А начиналось все, как известно,
с малого - с ленинского требования расстрела спекулян-
тов и создания первых концлагерей.
Наконец, нельзя не отметить еще одну особенность
тоталитарного насилия. Поскольку важнейшей сущно-
стной чертой тоталитарного режима является его идео-
кратичность, то совершенно закономерно уникальное,
ни с чем не сравнимое значение идеологии как средства
<установления контакта> между властью и человеком.
Причем этот процесс носил однонаправленный характер;
коммунистическое воспитание трудящихся было первей-
шей задачей власти. В результате сознанию людей были
присущи предельная идеологизация и идеологическая
стереотипизация, устранение возможности рациональ-
ного, свободного от догматических построений взгляда
на социальную действительность вообще и политическую
в частности. Вот почему с такой яростью, словно Кашей,
стерегущий ларец со своей смертью, тоталитаризм бо-
ролся с любыми проявлениями инакомыслия и нерегла-
ментированного политического поведения.
Таким образом, говорить о политической социализа-
ции личности в советской истории можно весьма условно,
по аналогии, ибо речь идет об однонаправленном про-
цессе поглощения политической властью частной жизни
граждан. Впрочем, условно можно говорить и о совет-
ском человеке как о личности, поскольку <песчинка
в массе> не является индивидуальностью. В тоталитар-
ном обществе вовлечение людей в политическую орбиту
и на социальном, и на внутриличностном уровнях про-
исходит прежде всего посредством принуждения, пря-
мого насилия. Факторы политической социализации,
в том числе и не являющиеся изначально политическими
(например, школа, средства массовой информации, кино
и т. д.), играют роль политических. По сути <приобще-
ние> человека к политике, начиная с самого первого
этапа и далее - во все возрастающей мере, имеет
жестко регламентированный и крайне идеологизирован-
ный характер.
Человек в тоталитарном обществе фактически ока-
зывается не политически социализированным, а внешне
политизированным и внутренне идеологизированным.
Поэтому сам процесс <приобщения> его к политике
можно определить как псевдополитическую псевдосо-
циализацию. Результатом этого процесса никак не
может быть человек политический (в европейском
смысле). Тоталитарный режим буквально навязывает
политическую культуру <подавления - принуждения>.
Политическое поведение человека предопределено изна-
чально. Во-первых, <снимается> проблема политической
иммобильности (к примеру, неявка на выборы или парт-
собрание рассматривались едва ли не как преступление).
Во-вторых, однозначно регламентировано политическое
участие конкретного индивида (начиная с необходи-
мости явиться на избирательный участок и опустить
бюллетень с одной фамилией в урну для голосования
и заканчивая предписаниями относительно социального,
национального, половозрастного состава делегатов пар-
тийного съезда или депутатов Советов всех уровней).
Само это участие поэтому носит чисто формальный
характер, является фиктивным. Так, если речь идет о
выборах делегатов, то 99,9 % избирателей должны были
отдать голоса единственному кандидату от <нерушимого
блока коммунистов и беспартийных>.
Понятно, что ни о какой автономии индивида в слу-
чае его тотальной псевдополитизации и идеологизации
говорить не приходится. Напротив, всякое покушение
на самостоятельность - не только политическую, но
и хозяйственную, духовно-творческую, семейно-бытовую,
всякая попытка хоть в чем-то дистанцироваться от по-
литического режима рассматриваются как вызов
системе, как преступление. Фактически реализуется
идея полной гетерономии (это понятие буквально озна-
чает чужезнание). <Гетерономия> в противоположность
<автономии> предполагает, что человек может жить
лишь по чужим, извне заданным ему правилам и инст-
рукциям, подкрепляемым наказаниями или наградами.
Нетрудно заметить здесь прямую связь с патерналист-
ской установкой, ибо в ситуации гетерономии власть как
бы защищает человека от него самого, подобно тому,
как институт средневековой инквизиции обосновывался
необходимостью спасения каждого христианина от са-
мого себя, от собственной патологической совращенности
и греховности.
Глубинные перемены, происходящие в последние
годы в нашем обществе, крах тоталитарного режима,
попытки встать на демократический путь развития не
могли не сказаться и на характере взаимосвязи чело-
века и политической власти, на процессе вовлечения че-
ловека в политику. Политический процесс в обществе,
находящемся на переломе, отличается множественностью
измерений и течений, асинхронностью, идейной противо-
речивостью и в этом смысле создает многочисленные
трудности при теоретическом его осмыслении, не тер-
пит однозначности суждений и оценок. Это в полной
мере относится и к проблеме приобщения человека к по-
литической жизни, Которое только теперь и начинает об-
ретать черты подлинной, а не фиктивной политической
социализации личности.
Происходящий на наших глазах постепенный, с мно-
гими задержками, уход хомо советикуса с исторической
арены, приход на его место (в том числе и в политике)
нового типа личности, как представляется, происходит
в рамках двух противоположных тенденций. Первая
раскрывается в становлении нового, добровольного,
строящегося преимущественно на модели <интереса>,
деидеологизирующего и демистифицирующего политику
способа вовлечения людей в политическую жизнь. Даич
ная тенденция подразумевает переход от политической
культуры <подавления - принуждения> к культуре
<участия>. Участие граждан в политической жизни, во-
первых, осуществляется добровольно; во-вторых, акти>
визируется во многих своих формах; в-третьих, чаще
всего опирается на потребности и интересы преследую> -
щего свои цели человека. В этом плане несомненно об<
ращает на себя внимание расширение участия в деятель-
ности массовых общественных движений самой раз
личной политической ориентации (национально-де-
мократической, фашистской, политико-экологической
и т. д.).
Не останавливаясь на этом вопросе подробно, по-
скольку он рассматривается в отдельной теме, отметим,
что сама мотивация участия в указанных движениях
в корне отлична от прежних мотивов участия в офици-
альных властных институтах. Если в последнем случае
преобладали конформистские и своекорыстные мотивы
(сделать карьеру, повысить свой социальный статус, по-
лучить привилегии и т. д.), то в рамках массовых обще-
ственных движений наблюдается очень широкое разно-
образие мотивов - от своекорыстных до альтруистиче-
ских, от стремления реализовать личный протест против
прежней выключенности из политической жизни до оза-
боченности состоянием общественных дел, природной
среды и т.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
с малого - с ленинского требования расстрела спекулян-
тов и создания первых концлагерей.
Наконец, нельзя не отметить еще одну особенность
тоталитарного насилия. Поскольку важнейшей сущно-
стной чертой тоталитарного режима является его идео-
кратичность, то совершенно закономерно уникальное,
ни с чем не сравнимое значение идеологии как средства
<установления контакта> между властью и человеком.
Причем этот процесс носил однонаправленный характер;
коммунистическое воспитание трудящихся было первей-
шей задачей власти. В результате сознанию людей были
присущи предельная идеологизация и идеологическая
стереотипизация, устранение возможности рациональ-
ного, свободного от догматических построений взгляда
на социальную действительность вообще и политическую
в частности. Вот почему с такой яростью, словно Кашей,
стерегущий ларец со своей смертью, тоталитаризм бо-
ролся с любыми проявлениями инакомыслия и нерегла-
ментированного политического поведения.
Таким образом, говорить о политической социализа-
ции личности в советской истории можно весьма условно,
по аналогии, ибо речь идет об однонаправленном про-
цессе поглощения политической властью частной жизни
граждан. Впрочем, условно можно говорить и о совет-
ском человеке как о личности, поскольку <песчинка
в массе> не является индивидуальностью. В тоталитар-
ном обществе вовлечение людей в политическую орбиту
и на социальном, и на внутриличностном уровнях про-
исходит прежде всего посредством принуждения, пря-
мого насилия. Факторы политической социализации,
в том числе и не являющиеся изначально политическими
(например, школа, средства массовой информации, кино
и т. д.), играют роль политических. По сути <приобще-
ние> человека к политике, начиная с самого первого
этапа и далее - во все возрастающей мере, имеет
жестко регламентированный и крайне идеологизирован-
ный характер.
Человек в тоталитарном обществе фактически ока-
зывается не политически социализированным, а внешне
политизированным и внутренне идеологизированным.
Поэтому сам процесс <приобщения> его к политике
можно определить как псевдополитическую псевдосо-
циализацию. Результатом этого процесса никак не
может быть человек политический (в европейском
смысле). Тоталитарный режим буквально навязывает
политическую культуру <подавления - принуждения>.
Политическое поведение человека предопределено изна-
чально. Во-первых, <снимается> проблема политической
иммобильности (к примеру, неявка на выборы или парт-
собрание рассматривались едва ли не как преступление).
Во-вторых, однозначно регламентировано политическое
участие конкретного индивида (начиная с необходи-
мости явиться на избирательный участок и опустить
бюллетень с одной фамилией в урну для голосования
и заканчивая предписаниями относительно социального,
национального, половозрастного состава делегатов пар-
тийного съезда или депутатов Советов всех уровней).
Само это участие поэтому носит чисто формальный
характер, является фиктивным. Так, если речь идет о
выборах делегатов, то 99,9 % избирателей должны были
отдать голоса единственному кандидату от <нерушимого
блока коммунистов и беспартийных>.
Понятно, что ни о какой автономии индивида в слу-
чае его тотальной псевдополитизации и идеологизации
говорить не приходится. Напротив, всякое покушение
на самостоятельность - не только политическую, но
и хозяйственную, духовно-творческую, семейно-бытовую,
всякая попытка хоть в чем-то дистанцироваться от по-
литического режима рассматриваются как вызов
системе, как преступление. Фактически реализуется
идея полной гетерономии (это понятие буквально озна-
чает чужезнание). <Гетерономия> в противоположность
<автономии> предполагает, что человек может жить
лишь по чужим, извне заданным ему правилам и инст-
рукциям, подкрепляемым наказаниями или наградами.
Нетрудно заметить здесь прямую связь с патерналист-
ской установкой, ибо в ситуации гетерономии власть как
бы защищает человека от него самого, подобно тому,
как институт средневековой инквизиции обосновывался
необходимостью спасения каждого христианина от са-
мого себя, от собственной патологической совращенности
и греховности.
Глубинные перемены, происходящие в последние
годы в нашем обществе, крах тоталитарного режима,
попытки встать на демократический путь развития не
могли не сказаться и на характере взаимосвязи чело-
века и политической власти, на процессе вовлечения че-
ловека в политику. Политический процесс в обществе,
находящемся на переломе, отличается множественностью
измерений и течений, асинхронностью, идейной противо-
речивостью и в этом смысле создает многочисленные
трудности при теоретическом его осмыслении, не тер-
пит однозначности суждений и оценок. Это в полной
мере относится и к проблеме приобщения человека к по-
литической жизни, Которое только теперь и начинает об-
ретать черты подлинной, а не фиктивной политической
социализации личности.
Происходящий на наших глазах постепенный, с мно-
гими задержками, уход хомо советикуса с исторической
арены, приход на его место (в том числе и в политике)
нового типа личности, как представляется, происходит
в рамках двух противоположных тенденций. Первая
раскрывается в становлении нового, добровольного,
строящегося преимущественно на модели <интереса>,
деидеологизирующего и демистифицирующего политику
способа вовлечения людей в политическую жизнь. Даич
ная тенденция подразумевает переход от политической
культуры <подавления - принуждения> к культуре
<участия>. Участие граждан в политической жизни, во-
первых, осуществляется добровольно; во-вторых, акти>
визируется во многих своих формах; в-третьих, чаще
всего опирается на потребности и интересы преследую> -
щего свои цели человека. В этом плане несомненно об<
ращает на себя внимание расширение участия в деятель-
ности массовых общественных движений самой раз
личной политической ориентации (национально-де-
мократической, фашистской, политико-экологической
и т. д.).
Не останавливаясь на этом вопросе подробно, по-
скольку он рассматривается в отдельной теме, отметим,
что сама мотивация участия в указанных движениях
в корне отлична от прежних мотивов участия в офици-
альных властных институтах. Если в последнем случае
преобладали конформистские и своекорыстные мотивы
(сделать карьеру, повысить свой социальный статус, по-
лучить привилегии и т. д.), то в рамках массовых обще-
ственных движений наблюдается очень широкое разно-
образие мотивов - от своекорыстных до альтруистиче-
ских, от стремления реализовать личный протест против
прежней выключенности из политической жизни до оза-
боченности состоянием общественных дел, природной
среды и т.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145