В по-
литической культуре религиозного Востока оказалось
исторически прочной тенденция к сосредоточению духов-
ной и политической власти в едином руководящем цент-
ре - верховной государственной власти. Институт такой
власти имел сакральный (священный) характер вплоть
л> обожествления личности монарха, чьи светские и рели-
гиозные функции не расчленялись. Религиозная иерар-
хия была в большей или меньшей степени вплетена в го-
сударственную и находилась под контролем монарха.
Естественно, религия и политика не трактовались какдве
самостоятельные системы.
Однако (и в даном случае это уже противоестествен-
но) историческое развитие Востока, на первый взгляд,
спокойное и сонное, но в сущности исполненное драма-
тизма и имеющее глубинное своеобразие и свою последо-
вательность стадий зрелости, было нарушено колониа-
лизмом. Произошло столкновение западных и восточных
общественно-политических систем, принципиально раз-
личающихся в стадиально-формационном и культурно-
цивилизационном отношениях.
Думается, политическая активность (ее содержание,
тонус, направленность) восточной церкви и религии во-
обще не может быть понятна вне произошедшей сшибки
с колониализмом. Получилось так, что в колониях мест-
ная религия оказалась насильственно отторгнутой от
сформированных колониальных государственно-полити-
ческих структур, созданных к тому же поработителями-
иноверцами. В условиях медленно эволюционирующего
традиционного общества (наличие трудно изживаемых
доколониальных крайне иерархичных патерналистских
и авторитарных форм политической жизни) и типичных
восточных конфессиональных форм мировосприятия мест-
ная религия превратилась в знамя национально-освобо-
дительной борьбы, целью которой, по крайней мере на
начальных этапах антиколониального протеста, было вос-
становление доколониальной государственности, утверж-
дение вновь принципов неразделенности религии и поли-
тики, религии и государства. Под этим знаменем объеди-
нилось подавляющее большинство реальных и потенци-
альных субъектов политики: и широкие народные массы,
и аристократия, и священнослужители.
Впрочем, такая широкая антиколониальная база уже
в своем зародыше предполагала, а история это подтвер-
дила, наличие грядущих острых противоречий и различий
в толковании идеальной национальной государственно-
сти, проникнутой религиозными традициями. Отметим
и то, что политический и духовный климат, включая и
религиозность, восточных стран постоянно подвергались
влиянию и <подогревались> объективными, скажем так,
естественно-экономическими процессами. Ведь станов-
ление капиталистического способа производства на Во-
стоке явилось следствием не столько внутренних (к ним
восточная цивилизация попросту не подошла), сколько
внешних факторов и потому было очаговым, дискрет-
ным, неустойчивым и причудливо сочеталось с сохране-
нием обширных массивов докапиталистических форм
производства. Афро-азиатские общества практически ми"
новали в качестве самостоятельной стадию свободного
предпринимательства, рыночных отношений и конкурен-
ции. Представляется уместным напомнить, что именно
эти цивилизованные элементы выступили основой фор-
мирования гражданского общества, а также доктрины
индивидуализма и политического либерализма, ставших
базой западной модели отношения светской политиче-
ской власти с религией и церковью.
Восточные же общества, по крайней мере большин-
ство их традиционных слоев и носителей новых общест-
венных отношений, не приняли доктрины социально-по-
литического либерализма, сохранили приверженность
политической культуре, опирающейся на примат госу-
дарства над обществом и высокую, если не главную, цен-
ность религии в социальной психологии и политическом
сознании масс.
Тысячи повседневных факторов жизни всех слоев.
восточного зависимого общества подпитывали авторитет
и роль религии и церкви. Например, для национальной
буржуазии, слабой и незащищенной перед натиском за-
падной буржуазии, религиозные нормы и установки слу-
жили фундаментом социально-политической солидарно-
сти и сотрудничества в противостоянии колониализму
и неоколониализму. Имущественное расслоение деревни
усилило потребность в социальной защите многочислен-
-ного слоя обедневших. И опять-таки одним из испытан-
ных вековым опытом вариантов были религиозно-общин-
ные традиции взаимопомощи и поддержки. В свою
Очередь национальный пролетариат, особенно промыш-
ленный, трудился, да и сейчас трудится на предприятиях
иностранных монополий. Поэтому для многих рабочих при
целенаправленном идеологическом воздействии религиоз-
ных деятелей образ врага-эксплуататора напрямую ассо-
циируется с хозяевами-иноверцами. Естественно, многие
формы социального протеста (создание профсоюзов и
проведение забастовок) облекались в религиозные одеж-
ды. Но - в противовес вышеупомянутым группам - за
модернизацию политической культуры выступила новая
восточная интеллигенция, получившая образование в Ев-
ропе :1 Америке.
Когда-то русские дворяне - будущие декабристы,
преследуя в составе русской армии Наполеона, имели
возможность познакомиться с просвещенным европей-
ским опытом общественной жизни. Вернувшись в Россию,
они уже не смогли мириться с самодержавной реакцией.
Так и интеллектуалы Востока волей своего знакомства
с демократическими политическими системами Запада
не смогли мириться с застывшими архаичными структу-
рами и нормами своего общества: одна часть интеллиген-
ции предпочла идеи либерального буржуазного разви-
тия, другая-социалистические идеалы, а третья- са-
мая значительная - попыталась найти самобытный путь
политической модернизации с использованием традиций
национальной политической культуры. Характерным
было то, что возникшие среди интеллигенции политиче-
ские течения носили секуляристский характер, ориенти-
ровались на идеи либерализма и индивидуализма. Но
препятствий на пути их воплощения в жизнь, как в прош-
лом, так и в настоящее время, много. В восточных обще-
ствах, ведших борьбу за независимость, высокую цен-
ность всегда имели традиции социального сплочения и
гармонии, что <зажигало красный свет> на пути освое-
ния принципов либерализма и индивидуализма, ассоции-
рующихся с колониализмом и империализмом. И вообще
потребность массовой национально-освободительной
борьбы возвышала приоритет интересов движения в це-
лом, подчиняя ему интересы отдельной личности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
литической культуре религиозного Востока оказалось
исторически прочной тенденция к сосредоточению духов-
ной и политической власти в едином руководящем цент-
ре - верховной государственной власти. Институт такой
власти имел сакральный (священный) характер вплоть
л> обожествления личности монарха, чьи светские и рели-
гиозные функции не расчленялись. Религиозная иерар-
хия была в большей или меньшей степени вплетена в го-
сударственную и находилась под контролем монарха.
Естественно, религия и политика не трактовались какдве
самостоятельные системы.
Однако (и в даном случае это уже противоестествен-
но) историческое развитие Востока, на первый взгляд,
спокойное и сонное, но в сущности исполненное драма-
тизма и имеющее глубинное своеобразие и свою последо-
вательность стадий зрелости, было нарушено колониа-
лизмом. Произошло столкновение западных и восточных
общественно-политических систем, принципиально раз-
личающихся в стадиально-формационном и культурно-
цивилизационном отношениях.
Думается, политическая активность (ее содержание,
тонус, направленность) восточной церкви и религии во-
обще не может быть понятна вне произошедшей сшибки
с колониализмом. Получилось так, что в колониях мест-
ная религия оказалась насильственно отторгнутой от
сформированных колониальных государственно-полити-
ческих структур, созданных к тому же поработителями-
иноверцами. В условиях медленно эволюционирующего
традиционного общества (наличие трудно изживаемых
доколониальных крайне иерархичных патерналистских
и авторитарных форм политической жизни) и типичных
восточных конфессиональных форм мировосприятия мест-
ная религия превратилась в знамя национально-освобо-
дительной борьбы, целью которой, по крайней мере на
начальных этапах антиколониального протеста, было вос-
становление доколониальной государственности, утверж-
дение вновь принципов неразделенности религии и поли-
тики, религии и государства. Под этим знаменем объеди-
нилось подавляющее большинство реальных и потенци-
альных субъектов политики: и широкие народные массы,
и аристократия, и священнослужители.
Впрочем, такая широкая антиколониальная база уже
в своем зародыше предполагала, а история это подтвер-
дила, наличие грядущих острых противоречий и различий
в толковании идеальной национальной государственно-
сти, проникнутой религиозными традициями. Отметим
и то, что политический и духовный климат, включая и
религиозность, восточных стран постоянно подвергались
влиянию и <подогревались> объективными, скажем так,
естественно-экономическими процессами. Ведь станов-
ление капиталистического способа производства на Во-
стоке явилось следствием не столько внутренних (к ним
восточная цивилизация попросту не подошла), сколько
внешних факторов и потому было очаговым, дискрет-
ным, неустойчивым и причудливо сочеталось с сохране-
нием обширных массивов докапиталистических форм
производства. Афро-азиатские общества практически ми"
новали в качестве самостоятельной стадию свободного
предпринимательства, рыночных отношений и конкурен-
ции. Представляется уместным напомнить, что именно
эти цивилизованные элементы выступили основой фор-
мирования гражданского общества, а также доктрины
индивидуализма и политического либерализма, ставших
базой западной модели отношения светской политиче-
ской власти с религией и церковью.
Восточные же общества, по крайней мере большин-
ство их традиционных слоев и носителей новых общест-
венных отношений, не приняли доктрины социально-по-
литического либерализма, сохранили приверженность
политической культуре, опирающейся на примат госу-
дарства над обществом и высокую, если не главную, цен-
ность религии в социальной психологии и политическом
сознании масс.
Тысячи повседневных факторов жизни всех слоев.
восточного зависимого общества подпитывали авторитет
и роль религии и церкви. Например, для национальной
буржуазии, слабой и незащищенной перед натиском за-
падной буржуазии, религиозные нормы и установки слу-
жили фундаментом социально-политической солидарно-
сти и сотрудничества в противостоянии колониализму
и неоколониализму. Имущественное расслоение деревни
усилило потребность в социальной защите многочислен-
-ного слоя обедневших. И опять-таки одним из испытан-
ных вековым опытом вариантов были религиозно-общин-
ные традиции взаимопомощи и поддержки. В свою
Очередь национальный пролетариат, особенно промыш-
ленный, трудился, да и сейчас трудится на предприятиях
иностранных монополий. Поэтому для многих рабочих при
целенаправленном идеологическом воздействии религиоз-
ных деятелей образ врага-эксплуататора напрямую ассо-
циируется с хозяевами-иноверцами. Естественно, многие
формы социального протеста (создание профсоюзов и
проведение забастовок) облекались в религиозные одеж-
ды. Но - в противовес вышеупомянутым группам - за
модернизацию политической культуры выступила новая
восточная интеллигенция, получившая образование в Ев-
ропе :1 Америке.
Когда-то русские дворяне - будущие декабристы,
преследуя в составе русской армии Наполеона, имели
возможность познакомиться с просвещенным европей-
ским опытом общественной жизни. Вернувшись в Россию,
они уже не смогли мириться с самодержавной реакцией.
Так и интеллектуалы Востока волей своего знакомства
с демократическими политическими системами Запада
не смогли мириться с застывшими архаичными структу-
рами и нормами своего общества: одна часть интеллиген-
ции предпочла идеи либерального буржуазного разви-
тия, другая-социалистические идеалы, а третья- са-
мая значительная - попыталась найти самобытный путь
политической модернизации с использованием традиций
национальной политической культуры. Характерным
было то, что возникшие среди интеллигенции политиче-
ские течения носили секуляристский характер, ориенти-
ровались на идеи либерализма и индивидуализма. Но
препятствий на пути их воплощения в жизнь, как в прош-
лом, так и в настоящее время, много. В восточных обще-
ствах, ведших борьбу за независимость, высокую цен-
ность всегда имели традиции социального сплочения и
гармонии, что <зажигало красный свет> на пути освое-
ния принципов либерализма и индивидуализма, ассоции-
рующихся с колониализмом и империализмом. И вообще
потребность массовой национально-освободительной
борьбы возвышала приоритет интересов движения в це-
лом, подчиняя ему интересы отдельной личности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145