Опустившийся створ оградил
обитателей бара от омерзительных звуков.
- Спасибо. Вы меня спасли, - сказала Лива. И отхлебнула из крохотной
рюмочки. Водка обожгла язык, до горла не дошла - от волнения во рту все
пересохло. Она глотнула еще раз.
- Икорочкой, икорочкой, - услужливо подсказал седой.
Но Лива предпочла запить кипящим аргедонским льдом. В шестислойном
кофеййом фужере черный, непроницаемый кофе слоями чередовался с пузырящимся
льдом, это было адское сочетание горячего и холодного, бодрящего и
усыпляющего. До каторги Лива пробовала эту смесь лишь один раз, в притоне
Сары Черной. Ей тогда адское пойло очень понравилось. Сейчас она почти не
ощутила вкуса.
- Мне вас что, теперь весь свой век благодарить? - спросила она
совершенно бестактно. - То, что вы, Говард Буковски, большой авторитет
среди ваших фараонов, еще ничего не значит для меня. Я привыкла вращаться в
иных сферах...
- Меня зовут Крежень, - оборвал ее лепет седой. - Вам ни о чем не говорит
это?
Лива вздрогнула. Она слышала эту кличку. Точно, Гуг говорил что-то. Но
что именно? Неужели это он прислал седого? Он спасся?! Он на Земле?! Это
фантастика, сказка!!! Слезинка выскочила из ее глаза. Лива чуть не выронила
причудливый фужер из зангезейского стекла.
- Ты пришел от Буйного?! - молящим шепотом выдавила она.
- Да! - коротко ответил Крежень.
* * *
Своды над головой сомкнулись, и Иван убедился - они снова в ловушке. Он
опять опоздал! Надо было воспользоваться превращателем раньше, в
ходах-переходах! Сейчас они были бы неотличимы от прочих оборотней,
затерялись бы среди них, а там ... там - наверх! вон с проклятущей,
чертовой Гиргеи! Вон!!!
- Ни хрена не поделаешь, - изрек Иннокентий Булыгин, будто бы читал
Ивановы мысли.- С Гиргеи возврата нету!
- Не психуй, - сорвался Иван, - не на зоне! Не перед кем пену пускать!
Кеша только головой покачал.
- Меня на Аранайе двенадцать лет в лагерях держали. Семь раз я сбегал,
Гуг, - начал он свою горькую повесть, - семь раз меня ловили. А на восьмой
я ушел от этих сучар, понял?! А мы с тобой еще и пару раз по-настоящему
когти рвать не пытались, мы пока в бирюльки играемся, Гуг. Мне-то все
ничего, да надоедать начинает. Ты еще не видал, Гуг, как я пену пускаю.
- Ладно, не плачься. Надо разобраться сперва, где мы.
Разобраться было трудновато. Из,:огромней подводной пещеры они спустились
вместе с площадкой в пещерку крохотную - до сводов три метра, куда ни
плюнь. Под ногами выеденная порода. Поди-ка разберись! Иван закусил губу.
Время шло. Неумолимо и неостановимо. Время играло против него, против Кеши,
Ливы, Гуга, Дила Бронкса, против всех землян на Земле, против всех землян,
рассеянных по Вселенной, против неземлян ... Черное Благо расползалось по
свету, въедалось в Мироздание по незримым порам. Они уже были рядом, они
дышали в затылок смертным дыханием. Как он был наивен, когда полагал, что
Система бесконечно далека от Земли, что еще есть океан времени - год, а то
и два, три... Он вырвался в этот подводный ад максимум на неделю, так и
Дилу сказано. Но, похоже, он застрял туг навечио! Нет, он сказал Дилу, что
за веделю может не обернуться, он еще тогда предчувствовал, он знал - с
Гиргеей не шутят. Но без Гуга Хлодрика Буйного он не мог начать главного
дела* Он не мог быть везде и всегда один! Он и так вединочку напорол много
глупостей, много зла содеял. Он ощущал себя поганым, гнусным
дикарем-язычником, негодяем. Где-то в дебрях Осевого измерения его Светик -
измученная и истерзанная, ждущая. В многомерных лабиринтах Системы он
бросил светловолосую, такую доверчивую Лану. Сколько прошло времени по
тамошним часам? жива ли она?! она не умрет, пока он не вернется за ней! А в
Пристанище, в хрустальном гробу потаенной, закодированной биоячейки его
ждет Аленка, ждет не одна, с сыном, с его сыном. Это ведь бред! это
наваждение какоето! Троеженец несчастный! Шейх аравийский! Нет, они
погибли! Это их призраки мучают его, их печальные, вездесущие тени. И все
равно он нужен им, нужен их теням. Он всем нужен! Он нужен везде! Его
мучительно и долго ждут.
А он сидит в этой гнусной пещере, в этой норе без выхода. Сидит сиднем!
Иван готов был зубами грызть породу, рвать ее ногтями, пробиваться наверх
сквозь толщи Гиргеи. Сколько на это уйдет времени? век? тысячелетие?! Нет,
лучше смерть, чем позорная и никчемная жизнь комара, бьющегося о стекло!
- Да ты не печалься. Гуг,- посочувствовал Кеша Мочила, - объявится кто ни
на есть, скажут, чего им от нас надобно.
- Откуда ты знаешь,- отозвался Иван, успокаиваясь, - вон возьми
какую-нибудь белку земную, она собирает орешки-ягодки, да прячет их по
щелям да дырочкам, пусть полежат, авось, потоми пригодятся, когда голодные
дни настанут. Так и нас эти твари запрятали, через годик-другой достанут
чего останется и слопают. Вот тебе и вся арифметика!
- Хреновая арифметика, - согласился Кеша. - Только неправильная она.
Гляди! - Он указал рукой вверх.
Вода медленно отступала от сводов.
- Это шлюз! - выпалил Иван.
- То-то и оно. В шлюзовую камеру просто так, прозапас пихать не станут.
Пора нам железо скидывать.
Иван усмехнулся. Но ему было не до смеха. Стало вдруг отчетливо ясно, что
в этой игре главные фишки вовсе не полубезумные подводные оборотни, и скоро
в этом придется убедиться воочию.
Вода ушла в невидимые щели-капилляры, пещерка стала на вид еще теснее и
гаже. Камера тюремная. Темница. Не хватает зарешеченного оконца... Только
успел Иван подумать об этом, как оконце появилось - изъеденная стена по
левую руку бесшумно уплыла в незримую нишу, открывая не просто оконце, а
окнище, огромный и плоский матово черный экран.
- Щас нам кино покажут, - объявил Кеша и демонстративно уселся
вполоборота к экрану. У него были железные нервы.
- Покажут - поглядим! - ответил Иван. Он стоял столбом, вперившись в
черную гладкую поверхность. Нехорошие предчувствия бередили душу. И они не
оказались ложными.
Экран вспыхнул загробным зеленым свечением. Выпучилось объемное бледное
лицо, старческое, полумертвецкое. Но взор у старика был ясным. На тонких
губах змеилось довольная и немного высокомерная улыбка.
- Не надоело бегать? - с ехидцей спросил старик.
Серьезные! Это был худший из вариантов. У Ивана ноги подкосились. Кеша
ничего не понимал, он смотрел то на Гуга-Ивана, то на экран, и глаза его
были круглы и бессмысленны.
- Молчишь? А мне кажется, надоело. Ведь ты ушел, не попрощавшись, верно?
- Конечно, - процедил Иван сквозь зубы, - я мог бы и попрощаться, и
дверью хлопнуть напоследок. Но я пожалел твою старость, ублюдок!
- Через часик-другой ты будешь на Земле - и мы разберемся, кто из нас
ублюдок, А заодно немножко поковыряемся в твоих тупых мозгах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214