Русые волосы волнами
спадали на плечи, растекались по ним, прядями свисали ниже - она всегда
любила ходить с распущенными волосами. И волосы и глаза у нее были
русалочьи.
- Ну, убедился?
Он понял - не отвяжешься, поздно! Но все же прохрипел:
- Проваливай отсюда!
Света улыбнулась, опустилась на колени и прижалась щекой к его руке,
сжимающей подлокотник кресла. Он почувствовал тепло ее кожи.
- Не груби мне, ладно? Я не хочу, чтобы ты был злым. Ведь я-то тебе
всегда и все прощала, Иван. Зачем ты кричишь на меня? ..
Она терлась щекой о его руку и еле заметно улыбалась. И он не мог
оторвать своей руки от подлокотника.
- Погладь меня. Ну же, я жду, ты ведь любил меня, Иван?!
- Любил, - сознался он. И после короткого молчания добавил: - Если и
ты меня любила, уходи, я тебя очень прошу! Не надо этих встреч! ...
Она засмеялась - тоненько, заливисто. Поцеловала его руку. И
прошептала еле слышно:
- А я так долго ждала этой встречи, Иван. Ты себе не представляешь,
как я ее ждала! Ты почти год не выходил в Осевое, я уже не знала, что и
думатьбольше всего боялась, что тебя списали из Флота и никогда не пустят
в Пространство. Знаешь, как мне было тяжело...
- Тебя нет! - твердо заявил Иван.
- Как нет?! Ты же видишь меня, слышишь, ты чувствуешь мои
прикосновения, ты можешь меня погладить, обнять... Ну же, не будь
безжалостным и черствым. Я так тебя ждала!
Сердце у Ивана билось, словно он только что вылез из Гуговых
подземелий на поверхность. Он начинал дрожать и задыхаться. Всего этого
невозможно было терпеть.
- Ну, успокойся же! - она обхватила руками его колени, уткнулась в
них. Но не надолго. Почти сразу же приподняла лицо - на ее глазах были
слезы. - Иван, не гони меня! Приласкай, я тебя прошу! Ты не представляешь,
как мне холодно и неуютно здесь, среди этих теней и призраков. Я не могу
среди них оставаться! Забери меня! Прижми меня к себе, прижми как можно
крепче! И не выпускай, не отдавай меня никому!
Она опустила его колени, обхватила за талию, уткнула голову в грудь.
Она рыдала, ее тело сотрясалось от нервного, прерывистого плача. Иван
чувствовал на руках сырость ее слез.
- Расскажи, что с тобой было? - попросил он.
- Потом! Все потом!
Она расстегнула комбинезон на его груди, припала щекой к коже. Ивану
в голову ударил колдовской запах ее густых чистых волос. Он задрал
подбородок, голова кружилась. Но он понимал, краешком действующего и в
этой обстановке сознания, что все вокруг мираж, что это выверты Осевого
измерения.
- Нет! - строго проговорил. - Ты расскажешь обо всем сейчас, говори!
Она приподняла голову, уставилась ему в глаза. Как он мог не верить
этим глазам?! Это же были ее глаза! Ее лицо! Таких не найдешь нигде в
Пространстве. Это же была она-настоящая, живая, теплая, влекущая. Губы ее
были полураскрыты и влажны, они поблескивали.
- Говори! - повторил он.
- Я не хотела вспоминать об этом. Но раз ты просишь, слушай! Ах,
какая это все нелепица, зачем она нам?! Ладно! Я опоздала включить
переходник у Барьера, понимаешь?! Вот и все! Те, кто говорил, будто я
погибла на выходе из сверхпространственных структур, все врут! Откуда им
знать! Я не выжала эти проклятые рычаги, чтоб было пусто тому, кто
конструирует эту пакость! Вот и все! Меня занесло сюда, понимаешь? Я
теперь здесь! Среди теней! Но я не хочу оставаться среди них, забери меня
отсюда! Я живая, Иван! Потрогай, ну!
Он погладил ее по спине. Спина ответно вздрогнула будто по коже под
его ладонью пробежала нервная волна. Он прижал ее к себе и стал гладить,
целовать в щеки, лоб, губы. Она была живая, гибкая, легкая, трепетная,
самая настоящая Света, его жена, еще бы, ему не знать своей жены! Он знал
ее до каждой впадинки на теле, до мельчайшей морщинки на чистой и упругой
коже. Это была она! Ивана охватило упоение. Он опять начал дрожать, но уже
по другой причине, он не мог поверить в свершившееся чудо. Но как не
верить, когда вот она, на его коленях, Светка, самая живая и самая
любимая, единственная, неповторимая, любящая его. Он осыпал поцелуями ее
шею, вжимая ее в себя, причиняя, наверное, боль, изгибая ее податливое
тело.
- Погоди, - сказала она, оторвавшись, уперевшись в него обеими
руками. - Как я счастлива, что ты поверил мне, что ты узнал меня! Я так
тебя люблю, Иван! Погоди!
Она вскочила на ноги. Застыла перед ним на мгновенье. И мягко нажала
пальцем на автозастежку комбинезона. Серовато-зеленая плотная ткань
сползла вдоль тела, к ногам. Она стояла перед ним обнаженная, красивая в
своей открытости и беззащитности как никогда. У Ивана все поплыло перед
глазами. Он протянул к ней руки. И она опять уселась ему на колени, обвила
рукой талию, другой огладила щеку.
- Люби меня, - прошептала она, - люби! Я хочу быть любимой!
Ее тело было горячим и послушным. Руки Ивана перестали трястись, он
ласкал ее спину, бедра, плечи, живот, он целовал ее, и ему было мало,
мало. Он положил руку на ее грудь, большую упругую и вместе с тем
трепетную, волнующую, сдавил ее - по телу побежали горячие волны. Она
прижималась к нему все плотнее, все крепче, ее руки неторопливо, но
уверенно стягивали с него комбинезон.
- Я люблю тебя, безумно люблю! - прошеп тал он.
Она не ответила, лишь обдала его жарким дыханием, да что-то
содрогнулось внутри ее горячего тела, что-то отозвалось на его слова - он
понял, что и она его любит, не обыденно, по-домашнему, по-привычному, а
страстно, безумно, до скрежета зубовного и перехваченного дыхания. Да, это
была она, его сумасшедшая Светка! Только она, да и то не всегда, а лишь в
минуты встреч после долгих расставаний умела так любить, так желать, быть
такой настойчивой и властной, а вместе с тем послушной и податливой.
Она наконец стащила с него комбинезон, опрокинула на откинувшуюся
спинку кресла, навалилась сверху, припала к губам, охватила ладонями его
виски, сдавила. Его руки скользили по ее телу и не могли насладиться им, в
эту минуту он жалел, что у него не десять, не тысяча рук, он целовал ее,
задыхался, пытался оторваться от ее губ... ему это удалось, и он припал к
ее грудям, спрятал свое лицо между ними, сдавил их руками, и целовал,
целовал, целовал... но она изогнулась, снова сжала его голову и совершенно
неистово, с какой-то безумной страстностью опять впилась в его губы... Он
ничего не видел, не слышал, не понимал, для него она была теперь всем
миром, всей Вселенной - она и только она! ничего больше! Он и Она -
всепроникающая и страстная Вселенная Любви и Экстаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214
спадали на плечи, растекались по ним, прядями свисали ниже - она всегда
любила ходить с распущенными волосами. И волосы и глаза у нее были
русалочьи.
- Ну, убедился?
Он понял - не отвяжешься, поздно! Но все же прохрипел:
- Проваливай отсюда!
Света улыбнулась, опустилась на колени и прижалась щекой к его руке,
сжимающей подлокотник кресла. Он почувствовал тепло ее кожи.
- Не груби мне, ладно? Я не хочу, чтобы ты был злым. Ведь я-то тебе
всегда и все прощала, Иван. Зачем ты кричишь на меня? ..
Она терлась щекой о его руку и еле заметно улыбалась. И он не мог
оторвать своей руки от подлокотника.
- Погладь меня. Ну же, я жду, ты ведь любил меня, Иван?!
- Любил, - сознался он. И после короткого молчания добавил: - Если и
ты меня любила, уходи, я тебя очень прошу! Не надо этих встреч! ...
Она засмеялась - тоненько, заливисто. Поцеловала его руку. И
прошептала еле слышно:
- А я так долго ждала этой встречи, Иван. Ты себе не представляешь,
как я ее ждала! Ты почти год не выходил в Осевое, я уже не знала, что и
думатьбольше всего боялась, что тебя списали из Флота и никогда не пустят
в Пространство. Знаешь, как мне было тяжело...
- Тебя нет! - твердо заявил Иван.
- Как нет?! Ты же видишь меня, слышишь, ты чувствуешь мои
прикосновения, ты можешь меня погладить, обнять... Ну же, не будь
безжалостным и черствым. Я так тебя ждала!
Сердце у Ивана билось, словно он только что вылез из Гуговых
подземелий на поверхность. Он начинал дрожать и задыхаться. Всего этого
невозможно было терпеть.
- Ну, успокойся же! - она обхватила руками его колени, уткнулась в
них. Но не надолго. Почти сразу же приподняла лицо - на ее глазах были
слезы. - Иван, не гони меня! Приласкай, я тебя прошу! Ты не представляешь,
как мне холодно и неуютно здесь, среди этих теней и призраков. Я не могу
среди них оставаться! Забери меня! Прижми меня к себе, прижми как можно
крепче! И не выпускай, не отдавай меня никому!
Она опустила его колени, обхватила за талию, уткнула голову в грудь.
Она рыдала, ее тело сотрясалось от нервного, прерывистого плача. Иван
чувствовал на руках сырость ее слез.
- Расскажи, что с тобой было? - попросил он.
- Потом! Все потом!
Она расстегнула комбинезон на его груди, припала щекой к коже. Ивану
в голову ударил колдовской запах ее густых чистых волос. Он задрал
подбородок, голова кружилась. Но он понимал, краешком действующего и в
этой обстановке сознания, что все вокруг мираж, что это выверты Осевого
измерения.
- Нет! - строго проговорил. - Ты расскажешь обо всем сейчас, говори!
Она приподняла голову, уставилась ему в глаза. Как он мог не верить
этим глазам?! Это же были ее глаза! Ее лицо! Таких не найдешь нигде в
Пространстве. Это же была она-настоящая, живая, теплая, влекущая. Губы ее
были полураскрыты и влажны, они поблескивали.
- Говори! - повторил он.
- Я не хотела вспоминать об этом. Но раз ты просишь, слушай! Ах,
какая это все нелепица, зачем она нам?! Ладно! Я опоздала включить
переходник у Барьера, понимаешь?! Вот и все! Те, кто говорил, будто я
погибла на выходе из сверхпространственных структур, все врут! Откуда им
знать! Я не выжала эти проклятые рычаги, чтоб было пусто тому, кто
конструирует эту пакость! Вот и все! Меня занесло сюда, понимаешь? Я
теперь здесь! Среди теней! Но я не хочу оставаться среди них, забери меня
отсюда! Я живая, Иван! Потрогай, ну!
Он погладил ее по спине. Спина ответно вздрогнула будто по коже под
его ладонью пробежала нервная волна. Он прижал ее к себе и стал гладить,
целовать в щеки, лоб, губы. Она была живая, гибкая, легкая, трепетная,
самая настоящая Света, его жена, еще бы, ему не знать своей жены! Он знал
ее до каждой впадинки на теле, до мельчайшей морщинки на чистой и упругой
коже. Это была она! Ивана охватило упоение. Он опять начал дрожать, но уже
по другой причине, он не мог поверить в свершившееся чудо. Но как не
верить, когда вот она, на его коленях, Светка, самая живая и самая
любимая, единственная, неповторимая, любящая его. Он осыпал поцелуями ее
шею, вжимая ее в себя, причиняя, наверное, боль, изгибая ее податливое
тело.
- Погоди, - сказала она, оторвавшись, уперевшись в него обеими
руками. - Как я счастлива, что ты поверил мне, что ты узнал меня! Я так
тебя люблю, Иван! Погоди!
Она вскочила на ноги. Застыла перед ним на мгновенье. И мягко нажала
пальцем на автозастежку комбинезона. Серовато-зеленая плотная ткань
сползла вдоль тела, к ногам. Она стояла перед ним обнаженная, красивая в
своей открытости и беззащитности как никогда. У Ивана все поплыло перед
глазами. Он протянул к ней руки. И она опять уселась ему на колени, обвила
рукой талию, другой огладила щеку.
- Люби меня, - прошептала она, - люби! Я хочу быть любимой!
Ее тело было горячим и послушным. Руки Ивана перестали трястись, он
ласкал ее спину, бедра, плечи, живот, он целовал ее, и ему было мало,
мало. Он положил руку на ее грудь, большую упругую и вместе с тем
трепетную, волнующую, сдавил ее - по телу побежали горячие волны. Она
прижималась к нему все плотнее, все крепче, ее руки неторопливо, но
уверенно стягивали с него комбинезон.
- Я люблю тебя, безумно люблю! - прошеп тал он.
Она не ответила, лишь обдала его жарким дыханием, да что-то
содрогнулось внутри ее горячего тела, что-то отозвалось на его слова - он
понял, что и она его любит, не обыденно, по-домашнему, по-привычному, а
страстно, безумно, до скрежета зубовного и перехваченного дыхания. Да, это
была она, его сумасшедшая Светка! Только она, да и то не всегда, а лишь в
минуты встреч после долгих расставаний умела так любить, так желать, быть
такой настойчивой и властной, а вместе с тем послушной и податливой.
Она наконец стащила с него комбинезон, опрокинула на откинувшуюся
спинку кресла, навалилась сверху, припала к губам, охватила ладонями его
виски, сдавила. Его руки скользили по ее телу и не могли насладиться им, в
эту минуту он жалел, что у него не десять, не тысяча рук, он целовал ее,
задыхался, пытался оторваться от ее губ... ему это удалось, и он припал к
ее грудям, спрятал свое лицо между ними, сдавил их руками, и целовал,
целовал, целовал... но она изогнулась, снова сжала его голову и совершенно
неистово, с какой-то безумной страстностью опять впилась в его губы... Он
ничего не видел, не слышал, не понимал, для него она была теперь всем
миром, всей Вселенной - она и только она! ничего больше! Он и Она -
всепроникающая и страстная Вселенная Любви и Экстаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214