Фактически за ним скрывается фено-
мен личности тоталитарного общества, в частности ком-
мунистического тоталитаризма. Этот феномен много-
гранен и совершенно естественно становится объектом
анализа философов и политологов, экономистов и куль-
турологов, психологов и психиатров.
Пожалуй, лучшую возможность более или менее
цельно представить образ хомо советикуса дает офици-
альная идеологическая версия советского обществове-
дения, излагавшаяся в темах <Социалистический образ
жизни>, <Коммунистическое воспитание> и др. Вот как
в ней характеризовались основные достоинства и пре-
имущества советского человека: осознание справедли-
вости существующего общественного социалистического
строя по сравнению с капитализмом; неразрывность
своей личной судьбы с судьбой социализма, советской
власти; доверие к руководящей роли КПСС, убежден-
ность в научном характере ее политики, мнение о ком-
мунисте как образце поведения; доверие к советской
власти в целом, убежденность в том, что эта власть
служит советскому человеку, заботится о нем; чувство
гордости и удовлетворенности политической и оборон-
ной мощью СССР; готовность откликнуться на призывы
и решения, идущие от руководства, активно претворять
их в жизнь. (Примерно так выглядят важнейшие черты
советского человека в книге Ф. Бурлацкого и В. Му-
шинского <Народ и власть>, вышедшей в 1986 г.)
Разумеется, сегодня можно усомниться в том, что
эти черты являются достоинствами, но тем не менее они
позволяли нарисовать некий обобщенный политический
портрет <усредненного> советского человека, представить,
как он выглядел, когда проводил коллективизацию и
индустриализацию, осваивал целину или космос, строил
БАМ, шел на коммунистический субботник или демон-
страцию и т. д. Правда, эти черты не позволяют увидеть
другой <лик> советского человека, который подвергался
репрессиям, коллективизации или отправке на работу
в шахты Донбасса, замерзал зимой на целине, лишался
части своей зарплаты в связи с затратами на космос,
проклинал комсомол, по путевке которого он оказался
на БАМе, употреблял самые нелестные эпитеты по по-
воду <великого почина> 70-летней давности, в связи с ко-
торым теперь упраздняется выходной, и т. д. Наконец,
эти черты не дают возможность представить, каким
советский человек был наедине с собой. Впрочем, это
был уже не советский человек или как минимум не сов-
сем советский человек. Причем не только отдельный
человек оказывался парадоксально двуликим в поли-
тическом смысле. В кругу парадоксов развивается вся
логика тоталитарного политического режима с момента
его зарождения. В самом деле, вспомним, например, что
теория коммунизма, по Марксу, предполагала, в отли-
чие от многих других учений, превращение человека
в самоцель производства, установку на активность
субъекта, в том числе и политическую. Практика совет-
ского <социалистического строительства>, которое осу-
ществлялось как бы (именно как бы) по теории Маркса,
дала обратный феномен - массового закрепощения
людей, их превращения в <винтики> системы, отчуж-
дения от собственности, результатов труда, власти,
культуры и т. д.
С точки зрения науки о политике естественно акцен-
тировать внимание на отчуждении человека от полити-
ческой власти. Если отчуждение вообще определяется
как социальный процесс, характеризующийся превра-
щением деятельности человека и ее результатов в само-
стоятельную силу, господствующую над ним и враждеб-
ную ему, то отчуждение человека от политической вла-
сти возводит последнюю в ранг такой силы. Иными сло-
вами, деятельность человека, направленная на реали-
зацию политически-властных отношений в тоталитар-
ном обществе, оказывается враждебной его природе,
<работает> против него, закрепощает его. Как и почему
это происходит? В чем советская специфика данного
процесса? В марксизме проблема преодоления отчужде-
ния от политической власти (речь идет об отчуждении
рабочего класса от власти в индустриально-буржуазном
обществе) увязывается в первую очередь с преодоле-
нием экономического отчуждения, происходящего на
основе обобществления средств производства, причем
объективно необходимого, реального, а не формального
обобществления. В практике же социалистического строи-
тельства в СССР средства производства были огосу-
дарствлены (что отнюдь не тождественно реальному
обобществлению, а фактически представляет собой его
антипод). <Социалистическое хозяйствование> на основе
<общенародной собственности на средства производ-
ства> реально оказалось гораздо ближе к модели азиат-
ского способа производства, чем к модели производства
посткапиталистического, постиндустриального, непосред-
ственно-общественного. В качестве реального субъ-
екта собственности в конце концов стал выступать
административно-бюрократический аппарат; если вспом-
нить, что тоталитаризму вообще и советскому в особен-
ности присуще отождествление партии и государства, то
можно конкретизировать, что этот субъект - партийно-
государственный аппарат, который сосредоточивает и
политическую власть. Причем дело тут не только и не
столько в субъективно-своекорыстных намерениях пред-
ставителей данного аппарата. Объяснения феномена
всевластия номенклатуры в стиле Р. Медведева, сведе-
ние проблемы возникновения нового, не описываемого
классической (веберовской) концепцией типа бюрокра-
тии к злой воле и интригам Сталина и его окружения
сегодня вряд ли кого-либо удовлетворят.
Истоки проблемы узурпации власти советской бюро-
кратией глубже и связаны с одной из центральных идей
теории социалистического строительства - идеей пре-
одоления отчуждения трудящихся от власти за счет пре-
вращения ее в дело всех, за счет всеобщего участия
в управлении государственными делами (<каждая ку-
харка управляет государством>). Организация власти
на такой основе предполагает отсутствие ее разделения
на исполнительскую, законодательную и судебную. Если
применительно к классической марксистской теории со-
циализма и коммунизма (трактующей новое общество
как общество, где объективная необходимость разделе-
ния труда уже исчерпана) обоснованность идеи всеоб-
щего участия в управлении, постправового народовластия
еще может быть предметом дискуссии, то применительно
к историческим условиям <социалистического строитель-
ства в СССР> о самой идее и практике ее реализации
можно сказать следующее. Фактически Советы - форма
доправового властвования, в вульгаризированном виде
воспроизводящая политическую систему античного по-
лиса, т.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
мен личности тоталитарного общества, в частности ком-
мунистического тоталитаризма. Этот феномен много-
гранен и совершенно естественно становится объектом
анализа философов и политологов, экономистов и куль-
турологов, психологов и психиатров.
Пожалуй, лучшую возможность более или менее
цельно представить образ хомо советикуса дает офици-
альная идеологическая версия советского обществове-
дения, излагавшаяся в темах <Социалистический образ
жизни>, <Коммунистическое воспитание> и др. Вот как
в ней характеризовались основные достоинства и пре-
имущества советского человека: осознание справедли-
вости существующего общественного социалистического
строя по сравнению с капитализмом; неразрывность
своей личной судьбы с судьбой социализма, советской
власти; доверие к руководящей роли КПСС, убежден-
ность в научном характере ее политики, мнение о ком-
мунисте как образце поведения; доверие к советской
власти в целом, убежденность в том, что эта власть
служит советскому человеку, заботится о нем; чувство
гордости и удовлетворенности политической и оборон-
ной мощью СССР; готовность откликнуться на призывы
и решения, идущие от руководства, активно претворять
их в жизнь. (Примерно так выглядят важнейшие черты
советского человека в книге Ф. Бурлацкого и В. Му-
шинского <Народ и власть>, вышедшей в 1986 г.)
Разумеется, сегодня можно усомниться в том, что
эти черты являются достоинствами, но тем не менее они
позволяли нарисовать некий обобщенный политический
портрет <усредненного> советского человека, представить,
как он выглядел, когда проводил коллективизацию и
индустриализацию, осваивал целину или космос, строил
БАМ, шел на коммунистический субботник или демон-
страцию и т. д. Правда, эти черты не позволяют увидеть
другой <лик> советского человека, который подвергался
репрессиям, коллективизации или отправке на работу
в шахты Донбасса, замерзал зимой на целине, лишался
части своей зарплаты в связи с затратами на космос,
проклинал комсомол, по путевке которого он оказался
на БАМе, употреблял самые нелестные эпитеты по по-
воду <великого почина> 70-летней давности, в связи с ко-
торым теперь упраздняется выходной, и т. д. Наконец,
эти черты не дают возможность представить, каким
советский человек был наедине с собой. Впрочем, это
был уже не советский человек или как минимум не сов-
сем советский человек. Причем не только отдельный
человек оказывался парадоксально двуликим в поли-
тическом смысле. В кругу парадоксов развивается вся
логика тоталитарного политического режима с момента
его зарождения. В самом деле, вспомним, например, что
теория коммунизма, по Марксу, предполагала, в отли-
чие от многих других учений, превращение человека
в самоцель производства, установку на активность
субъекта, в том числе и политическую. Практика совет-
ского <социалистического строительства>, которое осу-
ществлялось как бы (именно как бы) по теории Маркса,
дала обратный феномен - массового закрепощения
людей, их превращения в <винтики> системы, отчуж-
дения от собственности, результатов труда, власти,
культуры и т. д.
С точки зрения науки о политике естественно акцен-
тировать внимание на отчуждении человека от полити-
ческой власти. Если отчуждение вообще определяется
как социальный процесс, характеризующийся превра-
щением деятельности человека и ее результатов в само-
стоятельную силу, господствующую над ним и враждеб-
ную ему, то отчуждение человека от политической вла-
сти возводит последнюю в ранг такой силы. Иными сло-
вами, деятельность человека, направленная на реали-
зацию политически-властных отношений в тоталитар-
ном обществе, оказывается враждебной его природе,
<работает> против него, закрепощает его. Как и почему
это происходит? В чем советская специфика данного
процесса? В марксизме проблема преодоления отчужде-
ния от политической власти (речь идет об отчуждении
рабочего класса от власти в индустриально-буржуазном
обществе) увязывается в первую очередь с преодоле-
нием экономического отчуждения, происходящего на
основе обобществления средств производства, причем
объективно необходимого, реального, а не формального
обобществления. В практике же социалистического строи-
тельства в СССР средства производства были огосу-
дарствлены (что отнюдь не тождественно реальному
обобществлению, а фактически представляет собой его
антипод). <Социалистическое хозяйствование> на основе
<общенародной собственности на средства производ-
ства> реально оказалось гораздо ближе к модели азиат-
ского способа производства, чем к модели производства
посткапиталистического, постиндустриального, непосред-
ственно-общественного. В качестве реального субъ-
екта собственности в конце концов стал выступать
административно-бюрократический аппарат; если вспом-
нить, что тоталитаризму вообще и советскому в особен-
ности присуще отождествление партии и государства, то
можно конкретизировать, что этот субъект - партийно-
государственный аппарат, который сосредоточивает и
политическую власть. Причем дело тут не только и не
столько в субъективно-своекорыстных намерениях пред-
ставителей данного аппарата. Объяснения феномена
всевластия номенклатуры в стиле Р. Медведева, сведе-
ние проблемы возникновения нового, не описываемого
классической (веберовской) концепцией типа бюрокра-
тии к злой воле и интригам Сталина и его окружения
сегодня вряд ли кого-либо удовлетворят.
Истоки проблемы узурпации власти советской бюро-
кратией глубже и связаны с одной из центральных идей
теории социалистического строительства - идеей пре-
одоления отчуждения трудящихся от власти за счет пре-
вращения ее в дело всех, за счет всеобщего участия
в управлении государственными делами (<каждая ку-
харка управляет государством>). Организация власти
на такой основе предполагает отсутствие ее разделения
на исполнительскую, законодательную и судебную. Если
применительно к классической марксистской теории со-
циализма и коммунизма (трактующей новое общество
как общество, где объективная необходимость разделе-
ния труда уже исчерпана) обоснованность идеи всеоб-
щего участия в управлении, постправового народовластия
еще может быть предметом дискуссии, то применительно
к историческим условиям <социалистического строитель-
ства в СССР> о самой идее и практике ее реализации
можно сказать следующее. Фактически Советы - форма
доправового властвования, в вульгаризированном виде
воспроизводящая политическую систему античного по-
лиса, т.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145