Сверху на него текло,
лилось, падало что-то длинное. Тягучее, противное.
- Ар-ра-а-а-а-а-аххх!!! - зверски орал амфитеатр. Все вновь вернулось
на свои мести, небыло замедленным, казались, даже наоборот, все ускорилось
и усилилось. Все неистовствовало: - Ар-ра-а-а-ахх!!!
Только одна часть этого безумного мира двигалась по-прежнему
замедленно. Ею было падающее на Ивана брюхо-голова. Оно падало наподобие
дирижабля, напоровшегося на мачту, сползающего по ней. Но оно упало. Упало
прямо на Ивана сразу заглушив все звуки, погасив свет, придавливая к сырым
опилкам.
* Часть третья. ИГРУШКА *
Ха-Архан. Квазиярус. Изолятор.
Меж-арха-анье.
Престол.
Год Обнаженных Жал, месяц развлечений.
Голосок был приторно сладкий, журчал он словно сиропный ручеек. Но
слова не сразу стали доходить до Ивана, они прорывались к нему сквозь гул
и гуд. Гудело в ушах, в мозгу.
- Ты был прямой герой! Я "налюбоваться не могла, какой ты храбрец и
силач! Это было что-то! Нет, честное, слово, с ума сойти! Ни одна женщина
во Вселенной не устояла бы перед тобою в тот миг. Как ты его-бац-бац-бац!
А потом-вжик-вжиквжик! О-о-о! Мой любимый, отважный, мой герой...
Иван не мог понять, откуда здесь взялась Лана? И она ли это была?
Нет, что-то голос не тот. Может, Света, может, видение, память мучает?
Нет! Все не то!
Что-то упругое и нежное, прохладное и одурящее все время лезло Ивану
в лицо, давило, вжималось, мешало дышать, но вместе с тем приятно
возбуждало, вливало силы, вырывало из небытия. Он даже не понял поначалу
что это такое. Лишь потом дошло - это же грудь, женская грудь!
Да, это были женские груди. Они попеременно наваливались на лоб,
щеки, нос, подбородок... лишали дыхания, зрения, упирались сосками в
глаза, губы, ноздри. Когда лицо Ивана оказывалось в ложбинках между ними,
он втягивал в себя теплый пряный воздух, и воздух этот дурманил ему
голову. Голова кружилась, в глазах что-то мелькало, и почему-то Ивану
казалось, что грудей вовсе не две, а больше - три, четыре... Он лежал на
спине. И какая-то женщина ласкала его, гладила по волосам, прижимала
голову к себе.
- А как ты его пронзил, а?! Весь зал ахнул! Все ведь просто пришли в
восторг! Многие рыдали - я сама видела! Ах, это непередаваемо, это
чудесно! Но... но если бы я не приказала киберам вытащить тебя из-под этой
дохлятщш, ты не лежал бы сейчас здесь, ты был бы в утилизаторе, мой милый,
любовь моя!
Иван начинал кое-что понимать. Нет, это, разумеется, не Лана! И тем
более, не Света! Эта какая-то другая... непонятная, не такая.
Она оторвалась от него, будто желая полюбоваться им издали. И Иван
увидал нависающие над его лицом четыре почти правильных шара-упругих, чуть
колышащихся, со светлокоричневыми небольшими сосками. Зрелище было
настолько неожиданным, что Иван вздрогнул, проморгался - ему показалось,
что в глазах двоится. Но груди не исчезли-их было и на самом деле две
пары... И они снова опустились на его лицо, снова лишили дыхания. Нет,
мелькнуло у Ивана в мозгу, нет, это не земная женщина, это местная... Но
откуда, как? Ах да! Ведь она сама сказала! Значит, он жив, он уцелел в
этой немыслимой схватке?!
Иван отстранил от себя незнакомку. Приподнялся. Теперь он смог
разглядеть ее полностью. Три глаза на довольно-таки приятном лице без
подобия брылей и пластин делали его даже интересным, пикантным. Глаза были
черными, немного большими, чем надо бы. Но зато в них ощущалось наличие
жизни, чувств, не то что у всей этой братии гмыхов и хмагов! Полные
большие, почти до ушей, губы тоже не портили впечатления, даже наоборот,
волновали, приковывали к себе взгляд. Шея была длинна, нежна и
прекрасна-самая настоящая шейка земной - красавицы. Нежны я прекрасны были
и обе пары полных высоких грудей, нежен был и округлый небольшой животик.
А бедра! Ничего подобного Ивану не доводилось видать ни на Земле, ни в ее
колониях - бедра были круты и умопомрачительны. В сочетании с тончайшей
осиной талией они были невыразимо гармоничны... И все-таки - чешуя! От
плечей до запястьев ее руки были покрыты зеленоватой чешуей.. мягко
отсвечивающей, приятной на вид, но... и ноги, от колен и до щиколоток -
все та же чешуя! Иван не видал, чем заканчиваются ноги - четырехпалыми
лапами или же ступнями, все скрывала легкая накидочка. Но он видел, что на
руках у незнакомки по восемь длиннющих гибких пальчиков с синенькими
холеными ноготками..
Волосы ее были необыкновенно пышны, светлы, чисты... Они высоко
поднимались над головой и ниспадали волнами назад, по бокам, одна прядь
застряла в ложбинках между грудями. И Ивана все тянуло высвободить ее, а
заодно и провести рукой по этой нежной упругой коже. Но он сдерживался. Он
не знал, что делать, как себя вести. Свое спасение он воспринял без
особого воодушевления и чувства благодарности к кому-то почему-то не
испытывал.
- Ну-у, как я тебе нравлюсь, мальчик? - кокетливо вопросила
незнакомка и повела плечами, закинула голову назад, отчего груди ее
поднялись еще выше, живот подтянулся, а бедра, казалось, стали еще
круглее, призывнее.
Иван не ответил. Он протянул руку и высвободил застрявшую светлую
прядь. Незнакомка чуть подалась вперед, совсем чуточку, но Иванова рука
сразу же оказалась в ложбинке меж двух упругих и прохладных шаров. И он не
стал ее убирать.
Незнакомка склонилась над ним ниже. Взяла его руку в свою, развернула
ее ладонью к себе, прижала к груди, полными губами коснулась его виска,
потом щеки, губ... Иван почувствовал ее руку на плече. И в тот же миг она
его перевернула на себя, прижала, тяжело задышала в лицо.
- Ну вот, ты и ожил совсем, мой милый, ну и хорошо, как ты мне
нравишься, я не встречала еще таких, ну-у, чего же ты медлишь, я жду...
Ее горячие бедра, живот, казалось, вот-вот расплавят Ивана, он словно
целиком погрузился в них, растворился, ничего не видя, не слыша, не
соображая. Сердце бешенно наколачивало в груди, рвалось наружу, легкие не
справлялись со своей задачей... Эта женщина сулила неземное блаженство. И
Иван уже поплыл, потерял связь с внешним миром, его вздымало, и бросало
вниз, он взлепал, и падал, и а она все шептала ему что-то сладко-нежное на
ухо, не давала оторваться от своих губ. Это было сказочно и прекрасно,
необычно, волшебно! А впереди их ждало еще большее, почти невероятное,
недоступное с земными женщинами, Иван и это предчувствовал. Ее тело,
казалось, источало из себя фантастическую сладость, сверхъестественное
наслаждение. Это было упоительно!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214
лилось, падало что-то длинное. Тягучее, противное.
- Ар-ра-а-а-а-а-аххх!!! - зверски орал амфитеатр. Все вновь вернулось
на свои мести, небыло замедленным, казались, даже наоборот, все ускорилось
и усилилось. Все неистовствовало: - Ар-ра-а-а-ахх!!!
Только одна часть этого безумного мира двигалась по-прежнему
замедленно. Ею было падающее на Ивана брюхо-голова. Оно падало наподобие
дирижабля, напоровшегося на мачту, сползающего по ней. Но оно упало. Упало
прямо на Ивана сразу заглушив все звуки, погасив свет, придавливая к сырым
опилкам.
* Часть третья. ИГРУШКА *
Ха-Архан. Квазиярус. Изолятор.
Меж-арха-анье.
Престол.
Год Обнаженных Жал, месяц развлечений.
Голосок был приторно сладкий, журчал он словно сиропный ручеек. Но
слова не сразу стали доходить до Ивана, они прорывались к нему сквозь гул
и гуд. Гудело в ушах, в мозгу.
- Ты был прямой герой! Я "налюбоваться не могла, какой ты храбрец и
силач! Это было что-то! Нет, честное, слово, с ума сойти! Ни одна женщина
во Вселенной не устояла бы перед тобою в тот миг. Как ты его-бац-бац-бац!
А потом-вжик-вжиквжик! О-о-о! Мой любимый, отважный, мой герой...
Иван не мог понять, откуда здесь взялась Лана? И она ли это была?
Нет, что-то голос не тот. Может, Света, может, видение, память мучает?
Нет! Все не то!
Что-то упругое и нежное, прохладное и одурящее все время лезло Ивану
в лицо, давило, вжималось, мешало дышать, но вместе с тем приятно
возбуждало, вливало силы, вырывало из небытия. Он даже не понял поначалу
что это такое. Лишь потом дошло - это же грудь, женская грудь!
Да, это были женские груди. Они попеременно наваливались на лоб,
щеки, нос, подбородок... лишали дыхания, зрения, упирались сосками в
глаза, губы, ноздри. Когда лицо Ивана оказывалось в ложбинках между ними,
он втягивал в себя теплый пряный воздух, и воздух этот дурманил ему
голову. Голова кружилась, в глазах что-то мелькало, и почему-то Ивану
казалось, что грудей вовсе не две, а больше - три, четыре... Он лежал на
спине. И какая-то женщина ласкала его, гладила по волосам, прижимала
голову к себе.
- А как ты его пронзил, а?! Весь зал ахнул! Все ведь просто пришли в
восторг! Многие рыдали - я сама видела! Ах, это непередаваемо, это
чудесно! Но... но если бы я не приказала киберам вытащить тебя из-под этой
дохлятщш, ты не лежал бы сейчас здесь, ты был бы в утилизаторе, мой милый,
любовь моя!
Иван начинал кое-что понимать. Нет, это, разумеется, не Лана! И тем
более, не Света! Эта какая-то другая... непонятная, не такая.
Она оторвалась от него, будто желая полюбоваться им издали. И Иван
увидал нависающие над его лицом четыре почти правильных шара-упругих, чуть
колышащихся, со светлокоричневыми небольшими сосками. Зрелище было
настолько неожиданным, что Иван вздрогнул, проморгался - ему показалось,
что в глазах двоится. Но груди не исчезли-их было и на самом деле две
пары... И они снова опустились на его лицо, снова лишили дыхания. Нет,
мелькнуло у Ивана в мозгу, нет, это не земная женщина, это местная... Но
откуда, как? Ах да! Ведь она сама сказала! Значит, он жив, он уцелел в
этой немыслимой схватке?!
Иван отстранил от себя незнакомку. Приподнялся. Теперь он смог
разглядеть ее полностью. Три глаза на довольно-таки приятном лице без
подобия брылей и пластин делали его даже интересным, пикантным. Глаза были
черными, немного большими, чем надо бы. Но зато в них ощущалось наличие
жизни, чувств, не то что у всей этой братии гмыхов и хмагов! Полные
большие, почти до ушей, губы тоже не портили впечатления, даже наоборот,
волновали, приковывали к себе взгляд. Шея была длинна, нежна и
прекрасна-самая настоящая шейка земной - красавицы. Нежны я прекрасны были
и обе пары полных высоких грудей, нежен был и округлый небольшой животик.
А бедра! Ничего подобного Ивану не доводилось видать ни на Земле, ни в ее
колониях - бедра были круты и умопомрачительны. В сочетании с тончайшей
осиной талией они были невыразимо гармоничны... И все-таки - чешуя! От
плечей до запястьев ее руки были покрыты зеленоватой чешуей.. мягко
отсвечивающей, приятной на вид, но... и ноги, от колен и до щиколоток -
все та же чешуя! Иван не видал, чем заканчиваются ноги - четырехпалыми
лапами или же ступнями, все скрывала легкая накидочка. Но он видел, что на
руках у незнакомки по восемь длиннющих гибких пальчиков с синенькими
холеными ноготками..
Волосы ее были необыкновенно пышны, светлы, чисты... Они высоко
поднимались над головой и ниспадали волнами назад, по бокам, одна прядь
застряла в ложбинках между грудями. И Ивана все тянуло высвободить ее, а
заодно и провести рукой по этой нежной упругой коже. Но он сдерживался. Он
не знал, что делать, как себя вести. Свое спасение он воспринял без
особого воодушевления и чувства благодарности к кому-то почему-то не
испытывал.
- Ну-у, как я тебе нравлюсь, мальчик? - кокетливо вопросила
незнакомка и повела плечами, закинула голову назад, отчего груди ее
поднялись еще выше, живот подтянулся, а бедра, казалось, стали еще
круглее, призывнее.
Иван не ответил. Он протянул руку и высвободил застрявшую светлую
прядь. Незнакомка чуть подалась вперед, совсем чуточку, но Иванова рука
сразу же оказалась в ложбинке меж двух упругих и прохладных шаров. И он не
стал ее убирать.
Незнакомка склонилась над ним ниже. Взяла его руку в свою, развернула
ее ладонью к себе, прижала к груди, полными губами коснулась его виска,
потом щеки, губ... Иван почувствовал ее руку на плече. И в тот же миг она
его перевернула на себя, прижала, тяжело задышала в лицо.
- Ну вот, ты и ожил совсем, мой милый, ну и хорошо, как ты мне
нравишься, я не встречала еще таких, ну-у, чего же ты медлишь, я жду...
Ее горячие бедра, живот, казалось, вот-вот расплавят Ивана, он словно
целиком погрузился в них, растворился, ничего не видя, не слыша, не
соображая. Сердце бешенно наколачивало в груди, рвалось наружу, легкие не
справлялись со своей задачей... Эта женщина сулила неземное блаженство. И
Иван уже поплыл, потерял связь с внешним миром, его вздымало, и бросало
вниз, он взлепал, и падал, и а она все шептала ему что-то сладко-нежное на
ухо, не давала оторваться от своих губ. Это было сказочно и прекрасно,
необычно, волшебно! А впереди их ждало еще большее, почти невероятное,
недоступное с земными женщинами, Иван и это предчувствовал. Ее тело,
казалось, источало из себя фантастическую сладость, сверхъестественное
наслаждение. Это было упоительно!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214