Прыгнул, на лету перевернулся через голову, вышиб рукой
лучемет у смуглянки - тот взлетел вверх, разбрызгивая фонтаны пламени,
крутясь фейерверочным колесом. Он был, видно, заклинен. Но это уже не
интересовало Ивана.
Иван не тронул смуглянку и пальцем, не ударил, не коснулся. Он просто
встал рядом. И она поняла, что к чему. Она поняла, что оказывать
сопротивление этому парню не просто бесполезно, но смешно.
Подкравшегося негуманоида, который еще минуту назад не мог подняться
из травы, Иван отбросил назад ударом ребра ладони по шее. Теперь не было
никакой угрозы.
- Побежали! Тут нельзя оставаться! - Иван протянул руку.
- Да, побежали! - она сама подошла к нему, положила ладонь на ладонь.
Но тут же выдернула. - Ты хочешь оставить эту гадину жить?! Ну уж нет!
Она заглянула Ивану в глаза. В ее взгляде не было ни милосердия, ни
готовности прощать.
Иван положил ей руки на плечи, привлек к себе, поцеловал в губы. И
только после всего этого прошептал прямо в лицо:
- Не мы ей давади жизнь, понимаешь? Не нам ее и лишать, жизни, не
нам!
- Я сама убью ее!
- Нет!
Иван с силой сжал ее плечи, встряхнул.
- Отпусти! Болимо!
- Пойдем, не то мы останемся тут навсегда! - сказал он. - Мы и так
слишком долго возимся, пойдем!
Он не стал ждать, пока она решится. Он легко вскинул ее тело вверх,
поймал, рассмеялся, осторожно положил себе на плечи, стараясь не
поцарацать нежной кожи о грубую ткань скафандра. Пнул ногой для проверки
бездыханного евнуха-вертухая. Тот лежал студнем, не подавая признаков
жизни.
- Все равно вы подохнете! - зло бросила в спину смуглянка, И
выругалась столь изощренно, что Ивана передернуло.
Но он не стал отвечать. Он уже бежал. Бежал, куда глаза глядят,
подальше от места происшествия к навесу, к дыре - может, им удастся
выбраться через трубу или, хотя бы, спрятаться от погони на какое-то
время, переждать.
Но пробежать ему удалось совсем немного - не больше трехсот метров.
Все получилось неожиданно - из-за десятка деревьев вышли как по команде
десять негуманоидов, одинаково неприглядных, одинаково корявых, в
одинаковых комбинезонах, открывающих руки и ноги, с одинаковыми
лучеметами. Они молчали. Но Иван понял, что с ним не шутят. Он
остановился.
- Ну что?! Чего повыскакивали?! - бросил он нервно, с вызовом.
- Не надо злить их, - из-за спины прошептала Дана. Она снова стояла
на земле, снова прижималась к нему, к ее единственной в этом мире защите.
- А они разве умеют злиться?! - поинтересовался Иван из озорства. Но
тут же сообразил, что время шутить прошло.
- Эй, слизняк! - проскрипел средний негуманоид, ничем не отличавшийся
от других, трехглазый, носатый, корявый. - Ты понимаешь нас? Не молчи! Мы
же видим, что ты завладел переговорным устройством. Говори, у кого украл?
Это было слишком.
- Вы чересчур самонадеянные! - выкрикнул Иван.
- Молчи! - ткнула его кулачком в бок Лана. - Ты с ума сошел!
Негуманоиды, словно по команде, переглядываясь, вдруг начали
скрежетать, скрипеть. Плоские подбородки у них поотвисали, блестящие
пластины клыкожвал обнажились. Скрип и скрежет становились все громче,
раскатистей, неудержимей. Иван не сразу понял, что они смеются, что они
заразительно и беспечно хохочут. Над кем?!
Смех-скрежет оборвался внезапно.
- На землю! - крикнул средний.
- Ложись, - шепнула в ухо Лана.
- Сейчас лягу, разбежались! - процедил Иван.
- Ты не слышишь, мразь, амеба безмозглая?! Тебе уши прочистить надо?!
На землю!
Лана опустилась на колени, вцепилась в его ноги, потянула вниз. Она
смотрела, задрав голову, безумными глазами. Ей было страшно.
- Иван, я прошу тебят, ляг на землю. Они же убьют нас обоих!
Негуманоиды, подчиняясь неслышимой телепатической команде, сделали
разом по три шага вперед.
Сволы лучеметов поднялись, нацелились Ивану в грудь.
- Ну, чего же вы ждете! - выкрикнул он. И надвинул висевший сзади на
шарнирах шлем на голову. Он знал, что с первого захода титанопластиковую
ткань скафандра и сам шлем лучеметами не прожжешь. А там он успеет сделать
кое-что...
Струя пламени ударила под ноги. Лана испуганно вскочила, снова
спряталась за его спину. Она дрожала, но молчала, не молила ни о чем, не
плакала. И он вдруг отчетливо и ясно понял, что может как угодно
распоряжаться своей жизнью, лезть хоть на лучеметы, хоть на острия копий,
но подвергать опасности жизнь этой русоволосой доверчивой женщины он не
имеет права.
Иван откинул шлем. И уселся на траву, сложил руки на коленях. Она
прижалась щекой к его плечу, окаменела.
Иван не смотрел вверх. Он видел лишь толстые кривые лапы, покрытые
почти черной, матово поблескивающей чешуей, он видел морщинистые и голые
словно у стервятников пальцы, выходящие из коротких округлых стоп,
изогнутые жуткие когти... И так все это не вязалось с зеленой сочной
травой, что и смотреть не хотелось.
Негуманоиды медленно, вразвалочку, с ленцой и неспешностью существ,
всегда одерживающих победу, берущих верх, приближались.
Иван не знал, куда увели русоволосую Лану. Да и как это узнаешь! Его
бросили в темный и сырой подвал. Причем произошло все очень обыденно и
просто - двое корявых крепышей там же в садике подошли к ближайшему
дереву, навалились на ствол, и дерево запрокинулось, открывая черную дыру.
Иван не сопротивлялся. Его подвели к дыре. И столкнули вниз. Он
спружинил на ногах, но не удержался, упал на спину. И сразу уставился
наверх. Он ждал, когда тем же путем отправят русоволосую, ждал, чтобы
подхватить ее, поддержать. Но через некоторое время просвет наверху исчез,
И он остался один во тьме, сырости, грязи. Подвал был заброшенный, а
может, он и должен был быть таким, может, здесь считали, что узников не
стоит баловать? Иван включил встроенный прожектор, огляделся. Стены были
выложены камнем, казалось, что этой подземной постройке тысячи лет,
настолько грубо был обтесан камень и настолько он порос мохом, лишайником.
От стены до стены было не больше семи метров. Потолок был тоже каменным.
Иван не смог нащупать лучом того места, где должна была быть дыра-словно
ее успели заложить. Зато он увидал большой крюк, свисавший с потолка. До
крюка было метров пять, не больше. При желании можно подпрыгнуть,
оттолкнуться ногами от стены и как-нибудь зацепиться за него, а там и
нащунать верхний лаз. Но Иван - не стал спешить, успеется!
Он обшарил лучом углы подвала. И ему стало не по себе. В самих углах,
да и вдоль стен валялось множество костей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214
лучемет у смуглянки - тот взлетел вверх, разбрызгивая фонтаны пламени,
крутясь фейерверочным колесом. Он был, видно, заклинен. Но это уже не
интересовало Ивана.
Иван не тронул смуглянку и пальцем, не ударил, не коснулся. Он просто
встал рядом. И она поняла, что к чему. Она поняла, что оказывать
сопротивление этому парню не просто бесполезно, но смешно.
Подкравшегося негуманоида, который еще минуту назад не мог подняться
из травы, Иван отбросил назад ударом ребра ладони по шее. Теперь не было
никакой угрозы.
- Побежали! Тут нельзя оставаться! - Иван протянул руку.
- Да, побежали! - она сама подошла к нему, положила ладонь на ладонь.
Но тут же выдернула. - Ты хочешь оставить эту гадину жить?! Ну уж нет!
Она заглянула Ивану в глаза. В ее взгляде не было ни милосердия, ни
готовности прощать.
Иван положил ей руки на плечи, привлек к себе, поцеловал в губы. И
только после всего этого прошептал прямо в лицо:
- Не мы ей давади жизнь, понимаешь? Не нам ее и лишать, жизни, не
нам!
- Я сама убью ее!
- Нет!
Иван с силой сжал ее плечи, встряхнул.
- Отпусти! Болимо!
- Пойдем, не то мы останемся тут навсегда! - сказал он. - Мы и так
слишком долго возимся, пойдем!
Он не стал ждать, пока она решится. Он легко вскинул ее тело вверх,
поймал, рассмеялся, осторожно положил себе на плечи, стараясь не
поцарацать нежной кожи о грубую ткань скафандра. Пнул ногой для проверки
бездыханного евнуха-вертухая. Тот лежал студнем, не подавая признаков
жизни.
- Все равно вы подохнете! - зло бросила в спину смуглянка, И
выругалась столь изощренно, что Ивана передернуло.
Но он не стал отвечать. Он уже бежал. Бежал, куда глаза глядят,
подальше от места происшествия к навесу, к дыре - может, им удастся
выбраться через трубу или, хотя бы, спрятаться от погони на какое-то
время, переждать.
Но пробежать ему удалось совсем немного - не больше трехсот метров.
Все получилось неожиданно - из-за десятка деревьев вышли как по команде
десять негуманоидов, одинаково неприглядных, одинаково корявых, в
одинаковых комбинезонах, открывающих руки и ноги, с одинаковыми
лучеметами. Они молчали. Но Иван понял, что с ним не шутят. Он
остановился.
- Ну что?! Чего повыскакивали?! - бросил он нервно, с вызовом.
- Не надо злить их, - из-за спины прошептала Дана. Она снова стояла
на земле, снова прижималась к нему, к ее единственной в этом мире защите.
- А они разве умеют злиться?! - поинтересовался Иван из озорства. Но
тут же сообразил, что время шутить прошло.
- Эй, слизняк! - проскрипел средний негуманоид, ничем не отличавшийся
от других, трехглазый, носатый, корявый. - Ты понимаешь нас? Не молчи! Мы
же видим, что ты завладел переговорным устройством. Говори, у кого украл?
Это было слишком.
- Вы чересчур самонадеянные! - выкрикнул Иван.
- Молчи! - ткнула его кулачком в бок Лана. - Ты с ума сошел!
Негуманоиды, словно по команде, переглядываясь, вдруг начали
скрежетать, скрипеть. Плоские подбородки у них поотвисали, блестящие
пластины клыкожвал обнажились. Скрип и скрежет становились все громче,
раскатистей, неудержимей. Иван не сразу понял, что они смеются, что они
заразительно и беспечно хохочут. Над кем?!
Смех-скрежет оборвался внезапно.
- На землю! - крикнул средний.
- Ложись, - шепнула в ухо Лана.
- Сейчас лягу, разбежались! - процедил Иван.
- Ты не слышишь, мразь, амеба безмозглая?! Тебе уши прочистить надо?!
На землю!
Лана опустилась на колени, вцепилась в его ноги, потянула вниз. Она
смотрела, задрав голову, безумными глазами. Ей было страшно.
- Иван, я прошу тебят, ляг на землю. Они же убьют нас обоих!
Негуманоиды, подчиняясь неслышимой телепатической команде, сделали
разом по три шага вперед.
Сволы лучеметов поднялись, нацелились Ивану в грудь.
- Ну, чего же вы ждете! - выкрикнул он. И надвинул висевший сзади на
шарнирах шлем на голову. Он знал, что с первого захода титанопластиковую
ткань скафандра и сам шлем лучеметами не прожжешь. А там он успеет сделать
кое-что...
Струя пламени ударила под ноги. Лана испуганно вскочила, снова
спряталась за его спину. Она дрожала, но молчала, не молила ни о чем, не
плакала. И он вдруг отчетливо и ясно понял, что может как угодно
распоряжаться своей жизнью, лезть хоть на лучеметы, хоть на острия копий,
но подвергать опасности жизнь этой русоволосой доверчивой женщины он не
имеет права.
Иван откинул шлем. И уселся на траву, сложил руки на коленях. Она
прижалась щекой к его плечу, окаменела.
Иван не смотрел вверх. Он видел лишь толстые кривые лапы, покрытые
почти черной, матово поблескивающей чешуей, он видел морщинистые и голые
словно у стервятников пальцы, выходящие из коротких округлых стоп,
изогнутые жуткие когти... И так все это не вязалось с зеленой сочной
травой, что и смотреть не хотелось.
Негуманоиды медленно, вразвалочку, с ленцой и неспешностью существ,
всегда одерживающих победу, берущих верх, приближались.
Иван не знал, куда увели русоволосую Лану. Да и как это узнаешь! Его
бросили в темный и сырой подвал. Причем произошло все очень обыденно и
просто - двое корявых крепышей там же в садике подошли к ближайшему
дереву, навалились на ствол, и дерево запрокинулось, открывая черную дыру.
Иван не сопротивлялся. Его подвели к дыре. И столкнули вниз. Он
спружинил на ногах, но не удержался, упал на спину. И сразу уставился
наверх. Он ждал, когда тем же путем отправят русоволосую, ждал, чтобы
подхватить ее, поддержать. Но через некоторое время просвет наверху исчез,
И он остался один во тьме, сырости, грязи. Подвал был заброшенный, а
может, он и должен был быть таким, может, здесь считали, что узников не
стоит баловать? Иван включил встроенный прожектор, огляделся. Стены были
выложены камнем, казалось, что этой подземной постройке тысячи лет,
настолько грубо был обтесан камень и настолько он порос мохом, лишайником.
От стены до стены было не больше семи метров. Потолок был тоже каменным.
Иван не смог нащупать лучом того места, где должна была быть дыра-словно
ее успели заложить. Зато он увидал большой крюк, свисавший с потолка. До
крюка было метров пять, не больше. При желании можно подпрыгнуть,
оттолкнуться ногами от стены и как-нибудь зацепиться за него, а там и
нащунать верхний лаз. Но Иван - не стал спешить, успеется!
Он обшарил лучом углы подвала. И ему стало не по себе. В самих углах,
да и вдоль стен валялось множество костей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214