Но
не так-то это просто, мнемограммы показывать, сам знаешь, шумиху поднимут,
подопытным кроликом сделают, на слово само-собой никто не верит, да и
попробуй раскройся, высмеют, сочтут за блаженного. Куда ни сунься, везде
труба, Гуг! Но не это главное, это все дело понятное, не привыкать. А вот
память жжет, сил нету, хоть под психоскальпель ложись! Вот тогда, Гуг, я и
стал понемногу прикладываться, а где немного, там и все остальное...
Погулял я здорово, от Марселя до Тегерана, а потом залетел в эту дыру,
черт бы ее побрал. Только время зря потерял. А мне бы сейчас набрать
надежных ребят, пробить разрешение, хотя бы под видом свободного поиска в
Пространстве, ну ты знаешь, да и махнуть туда! Иначе, Гуг, загнусь, не
выдержу. Ты можешь меня считать неврастеником, бабой-истеричкой, но это не
передать словами, это не под силу человеку!
Гуг замахал рукой, разинул рот, еще шире разинул.
- Ничего я не считаю, - проговорил он. Но ты забудь про свои замыслы,
ни черта не выйдет! И ни один из нормальных парней с тобой не пойдет на
это дело, можешь даже не пробовать уговаривать, тебя сочтут помешанным.
Ваня, вот и все! Я сам думаю, что у тебя крыша поехала... Ладно, не
трепыхайся, я чего думаю, то и думаю, крутить не собираюсь. А чем смогу,
помогу! Только ведь нечем. Ежели башли нужны, сотен шесть-семь подкину...
но это тебе на полбака. Можно, конечно, и побольше наскрести, на разгон
всегда можно наскрести, а как обратно выбираться будешь? Не-е, коли тебя в
Космофлоте не поддержат, и рыпаться не стоит! Или к частникам на поклон
иди!
- А что я им предложу? - спросил Иван.
- В том-то и дело, что предложить тебе нечего. Ни один из частников
благотворительностью в космических масштабах заниматься не станет, Ваня.
Но гляди, старина, пока ты будешь по миру побираться, крохи выпрашивать,
тебя точняк засекут, может, ты уже под колпаком.
- Все может быть, - понуро согласился Иван.
И поглядел на груду бутылок, валяющихся в углу.
- В это время из-за двери послышались торопливые тяжелые шаги, сама
она почти сразу распахнулась, на пороге застыли две фигуры в зеленоватой
форме и касках, блеснули стволы автоматов-парализаторов.
- Легки на помине, сучары! - тоскливо пробурчал Гуг Хлодрик, но не
пошевельнулся.
Иван смотрел на служащих Европола и не мог понять, что их сюда
привело. Гуг? Его шайка? Иван не знал, что надо делать, и потому не делал
ничего.
- Ты сиди на месте, - холодно сказал тот, что стоял слева, указывая
стволом на Хлодрика, - а русский пойдет с нами.
Иван привстал.
- И попрошу соблюдать спокойствие, это в ваших же интересах.
- В наших интересах, - с ленцой процедил Гуг, упирая руки в колени, -
совсем другое, дорогие легаши!
- И что же именно? - с ухмылкой поинтересовался стоявший справа.
- А то, чтобы гости, навещающие нас, были немного повежливее, понял?!
Если не понял, могу разъяснить, сучий потрох!
Иван не видел, как ампула вылетела из дула. Но он видел, как она
ударила в грудь Гугу Хлодрику и разлетелась на мелкие осколки. И он понял
- у Гуга под курткой был надет панцирь. Все дальнейшее произошло
мгновенно: Хлодрик вскочил на ноги, будто был не восьмипудовым верзилой, а
пушинкой, взметнувшейся под струей воздуха. Европоловцы рухнули на грязный
заплеванный пол, уткнулись в него лицами. Гуг выскочил за дверь и через
минуту, после непродолжительной возни, вскриков, сопенья и скрежета зубов,
втащил в комнатушку еще двоих парней в зеленоватой форменке. Он их держал
за воротники. И как те ни упирались, вырваться им не удавалось.
- Еще трое валяются там, у входа, - доложил Хлодрик Ивану
извиняющимся тоном.
- Нехорошо все это, - высказался Иван. Ему совсем не нравилось
происходящее. И он никак не мог понять, зачем он европоловцам? Может, он
успел натворить чего-нибудь такого, за что надлежит отвечать по местным
законам. Все может быть, разве упомнишь! Только ему не хотелось попадать в
клетку, какая бы причина на то ни была.
- Еще бы! Конечно, нехорошо! - согласился Гуг. - Но мы сейчас сделаем
так, что все будет хорошо!
Он заорал на вырывающихся парней так, как не орал в свое время на
звероноидов Гадры, медленно отжиравших у него левую ногу. Эти гнусные
твари тогда именно отжирали его конечность, не отрывали, не отъедали, не
отгрызали; они привязали самого Гуга к железному крюку, вбитому в стену
пещеры, и не торопясь, со смаком и явным удовольствием, чавкая и обливаясь
слюной, жрали ногу у живого и дико орущего Гуга Хлодрика. Иван поспел
вовремя. Но тогда Гуг не орал так дико.
- Я вас, твари, гниды паршивые, напополам поразрываю, ежели вы через
две минуты не вытащите всю эту падаль наверх, чтоб она не воняла в хоромах
благородного Гуга - Игунфельда Хлодрика Буйного! Поняли, суки?! В моей
старой и дырявой шкуре сидят сорок поколений свирепейших викингов, и я от
их имении поручению размажу ваши вонючие мозги по стенам! А ну, брысь!!!
Он притопнул ногой. И выпустил парней. Не прошло и минуты, как в
конуренке стало тихо и покойно, никто не стоял в ней из непрошенных
гостей, никто не лежал на полу. Иван выглянул наружу - лишь валяющаяся у
стены каска с зеленоватым отливом да отпечаток кровавой пятерни почти под
самым потолком напоминали о случившемся.
Он вернулся в комнату. Поглядел на тяжело дышащего Гуга исподлобья,
неодобрительно.
- И все-таки, дружище, тебя не зря вышвырнули из Космофлота, ты и
впрямь Буйный. Зачем тебе лишние неприятности? Может, дело шло о штрафе за
погром в кабаке одноглазого Сайруса или еще о каких-нибудь таких мелочах!
А ты кулаками махать начинаешь, викинг хренов!
Гуг не обиделся, не рассердился. Он снова плюхнулся на скрипящую
кровать, откинулся к стене. И сказал:
- Не-е, старина, у тебя точно разжижение мозгов! Вспомни-ка, о чем ты
тут рассуждал только что, а?
- О чем? - не понял Иван.
- Балбесина, пока ты думаешь, что за тобой могут установить слежку,
тебя уже взяли под колпак, дошло?!
- Ты уверен?
- Еще бы! - лицо Гуга было совершенно непроницаемо и серьезно. - А за
скандал и потасовку в кабаке Сайруса, да и иных местах, о которых ты
изволил забыть, я заплатил столько, что ребятам придется изрядно попыхтеть
месячишко-другой, прежде чем мы восстановим нажитое... Не думай, что твои
пьяные истерики были бесплатным развлечением! Тебе надо мотать отсюда,
понял! За океаном сейчас совсем хреново, не скроешься от легавых. А в
России, я думаю, тебя не сразу сцапают. Вали домой, Ваня! Никто тебе здесь
не поможет. Но одну штуковину я тебе дам, глядишь, пригодится!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214
не так-то это просто, мнемограммы показывать, сам знаешь, шумиху поднимут,
подопытным кроликом сделают, на слово само-собой никто не верит, да и
попробуй раскройся, высмеют, сочтут за блаженного. Куда ни сунься, везде
труба, Гуг! Но не это главное, это все дело понятное, не привыкать. А вот
память жжет, сил нету, хоть под психоскальпель ложись! Вот тогда, Гуг, я и
стал понемногу прикладываться, а где немного, там и все остальное...
Погулял я здорово, от Марселя до Тегерана, а потом залетел в эту дыру,
черт бы ее побрал. Только время зря потерял. А мне бы сейчас набрать
надежных ребят, пробить разрешение, хотя бы под видом свободного поиска в
Пространстве, ну ты знаешь, да и махнуть туда! Иначе, Гуг, загнусь, не
выдержу. Ты можешь меня считать неврастеником, бабой-истеричкой, но это не
передать словами, это не под силу человеку!
Гуг замахал рукой, разинул рот, еще шире разинул.
- Ничего я не считаю, - проговорил он. Но ты забудь про свои замыслы,
ни черта не выйдет! И ни один из нормальных парней с тобой не пойдет на
это дело, можешь даже не пробовать уговаривать, тебя сочтут помешанным.
Ваня, вот и все! Я сам думаю, что у тебя крыша поехала... Ладно, не
трепыхайся, я чего думаю, то и думаю, крутить не собираюсь. А чем смогу,
помогу! Только ведь нечем. Ежели башли нужны, сотен шесть-семь подкину...
но это тебе на полбака. Можно, конечно, и побольше наскрести, на разгон
всегда можно наскрести, а как обратно выбираться будешь? Не-е, коли тебя в
Космофлоте не поддержат, и рыпаться не стоит! Или к частникам на поклон
иди!
- А что я им предложу? - спросил Иван.
- В том-то и дело, что предложить тебе нечего. Ни один из частников
благотворительностью в космических масштабах заниматься не станет, Ваня.
Но гляди, старина, пока ты будешь по миру побираться, крохи выпрашивать,
тебя точняк засекут, может, ты уже под колпаком.
- Все может быть, - понуро согласился Иван.
И поглядел на груду бутылок, валяющихся в углу.
- В это время из-за двери послышались торопливые тяжелые шаги, сама
она почти сразу распахнулась, на пороге застыли две фигуры в зеленоватой
форме и касках, блеснули стволы автоматов-парализаторов.
- Легки на помине, сучары! - тоскливо пробурчал Гуг Хлодрик, но не
пошевельнулся.
Иван смотрел на служащих Европола и не мог понять, что их сюда
привело. Гуг? Его шайка? Иван не знал, что надо делать, и потому не делал
ничего.
- Ты сиди на месте, - холодно сказал тот, что стоял слева, указывая
стволом на Хлодрика, - а русский пойдет с нами.
Иван привстал.
- И попрошу соблюдать спокойствие, это в ваших же интересах.
- В наших интересах, - с ленцой процедил Гуг, упирая руки в колени, -
совсем другое, дорогие легаши!
- И что же именно? - с ухмылкой поинтересовался стоявший справа.
- А то, чтобы гости, навещающие нас, были немного повежливее, понял?!
Если не понял, могу разъяснить, сучий потрох!
Иван не видел, как ампула вылетела из дула. Но он видел, как она
ударила в грудь Гугу Хлодрику и разлетелась на мелкие осколки. И он понял
- у Гуга под курткой был надет панцирь. Все дальнейшее произошло
мгновенно: Хлодрик вскочил на ноги, будто был не восьмипудовым верзилой, а
пушинкой, взметнувшейся под струей воздуха. Европоловцы рухнули на грязный
заплеванный пол, уткнулись в него лицами. Гуг выскочил за дверь и через
минуту, после непродолжительной возни, вскриков, сопенья и скрежета зубов,
втащил в комнатушку еще двоих парней в зеленоватой форменке. Он их держал
за воротники. И как те ни упирались, вырваться им не удавалось.
- Еще трое валяются там, у входа, - доложил Хлодрик Ивану
извиняющимся тоном.
- Нехорошо все это, - высказался Иван. Ему совсем не нравилось
происходящее. И он никак не мог понять, зачем он европоловцам? Может, он
успел натворить чего-нибудь такого, за что надлежит отвечать по местным
законам. Все может быть, разве упомнишь! Только ему не хотелось попадать в
клетку, какая бы причина на то ни была.
- Еще бы! Конечно, нехорошо! - согласился Гуг. - Но мы сейчас сделаем
так, что все будет хорошо!
Он заорал на вырывающихся парней так, как не орал в свое время на
звероноидов Гадры, медленно отжиравших у него левую ногу. Эти гнусные
твари тогда именно отжирали его конечность, не отрывали, не отъедали, не
отгрызали; они привязали самого Гуга к железному крюку, вбитому в стену
пещеры, и не торопясь, со смаком и явным удовольствием, чавкая и обливаясь
слюной, жрали ногу у живого и дико орущего Гуга Хлодрика. Иван поспел
вовремя. Но тогда Гуг не орал так дико.
- Я вас, твари, гниды паршивые, напополам поразрываю, ежели вы через
две минуты не вытащите всю эту падаль наверх, чтоб она не воняла в хоромах
благородного Гуга - Игунфельда Хлодрика Буйного! Поняли, суки?! В моей
старой и дырявой шкуре сидят сорок поколений свирепейших викингов, и я от
их имении поручению размажу ваши вонючие мозги по стенам! А ну, брысь!!!
Он притопнул ногой. И выпустил парней. Не прошло и минуты, как в
конуренке стало тихо и покойно, никто не стоял в ней из непрошенных
гостей, никто не лежал на полу. Иван выглянул наружу - лишь валяющаяся у
стены каска с зеленоватым отливом да отпечаток кровавой пятерни почти под
самым потолком напоминали о случившемся.
Он вернулся в комнату. Поглядел на тяжело дышащего Гуга исподлобья,
неодобрительно.
- И все-таки, дружище, тебя не зря вышвырнули из Космофлота, ты и
впрямь Буйный. Зачем тебе лишние неприятности? Может, дело шло о штрафе за
погром в кабаке одноглазого Сайруса или еще о каких-нибудь таких мелочах!
А ты кулаками махать начинаешь, викинг хренов!
Гуг не обиделся, не рассердился. Он снова плюхнулся на скрипящую
кровать, откинулся к стене. И сказал:
- Не-е, старина, у тебя точно разжижение мозгов! Вспомни-ка, о чем ты
тут рассуждал только что, а?
- О чем? - не понял Иван.
- Балбесина, пока ты думаешь, что за тобой могут установить слежку,
тебя уже взяли под колпак, дошло?!
- Ты уверен?
- Еще бы! - лицо Гуга было совершенно непроницаемо и серьезно. - А за
скандал и потасовку в кабаке Сайруса, да и иных местах, о которых ты
изволил забыть, я заплатил столько, что ребятам придется изрядно попыхтеть
месячишко-другой, прежде чем мы восстановим нажитое... Не думай, что твои
пьяные истерики были бесплатным развлечением! Тебе надо мотать отсюда,
понял! За океаном сейчас совсем хреново, не скроешься от легавых. А в
России, я думаю, тебя не сразу сцапают. Вали домой, Ваня! Никто тебе здесь
не поможет. Но одну штуковину я тебе дам, глядишь, пригодится!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214