она увидела, что это был не кто иной, как Кукемельк, который, распутывая цепь, вдруг, найдя для себя удобное положение, заснул в лодке.
Кики и Иоэль подплыли как раз к 'моменту торжественной церемонии побудки. Молодежь собралась возле причала и хором пела серенаду спавшему.
Кики беспокоилась за Кукемелька и не заметила, как Иоэль отошел от нее и приблизился к Реэт.
Они поднялись по лестнице, остановились на площадке и отсюда смотрели весь спектакль. Но можно сказать с уверенностью, что оба ничего не видели, потому что мысли их были далеко.
Йоэль ждал, что Реэт попросит прощения или, по крайней мере, извинится, если не словами, то хоть жестами. Но Реэт и не думала просить прощения. Напротив: она сама ждала от Йоэля взгляда, который подтвердил бы ей, что та грубость, с которой он недавно готов был перечеркнуть все прежние прекрасные и невинные минуты, теперь забыта.
Солнце осветило уже все небо, и первые лучи его розовели на вершинах высоких деревьев. В этом светлом просторе прошедшая ночь со всеми своими настроениями отодвинулась куда-то очень далеко, но скорее какое-то смущение, чем неприязнь, помешало обоим чистосердечно взглянуть друг другу в глаза.
Наконец Реэт сказала, печально глядя на Йоэля:
— Почему вы так поступили?
Йоэль молчал, опустив глаза.
— Почему вы захотели разрушить вашу прекрасную постройку?— снова спросила Реэт.
«Ах так, теперь она сама признается, что это была только моя постройка. А она? Что я для нее? Ничто!» — подумал Йоэль и сказал:
— Ах, со всем этим надо наконец покончить!
— И именно таким образом?
Йоэлю хотелось накинуться на Реэт с упреками, хотелось сказать ей, что она слишком многим раздает свои милости, в то время как должна принадлежать одному ему, Йоэлю. Но при свете дня такие темные мысли казались бесконечно глупыми.
— Мы можем ведь расстаться... хорошими друзьями.
Реэт протянула руку в знак примирения. Но это показалось Йоэлю намеком на только что предложенное расставание. Даже не оглянувшись на Реэт, он спустился по лестнице, как будто решил уйти отсюда навсегда, распрощавшись со всеми мечтами. По крайней мере, так это должна была сочувствовать Реэт.
Но этот трагически задуманный жест тут же обернулся смехотворным унижением: внизу не было ни одной лодки!
Оказывается, Кики взяла лодку Иоэля и отправилась кататься.
Реэт, все еще стоявшая на верху лестницы, не могла подавить невольной злорадной усмешки, которую вскоре вытеснило чувство неловкости за Йоэля. Все это длилось недолго, потому что Кики в ответ на многократные сигналы Йоэля уже начала грести к берегу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Йоэль поднялся по темной лестнице, минутку прислушался и ощупью направился к комнате, через замочную скважину которой виднелся свет.
Реэт стояла перед зеркалом, поправляя прическу. Вошедший надеялся найти здесь еще кого-нибудь, с которым можно затеять ссору, которого можно спустить с лестницы. Он был разочарован, не найдя никого.
С удивлением следила Реэт за этим блуждающим взглядом, хватанием за руки, за устремленным на нее пронизывающим взглядом. Потом Йоэль гневно схватил ее в объятия, готовый задушить, как та ель в лесу задушила в своих объятиях березу. Йоэля охватило дикое желание отомстить кому-то неизвестно за что, желание стиснуть эту женщину, сделать ей больно, силой увести ее от других...
Вдруг раздалась звонкая пощечина.
Этого Йоэль меньше всего ожидал, ведь он никогда не встречал у Реэт сопротивления, не наталкивался даже на малейшее несогласие. Это подействовало как ледяная вода. Он очнулся, осознал свое положение, отступил, с опущенными глазами остановился на минутку возле двери и вышел.
«Вот твоя награда!» — с жалостью к самому себе подумал он, шагая к даче, чтобы взять там свою шляпу и тотчас же уехать на лодке домой. Но едва он дошел до дачи, как веселящаяся компания насильно удержала его. Кики подбежала к нему и зашептала на ухо:
— Спаси меня, Йоэль! Идем на озеро! Скорей!
Они вышли, сбежали по лестницам и отвязали лодку.
— Что с тобой? — рассеянно спросил Йоэль, когда лодка была уже отвязана.
— Посмотри, вот он идет, пристал ко мне, весь вечер никак не отвяжется! Иду в сад, он за мной. Ухожу в комнату, чтобы напудриться, смотрю, он уже держит пудреницу. Вздумаю выйти на площадку перед домом, а он уже стоит там рядом с моей гранитной статуей...
Студент Кукемельк, как можно было различить в предутренних сумерках, тяжело спускался по лестнице, влез в другую лодку — удивительно, как она не перевернулась! — и стал ее с трудом отвязывать.
Беглецы были уже далеко на озере. Только здесь посреди озера Йоэль проснулся будто от ночного кошмара. Он последовал за Кики почти механически. От дачи доносились танцевальная музыка и праздничный гомон, в прибрежном лесу зачирикали первые птички, на хуторе закукарекал петух, с луга донесся звук оттачиваемой т<осы.
— Куда же девался твой рыцарь? - спросил Йоэль, оглядываясь.
— Боюсь, что он зашагал прямо по воде. У него, пожалуй, найдется столько веры в то, что он не потонет! Представь себе, что он сейчас говорил! Он расцеловал мою руку до самого плеча и сказал, что кожа у меня соленая. Ему очень хотелось знать, всюду ли она такая. Что он о себе воображает!
— У тебя есть основание радоваться и веселиться, — холодно произнес Йоэль.
— А ты? О, я все вижу! Для этого не нужно сидеть в камышах и удить. Я и без того отлично все вижу.
— Что же ты, собственно, видишь?
— Любовь! — пропела Кики.
— Выдумки! Никакой любви нет, — протестовал Йоэль.
Но Кики была в чем-то уверена, и Йоэлю очень
хотелось знать, в чем она так уверена. Ах, ни в чем! Только Реэт все время спрашивала: где Йоэль; сказала Хурт, когда надо было сказать Раудвере; сказала Йоэль, когда надо было сказать Ильмар. Все это было так приятно, так утешительно слышать, что Йоэль, подсев ближе к Кики, положил ей голову на колени.
— Говори еще! — попросил он.
Кики походила на сестру милосердия, которая держит раненого на коленях и нашептывает ему утешения. Она поглаживала Йоэля, пела ему колыбельную, стараясь подражать голосу Реэт. Йоэлю было хорошо. Но, услышав донесшийся с берега звонкий, нервный смех, он вскочил и взялся за весла. Это был смех Реэт! Это был голос Реэт!
Подплыв к берегу, они застали на нем странное оживление. Реэт, которая только что окинула взглядом утреннее озеро, нет, нет, не для того, чтобы искать кого-либо, а только посмотреть, все ли лодки на месте, вдруг заметила в одной лодке темную, неподвижную фигуру. Подойдя ближе, она увидела, что это был не кто иной, как Кукемельк, который, распутывая цепь, вдруг, найдя для себя удобное положение, заснул в лодке.
Кики и Иоэль подплыли как раз к 'моменту торжественной церемонии побудки. Молодежь собралась возле причала и хором пела серенаду спавшему.
Кики беспокоилась за Кукемелька и не заметила, как Иоэль отошел от нее и приблизился к Реэт.
Они поднялись по лестнице, остановились на площадке и отсюда смотрели весь спектакль. Но можно сказать с уверенностью, что оба ничего не видели, потому что мысли их были далеко.
Йоэль ждал, что Реэт попросит прощения или, по крайней мере, извинится, если не словами, то хоть жестами. Но Реэт и не думала просить прощения. Напротив: она сама ждала от Йоэля взгляда, который подтвердил бы ей, что та грубость, с которой он недавно готов был перечеркнуть все прежние прекрасные и невинные минуты, теперь забыта.
Солнце осветило уже все небо, и первые лучи его розовели на вершинах высоких деревьев. В этом светлом просторе прошедшая ночь со всеми своими настроениями отодвинулась куда-то очень далеко, но скорее какое-то смущение, чем неприязнь, помешало обоим чистосердечно взглянуть друг другу в глаза.
Наконец Реэт сказала, печально глядя на Йоэля:
— Почему вы так поступили?
Йоэль молчал, опустив глаза.
— Почему вы захотели разрушить вашу прекрасную постройку?— снова спросила Реэт.
«Ах так, теперь она сама признается, что это была только моя постройка. А она? Что я для нее? Ничто!» — подумал Йоэль и сказал:
— Ах, со всем этим надо наконец покончить!
— И именно таким образом?
Йоэлю хотелось накинуться на Реэт с упреками, хотелось сказать ей, что она слишком многим раздает свои милости, в то время как должна принадлежать одному ему, Йоэлю. Но при свете дня такие темные мысли казались бесконечно глупыми.
— Мы можем ведь расстаться... хорошими друзьями.
Реэт протянула руку в знак примирения. Но это показалось Йоэлю намеком на только что предложенное расставание. Даже не оглянувшись на Реэт, он спустился по лестнице, как будто решил уйти отсюда навсегда, распрощавшись со всеми мечтами. По крайней мере, так это должна была сочувствовать Реэт.
Но этот трагически задуманный жест тут же обернулся смехотворным унижением: внизу не было ни одной лодки!
Оказывается, Кики взяла лодку Иоэля и отправилась кататься.
Реэт, все еще стоявшая на верху лестницы, не могла подавить невольной злорадной усмешки, которую вскоре вытеснило чувство неловкости за Йоэля. Все это длилось недолго, потому что Кики в ответ на многократные сигналы Йоэля уже начала грести к берегу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91