Он присел к столу. Но стул-кресло чуть не развалился под его
тяжестью, видно было все тут запущено до предела, заброшено, некому было
заняться обустройством. Иван пересел на широченный обитый желтым
кожзаменителем диван, раскинул руки.
- Воще-то, Ваня-я, - с укоризной протянул Хук, - мог бы и привезть
кой-чего старым друзьям-собутыльникам! Не уважаешь?! Да ладно уж, я шучу.
Эй!
Он легонько пнул ногон в бок Армана. Но тот даже не пошевельнулся,
только застонал спросонья.
- Дрыхнет, - сделал вывод Хук. - Хорошо ему! Я бы тоже отключился на
часик-другой... не не могу, Ваня, у меня бессонница - вторую неделю не
смыкаю глаз. Вот только этим и держусь!
Он налил себе еще.
- Ты бы погодил немного, - проворчал Иван, зная, что его все равно не
послушают.
Разговора не получалось. Да и какой-там разговор! Хук глядел на Ивана
мутными желтушечнымн глазами, тряс головой. И невозможно было поверить,
что несколько лет назад он один в течение трех суток с половиною сдерживал
круговую атаку гиргейских псевдоразумных оборотней. Вот тогда он на самом
деле не спал, попробуй усни! За эти сутки Иван с Гугом Хлодриком
восстановили последний не изуродованный аборигенами возвратник - да только
нужда в нем отпала. Хук Образина отбил-таки атаку оборотней, и из Центра
сразу же пришел приказ оставаться до "зимы на своих" позициях. Легко им
там в Центре было распоряжаться! Помнил ли Хук о тогдашнем? Иван и
спрашивать не решался, никак в его мозгу не мог совместиться тот
румянощекий чистоглазый здоровяк с этим трясущимся стариком.
- В отпуск? - поинтересовался Хук. И громко икнул.
- Ага, - ответил Иван.
- Не ври! Я ведь все знаю, Ваня, меня не проведешь! А ну-ка,
выкладывай - на черта старое ворошить удумал?!
Иван закинул ногу за ногу, поморщился. Все-то они знают! Прямо,
всезнальцы какие-то! К кому ни сунься - все ведомо, все наперед известно,
не говоря уж про прошлое! Один он ничего толком не знает, ничего понять не
может - чехарда какая-то бестолковая? Уж скорее бы баки цепляли, скорее бы
отсюда удочки сматывать!
- Ну, не хочешь говорить-не говори, я не настаиваю, - Хук чуть не
выпал из кресла, он был предельно пьян. - Но я тебе окажу, Ваня, дружескую
услугу, цени! - он снова громко и противно икнул, выпучил бессмысленные
глаза. - Ванюша, - у этого хмыря, - Хук качнул носком башмака в сторону
лежащего Крузербильда-Дзухмантовского, - еще с Гиргеи плазменный резачок
припасен, поня-ял?!
Хук вывалился все же из кресла. Но не расстроился и не попытался
взобраться обратно. А так и остался на полу в полускрюченном положении.
Голова его выбивала чечетку по засаленному подлокотнику кресла. Голос же
был тверд и сипат.
- Не дергайся, Ваня! Я киберам сказал, чего надо, они сами все путем
упакуют, значитца, и укладут, куда положено, а ты у нас гость, вот и сиди
себе гостем! Я на тебя, Ваня, гляжу-и душою отдыхаю, такой ты простой,
свойский парень. Но одно я тебе скажу прямо, в глаза, как другу!
- Чего?
- Дурак ты, Ваня, набитый! Вот тебе и весь мой сказ! Оставайся с
нами, пропадешь ведь!
Иван усмехнулся. Но было ему невесело.
- Может, с вами-то я еще быстрей пропаду.
- И так может статься, - согласился Хук.
Он снова нажал на клавишу, предварительно совершив титаническое
усилие и на четвереньках добравшись до пульта. Там и обмяк.
Киберы монтировали переходник для восьмого бака. Иван вздохнул
облегченно - худо-бедно, а дела делались. И только теперь он заметил
висевшее на противоположной стене прямоугольное зеркало, каких и у
антикваров не сыщешь. Вгляделся в отражение-то ли свет был неважный, то ли
он сам неважно выглядел, но из зеркала на него смотрел усталый и совсем не
молодой человек с кругами под глазами, почти безгубым напряженным ртом.
Иван посмотрел прямо в глаза человеку - и ему стало не по себе: глаза были
отрешенными, неживыми, будто что-то потухло у этого человека внутри.
Но наваждение длилось недолго. Иван встряхнулся, пришел в себя.
Уставился на лежащего между ним и зеркалом Армана-Жофруа. От пульта
гостиной доносился хлюпающий, с присвистом храп Хука Образины.
Иван вытащил из кармана яйцо, подержал его на ладони. И неожиданно,
словно решившись, вдруг, прижал его острым концом к шее - над самым
кадыком. Сдавил. Яйцо стало мягким. Но лишь до определенной степени. Чем
сильнее он сжимал его, тем тверже оно становилось. И не сразу сообразил,
что смотреть-то надо в зеркало, а не на эту хитрую штуковину. Когда он
поднял глаза, отражавшийся в мутноватой поверхности человек был уже мало
похож на него - лишь лоб с шрамом оставался прежним да прямой нос... Но
нос на глазах вырастал, обретал горбинку. Подбородок тяжелел, выдвигался
вперед. На щеках появлялся синюшный оттенок. Волосы редели и темнели,
начинали курчавиться, местами седеть. Тело наливалось тяжестью -
неприятной, излишней. Он превращался в Крузербильда-Дзухмантовского - но
не в того отчаянного малого, при виде которого звероноидов бросало в
дрожь, а в нынешнего-оплывшего, размякшего, опустившегося. При этом Иван
оставался Иваном, он не чувствовал ни каких изменений в психике, сознание
его оставалось прежним... Превращение произошло в считанные секунды.
Иван оторвал яйцо от шеи, сунул в карман. Заглянул краем глаза на
экран-безголовые киберы заканчивали свое дело: капсула была почти
подготовлена, даже менее опытный человек понял бы - этих баков, если они,
разумеется, не пусты, вполне хватит для начального разгона и входа в
Осевое измерение.
Иван собирался уже встать. Но услышал вдруг странное гудение. Он
повернул голову. Хук Образина стоял на коленях и отчаянно тер глаза,
переносицу, надбровные дуги. Одновременно он на одной ноте, протяжно и
совершенно не по-людски выл.
- Ууууу-ааа-у... - вырывалось у него то ли из горла, то ли из
ноздрей, - уууууу-ааааа-уу!
Оставив глаза в покое. Хук принялся тыкать в Ивана корявым красным
пальцем. И Хука и его палец вместе с рукой трясло будто на вибростенде.
- Ты чего, Образина? - спросил Иван, прикрывая лицо руками.
- Обо-о-ууууууууу-оооооротень!!! - провыл Хук. И для наглядности
ткнул несколько раз поочередно то в Ивана, то в мирно посапывающего
Армана-Жофруа.
- Нет, Образина, старина, нет, - проговорил мягко Иван, - тут тебе не
Гиргея, тут нет никаких оборотней. Просто ты допился, вот тебе и мерещится
всякое, понял?
Хук, не переставая выть, пополз на карачках к лежащему в семи метрах
от него Арману. Полз он медленно, с опаской поглядывая на Ивана-Жофруа дер
и так далее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214