Дил проверил оружие в карманах и под мышками, и они направились на улицу
12-12 в Большой тупик. Идти было далековато, но не это смущало Дила Бронкса
- он не любил всей земной мерзости, убожества, которые ему казались гноем,
выдавленным из чьего-то упитанного, холеного, но все же больного тела. Само
тело таилось за семью заборами и семью печатями, там, куда нищету и
убожество не допускают, но гной из него тек повсюду, по этим улицам,
заваленным никогда не убирающимся мусором, по площадям-помойкам, по
развалюхам-хижинам, по переулкам, тупикам, закоулкам... повсюду! Недаром
Дил бежал от этой грязи в Космос, недаром он вылизывал и холил
красавицу-станцию, свой Дубль-Биг. А сейчас, благодаря Ивану, его вновь
швырнуло в помойку, в мерзость и гнусь.
Он шел, высоко задирая ноги, перешагивая через омерзительных нищих,
больных, покрытых лишаями и коростой, дегенератов, тихо хохочущих или не
менее тихо плачущих над какими-то своими мелкими горестями, через пьяных...
нет, пьяны были они все: и больные, и дегенераты, и нищие. Дилу чудилось,
что они сейчас полезут, поползут к его сверкающему боту, изгадят его,
измажут своими грязными, шелудивыми руками... Нет, бот не подпустит их на
пять метров, там защитное поле. Но все равно, противно, гадко.
- Крыс жарят, - прошептал Арман, втягивая дымок трепещущими ноздрями. - А
ты знаешь, Дил, я бы сейчас и от крысы не отказался, ведь мы сидели столько
лет на одной синтетике, это же надо - столько просидеть на искусственном
дерьме!
- Ну, слава Богу! - улыбнулся Дил. - Ты, кажется, и впрямь приходишь в
себя.
Он пнул ногой безногого калеку, явно прокаженного, который ухватил было
его за штанину, замычал что-то.
Пнул и плюнул в сторону, скорчив брезгливую гримасу.
- Не обижай их, - посоветовал Арман. - Жизнь сложная штуковина, может, и
мы через годик-другой будем ползать среди этих несчастных.
- Ну уж нет! - возмутился Дил. - Лучше в петлю!
- Петля не всегда под рукой оказывается.
- В воду!
- И вода не везде сейчас: в Темзе болото, в Сене болото, даже в Рейне и
Дунае, Дил, ядовитое болото, ты знаешь это лучше меня, я давно тут не был.
- И все равно мы Не будем ползать среди них, - сказал Дил. - Скорее
всего, нас вообще не будет через годик-другой.
- Не будет?
- Земля кому-то мешает, Крузя, - Дилу не хотелось сейчас пересказывать
всё, что он слышал от Ивана, не время, но намекнуть можно. - Придет кто-то
Извне, и будет судить всех нас. Вот только приговор этого суда уже
известен.
- Слишком мрачно, - не поверил Крузя.
- Далеко еще? - решил сменить тему Дил.
- Да вот, пришли уже!
На прибитой к обшарпанной стене дома картонке было коряво выведено на
староанглийском "Балтой тупик".
Дил поднял голову вверх - стены домов сходились почти вплотную в черном
сумрачном небе. Тут и впрямь негде припарковать бот, Крузя как в воду
глядел.
- Она на седьмом или на восьмом, - вспоминал Арман. - Пошли, там
разберемся.
Лестницы были загажены донельзя, судя по всему, канализация в этом
квартале давно не работала, а самим жильцам было лень ходить по нужде
куда-то далеко и они ее справляли прямо за дверями своих квартир.
На седьмом Дил долго стучал во все двери. Никто ему не открыл - и тогда
он, одну за другой, вышиб все четыре. В двух халупах никого не было, мусор,
грязь, мыши. В двух других по кучам тряпья ползали дебильные, уродливые
дети с огромными лбами, слюнявыми губами и бессмысленными глазенками.
- Пошли выше!
На восьмом и девятом они тоже ничего не нашли.
Зато на десятом дверь была отперта. А за ней два какихто жирных мужлана
тискали смазливую кудрявую бабенку лет пятидесяти. Бабенка хихикала и
закатывала глаза, высоко задирала голые ноги. Квартира была обставлена и не
совсем бедна, по углам стояли цветастые коробки с разнообразной дешевой
едой и дешевым пойлом, коробки были разукрашены донельзя, как и все дешевое
и некачественное. Мужланы на вошедших внимания не обратили, а сама бабенка
махнула рукой.
- Афродита! - с ходу крикнул Крузя.
Мужланы обернулись, но не привстали с широченной кровати, на которой и
происходило дело.
- Чего надо? - сипло спросила бабенка.
- Нам нужен Хук Образина! - мягко ответил Дил.
Один из мужланов встал, поддернул черные широкие штаны и двинулся к
вошедшим вихляющей походкой.
- Образина должен мне три монеты, - гнусаво протянул он, глядя изподлобья
взглядом приценивающегося к жертве жулика.
- Не болтай! - взвизгнула бабенка. - Я просто вышвырнула его вон. Этот
подонок пропил все мое белье! За одну неделю! Это же с ума сойти!
- И все-таки он должен мне три монеты! - настаивал на своем жуликоватый
мужлан.
- Покажи, где он - и получишь три монеты, - сказал Дил Бронкс. Он отдал
бы и четыре, лишь бы побыстрее уйти отсюда.
- Деньги вперед! - потребовал мужлан.
- Не доверяешь? - тихо просипел Арман-Крузя.
- Не доверяю, - так же тихо ответил мужлан.
- Ну так я тебе тоже не доверяю! - Крузя саданул мужлана в челюсть, не
дал ему упасть, подхватил за ворот грубой толстенной рубахи. - Покажешь -
получишь монету. Не покажешь - убью!
Мужлан покорно кивнул.
- Всё понял, - процедил он и улыбнулся заискивающе.
Его приятель и сама полуголая Афродита так и лежали на постели, вытаращив
глаза и разинув рты.
- Надо с ней поговорить, расспросить, - предложил Дил.
- Не хрена с ней разговаривать, - грубо отклонил его предложение Арман. И
рявкнул в сторону мужлана: - Куда?!
- Вниз, - проблеял тот совсем не своим давешним голосом.
- До встречи! - бросил через плечо Арман.
И они пошли вниз по грязной, зловонной лестнице.
Это было невозможно, это было чудом, если мужлан не врал. А может, и не
чудом - куда ж еще деваться бедному, бесприютному Хуку.
Они вышли, обогнули дом слева, попали в совершенно жуткий, заваленный
помоями до четвертого этажа двор, с трудом протиснулись в какую-то щель
между мусорными ржавыми баками.
- Вот он, - снова проблеял мужлан, протянул потную розовую ладошку, -
Деньги давай!
- Получай! - Крузя развернул мужлана, дал хорошего пинка, так что
незадачливый вымогатель полетел в слизь и мерзость, на миг затих, а потом
опрометью бросился наутек.
В дальнем баке, в темноте, на куче сгнившей, парящей гадости лежал сам
Хук Образина, выпускник Школы космодесантников, боец-смертник, прошедший
сотни жутких планет, весельчак и красавчик в свои молодые годы, любимец
всей космической шатии-братии. Был он страшен. У Дила даже руки задрожали.
Не приведи Господь увидать в таком виде того, кого знал иным - сильным,
здоровым, отважным до бесшабашности, везучим.
Это судьба! - молнией вновь пронеслось в мозгу у Дила Бронкса. - Это
судьба всех десантников и космос пецназовцев:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214