п.
В ходе нараставшего давления <снизу> обнаружилось,
что демократия в СССР не свободна от тяготения к ми-
тинговой и даже охлократической форме. Примеров
можно привести много: от попыток добиться тех или иных
политических решений с помощью митингов, демонстра-
ций, голодовок и т. д. до бурного <парада суверените-
тов>, доходящих до абсурда, до объявлений о верховен-
стве решений какого-нибудь сельсовета над государствен-
ными законами. Данный факт и к тому же отсутствие
четко выраженной ориентации на усиление правовых
начал демократии предопределили своеобразную моди-
фикацию жестко-авторитарного режима, обусловили его
превращение в гибрид жестко-авторитарного и попусти-
тельски-демократического режима. Тенденция к станов-
лению этого гибрида особенно проявилась в конце 1990 -
первой половине 1991 г. Сам по себе гибрид жестко-
авторитарного и попустительски-демократического режи-
мов-уникальный и в известном смысле нежизнеспособный феномен, который в таком качестве долго просуществовать не может. Об этом изначально свидетельствовали,
с одной стороны, паралич исполнительной власти при
одновременном нарастании ее полномочий и недовольства
ею в обществе; с другой - четко обозначившаяся тен-
денция к максимальному усилению авторитарного нача-
ла, к переносу центра тяжести из неустойчивого, шаткого
положения на одну опору - жесткие репрессивные меры
авторитарной власти, С этой точки зрения январские со-
бытия в Вильнюсе, бесчинства рижского омона, фискаль-
ные мероприятия в финансовой сфере, указы о совмест-
ном патрулировании в городах, провокации и убийства
на таможенных постах в прибалтийских республиках,
наконец, попытка государственного переворота 19-21 августа 1991 г.-вполне закономерные логические звенья
одной цепи.
Вопрос о стратегии перехода от тоталитаризма к демократии в бывшем СССР имел не столь длительную,
но весьма содержательную и поучительную-как в теоретическом, так и в практическом плане- историю.
С самого начала в постановке и анализе проблемы-
перехода от тоталитаризма к демократии господствую-
В гораздо меньшей степени это относится к прибалтийским республикам, имеющим более прочные традиции правовой государственности.
Господствующее положение заняла точка зрения политиков и ученых,
.которые полагали необходимым и неизбежным усиление
авторитарной власти. Основным аргументом при этом
являлась апелляция к мировому опыту, показывающему,
что сильная авторитарная власть может привести страну
к демократии и экономическому процветанию. Весьма
впечатляли в таком контексте и примеры - Япония, Тур-
ция, Испания, некоторые латиноамериканские страны.
Идея сильной исполнительной власти, необходимой гло-
бально для проведения демократических и рыночных ре-
форм и конкретно-прагматически для активизации уси-
лий по подготовке к очередной зиме, очередной уборке
урожая и т. п., казалась многим тогда столь убедительной,
что она быстро нашла практическое воплощение. Она осу-
ществилась в форме учреждения на внеочередном съезде
народных депутатов СССР поста Президента СССР и из-
брания на этот пост М. С. Горбачева. Правда, вскоре
выяснилось, что новая президентская власть не лишена
тенденции к расширению собственных полномочий для
решения самых различных проблем-от рыночных преобразований до охраны памятников В. И. Ленину.
Парламент страны, как известно, санкционировал
предоставление президенту дополнительных полномочий.
К весне 1991 г. выяснилось, что расширить свои полно-
мочия желали бы, притом безотносительно к намерениям
президента, основные структуры исполнительной власти - .
кабинет министров, КГБ, МВД, МО, о чем свидетель-
ствовали выступления их руководителей (кстати, буду-
щих организаторов переворота) на сессии Верховного Со-
вета СССР. И хотя такого рода стремления не были удов-
летворены Верховным Советом, сам их факт весьма пока- .
зателен. Он продемонстрировал стремление структур ;
исполнительной власти выйти из-под контроля централь- .
вой фигуры этой власти-президента. Что и подтверди-
ли августовские события.
Само нарастание полномочий исполнительной власти ,
происходило на фоне <войны законов> центра и респуб-
лик, игнорирования решений центральной исполнительной
власти на местах, т. е. усиливающегося ее <паралича>..
Вот в этих-то условиях и предлагалось ориентироваться
на мировой опыт. Но он, между прочим, говорит о том,
что эволюционировать к демократическому обществу мо
жет отнюдь не всякий политический режим, а лишь тот,
который непременно свободен от идеократичности, чего
в принципе нельзя было сказать о политическом режиме
в СССР. (И здесь, кстати, факт совмещения Горбачевым
постов Президента СССР и Генерального секретаря
ЦК КПСС был весьма показательным.) Кроме того, силь-
ная авторитарная власть лишь тогда выступает средством
перехода к демократии, когда имеет расширяющуюся со-
циальную опору. Социально-политическая опора Прези-
дента СССР и его администрации явно обнаруживала
как раз обратную тенденцию-значительного сокраще-
ния, особенно усилившуюся после январских событии а
Вильнюсе, обмена денежных купюр, повышения цен и
других крайне непопулярных мер.
Если учитывать все эти обстоятельства, то основная -,
стратегическая линия перехода к демократии в СССР
должна была опираться не столько на идею усиления
власти, сколько на укрепление ее легитимности, развитие правовых начал, правового характера самой этой власти. Именно этот, хотя и запоздалый вывод, был подтвержден горьким опытом государственного переворота. Раз
меется, правильные выводы легче делать, так сказать,
<задним числом>. Но этот вывод не утратил свою акту-
альность и сегодня, в послепутчевый отрезок нашей исто-
рии. Хотя события после провала государственного пере-
ворота развиваются столь стремительно (вспомним, к при-
меру, украинский референдум 1 декабря 1991 г., распад
СССР, образование СНГ), на глазах меняя жизнь об-
щества, что ограничиться этим выводом будет явно недо-
статочно.
Прежде всего необходимо учитывать, что в новых
условиях говорить о трансформации политического режи-
ма в рамках бывшего СССР или СНГ в целом можно лишь
условно, с большими уточнениями и оговорками. Скорее
правомерно говорить об эволюции политических режи-
мов в рамках суверенных государств. Такой подход по-
зволяет в то же время обнаружить гораздо большую
полноту политического многообразия и самих режимов,
и путей их движения. Кстати, выясняется, что политиче-
ский режим, например, в Узбекистане вообще не демонст-
рирует явного движения от жестко-авторитарного типа
к демократическому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
В ходе нараставшего давления <снизу> обнаружилось,
что демократия в СССР не свободна от тяготения к ми-
тинговой и даже охлократической форме. Примеров
можно привести много: от попыток добиться тех или иных
политических решений с помощью митингов, демонстра-
ций, голодовок и т. д. до бурного <парада суверените-
тов>, доходящих до абсурда, до объявлений о верховен-
стве решений какого-нибудь сельсовета над государствен-
ными законами. Данный факт и к тому же отсутствие
четко выраженной ориентации на усиление правовых
начал демократии предопределили своеобразную моди-
фикацию жестко-авторитарного режима, обусловили его
превращение в гибрид жестко-авторитарного и попусти-
тельски-демократического режима. Тенденция к станов-
лению этого гибрида особенно проявилась в конце 1990 -
первой половине 1991 г. Сам по себе гибрид жестко-
авторитарного и попустительски-демократического режи-
мов-уникальный и в известном смысле нежизнеспособный феномен, который в таком качестве долго просуществовать не может. Об этом изначально свидетельствовали,
с одной стороны, паралич исполнительной власти при
одновременном нарастании ее полномочий и недовольства
ею в обществе; с другой - четко обозначившаяся тен-
денция к максимальному усилению авторитарного нача-
ла, к переносу центра тяжести из неустойчивого, шаткого
положения на одну опору - жесткие репрессивные меры
авторитарной власти, С этой точки зрения январские со-
бытия в Вильнюсе, бесчинства рижского омона, фискаль-
ные мероприятия в финансовой сфере, указы о совмест-
ном патрулировании в городах, провокации и убийства
на таможенных постах в прибалтийских республиках,
наконец, попытка государственного переворота 19-21 августа 1991 г.-вполне закономерные логические звенья
одной цепи.
Вопрос о стратегии перехода от тоталитаризма к демократии в бывшем СССР имел не столь длительную,
но весьма содержательную и поучительную-как в теоретическом, так и в практическом плане- историю.
С самого начала в постановке и анализе проблемы-
перехода от тоталитаризма к демократии господствую-
В гораздо меньшей степени это относится к прибалтийским республикам, имеющим более прочные традиции правовой государственности.
Господствующее положение заняла точка зрения политиков и ученых,
.которые полагали необходимым и неизбежным усиление
авторитарной власти. Основным аргументом при этом
являлась апелляция к мировому опыту, показывающему,
что сильная авторитарная власть может привести страну
к демократии и экономическому процветанию. Весьма
впечатляли в таком контексте и примеры - Япония, Тур-
ция, Испания, некоторые латиноамериканские страны.
Идея сильной исполнительной власти, необходимой гло-
бально для проведения демократических и рыночных ре-
форм и конкретно-прагматически для активизации уси-
лий по подготовке к очередной зиме, очередной уборке
урожая и т. п., казалась многим тогда столь убедительной,
что она быстро нашла практическое воплощение. Она осу-
ществилась в форме учреждения на внеочередном съезде
народных депутатов СССР поста Президента СССР и из-
брания на этот пост М. С. Горбачева. Правда, вскоре
выяснилось, что новая президентская власть не лишена
тенденции к расширению собственных полномочий для
решения самых различных проблем-от рыночных преобразований до охраны памятников В. И. Ленину.
Парламент страны, как известно, санкционировал
предоставление президенту дополнительных полномочий.
К весне 1991 г. выяснилось, что расширить свои полно-
мочия желали бы, притом безотносительно к намерениям
президента, основные структуры исполнительной власти - .
кабинет министров, КГБ, МВД, МО, о чем свидетель-
ствовали выступления их руководителей (кстати, буду-
щих организаторов переворота) на сессии Верховного Со-
вета СССР. И хотя такого рода стремления не были удов-
летворены Верховным Советом, сам их факт весьма пока- .
зателен. Он продемонстрировал стремление структур ;
исполнительной власти выйти из-под контроля централь- .
вой фигуры этой власти-президента. Что и подтверди-
ли августовские события.
Само нарастание полномочий исполнительной власти ,
происходило на фоне <войны законов> центра и респуб-
лик, игнорирования решений центральной исполнительной
власти на местах, т. е. усиливающегося ее <паралича>..
Вот в этих-то условиях и предлагалось ориентироваться
на мировой опыт. Но он, между прочим, говорит о том,
что эволюционировать к демократическому обществу мо
жет отнюдь не всякий политический режим, а лишь тот,
который непременно свободен от идеократичности, чего
в принципе нельзя было сказать о политическом режиме
в СССР. (И здесь, кстати, факт совмещения Горбачевым
постов Президента СССР и Генерального секретаря
ЦК КПСС был весьма показательным.) Кроме того, силь-
ная авторитарная власть лишь тогда выступает средством
перехода к демократии, когда имеет расширяющуюся со-
циальную опору. Социально-политическая опора Прези-
дента СССР и его администрации явно обнаруживала
как раз обратную тенденцию-значительного сокраще-
ния, особенно усилившуюся после январских событии а
Вильнюсе, обмена денежных купюр, повышения цен и
других крайне непопулярных мер.
Если учитывать все эти обстоятельства, то основная -,
стратегическая линия перехода к демократии в СССР
должна была опираться не столько на идею усиления
власти, сколько на укрепление ее легитимности, развитие правовых начал, правового характера самой этой власти. Именно этот, хотя и запоздалый вывод, был подтвержден горьким опытом государственного переворота. Раз
меется, правильные выводы легче делать, так сказать,
<задним числом>. Но этот вывод не утратил свою акту-
альность и сегодня, в послепутчевый отрезок нашей исто-
рии. Хотя события после провала государственного пере-
ворота развиваются столь стремительно (вспомним, к при-
меру, украинский референдум 1 декабря 1991 г., распад
СССР, образование СНГ), на глазах меняя жизнь об-
щества, что ограничиться этим выводом будет явно недо-
статочно.
Прежде всего необходимо учитывать, что в новых
условиях говорить о трансформации политического режи-
ма в рамках бывшего СССР или СНГ в целом можно лишь
условно, с большими уточнениями и оговорками. Скорее
правомерно говорить об эволюции политических режи-
мов в рамках суверенных государств. Такой подход по-
зволяет в то же время обнаружить гораздо большую
полноту политического многообразия и самих режимов,
и путей их движения. Кстати, выясняется, что политиче-
ский режим, например, в Узбекистане вообще не демонст-
рирует явного движения от жестко-авторитарного типа
к демократическому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145