Бесцеремонные стальные руки ухватили его с двух сторон,
встряхнули и с нарастающей скоростью поволокли по черному неосвещенному
ходу. Он ничего не понимал. И ничего не мог поделать. Он только что ушел от
погони. И он схвачен. Кем?!
- Спокойно! - прозвенел внутри шлема металлический голос. - Они сюда не
войдут, даже если вход будет открыт.
- Кто вы?! - выкрикнул он.
- Терпение, старина, и ты скоро все разузнаешь!
Что-то знакомое, очень знакомое просквозило в этих словах, выражениях. Он
содрогнулся... нет, не может быть.
Шлюз.
Второй шлюз.
Гиперпереборка. Тройной стакан-лифт. Сервошлюз.
Дверь...
Обычная, старинная дверь- трехметровый титанобазальт с прослойками
зангейского стеклотана и почти архаическим трехосным штурвалом.
- Разблокировка! - пискнуло в шлеме.
Он не думал долго. Чутье не могло обмануть.
- Блок шестнадцать ультра-два, - команда внутреннему "сторожу" отозвалась
комариным зудом - блокировка снята.
И тут же он почувствовал, как стальные руки свинчивают огромный шлем, как
герметизационные иглы разваривают спайки швов. Процедура разоблачения и,
тем более, облачения всегда вызывала у него раздражение. На все про все
понадобилось две с половиной минуты.
Он даже не оглянулся на расчлененный суперскаф. Толкнул рукой дверь. Та
заскрипела по-земному, ворчливо и занудно, раскрылась. За ней была еще
одна, темного дерева, совсем родная, выглядевшая невозможной на этой адской
планете. Она открылась тихо, мягко.
- Заходи, Иван, заходи. Гостем будешь! - приглушенно прозвучало из
дальнего угла полутемной комнаты.
Он сделал два шага вперед. Остановился. И все сразу увидел, будто
зажглись светильники и разогнали мрак.
- Гуг?!
Да, это был именно он, Гуг-Игунфельд Хлодрик Буйный - постаревший,
поседевший, с черными провалами под глазами, но он - отчаянный малый,
бывший десантник-смертник, избороздивший пол-Вселенной, бузотер, драчун,
пьяница, предводитель банды разбойников, терроризировавших старую и
обленившуюся Европу, каторжник, друг и приятель. Гуг стоял, привалившись к
обшитой деревом стене, огромный как бронеход, как хомозавр с Ирзига.
Стоял и ухмылялся.
- Это ты, Гуг? - ошалело повторил Иван. Он не ожидал увидеть Хлодрика
таким. Шел к нему, шел, преодолевая тысячи преград, рискуя жизнью... но
чтобы вот так, здесь, в этой комнате?!
- А ты что, Ванюша, думал, я буду по полной срок мотать в рудниках?!
Думал, я там с кайлом?! Ошибаешься, Ваня, и недооцениваешь старых добрых
друзей.
Он отлип от стены и, сильно хромая, припадая на свой уродливый протез,
подошел вплотную, положил руки на плечи.
- Ну, здорово, Иван! Я знал, что ты придешь!
Гуг чуть не придушил его. Он и в нежностях был динозавром, мастодонтом.
Иван еле вырвался из объятий расчувствовавшегося викинга-разбойника.
- Да погоди ты, хребет сломаешь! Ну, Гуг! Ну, каторжник, мать твою! Я,
понимаешь, спасать тебя шел, с каторги вызволять, а, выходит, наоборот?
Слушай, у меня голова сейчас лопнет, я семь суток не спал, пропади пропадом
эта поганая подводная каторга, эта чертова Гиргея! Ты хоть что-нибудь
понимаешь. Гуг?!
По небритой и оттого седой щеке Гуга-Игунфельда ползла вздрагивающим
шариком слезинка. И на каторге старый космопроходец не утратил своей,
вызывавшей смех у десантной братии, сентиментальности.
- Ванюша, хрен с ними со всеми, не забивай себе голову. Отдыхай! Время
еще покажет, кто кого спас.
- Ошибаешься! Времени у нас нет, - оборвал его Иван. - Его осталось
совсем мало, надо успеть, Гуг!
- Ты всегда был торопыгой, - Гуг печально улыбался, тер щеку. -
Поспешишь, Ваня, людей насмешишь, не надо спешить, тут место надежное, они
никогда не посмеют сюда сунуться. Это, Ваня, мое логово, понимаешь? Они
хорошо меня знают, они не сунутся!
Иван почувствовал вдруг, что он смертельно усталеще немного, и он
свалится прямо здесь, под ноги этому ухмыляющемуся хомозавру.
Гуг все понял, щелкнул пальцами - из-за навесной дубовой ниши выкатило
огромное мягкое кресло, явно снятое с прогулочного космолайнера, на
мыслевводах и с объемной памятью. Он рухнул в него, зная, что подхватит,
обволокет, примет самую удобную именно для него форму... да черт с ним!
Надо было успеть все сказать, это главное.
- Пока ты здесь прохлаждаешься, я кое-где успел побывать, Гуг.
- Слыхали, - пробурчал гигант. - Система?
- И не только Система, Гуг. Я был еще в одном малоприятном местечке. И
кое-что узнал. Дела плохие. Все это может скоро кончиться.
- Что - это?
- Все! Земля. Федерация. Мы с тобой. Все остальные...
- Ты всегда был невыносим, Ваня. Ну зачем эти преувеличения?! Давай-ка
лучше выпьем! - невесть откуда в огромной лапище Гуга возникла плоская
черная бутылочка. - Фаргадонский ром!
- Брось! Я говорю серьезно!
- Тебя недолечили, Ваня. Я давно говорил, что все они там в
реабилитационных центрах халтурщики, их надо сюда, на каторгу, на
перевоспитание... А ты, Ваня, всегда плоховато шел на поправку после
заданий, я то помню все, старого разбойника и выпивоху не проведешь.
Иван откинул голову назад. И понял, что никто ему не поверит, нечего
нести околесицу, надо иначе, надо быть умнее, иначе он все загубит... он
всех загубит. Да, это он будет виноват во всем - не Система, не Пристанище,
не треклятая планета Навей, а он!
- Гуг! Ты поможешь мне, если я тебя попрошу об этом?
- Да я в лепешку расшибусь, Ванюша, нам только с этой каторги смотаться,
нам бы... ты помнишь, сколько миль над нашими головами? - Гуг говорил тихо
и полунасмешливо.
- Я тебя спрашиваю серьезно. Буйный, ты понимаешь или нет?! Я лез в этот
ад не только для того, чтобы выкрасть тебя с каторги, понимаешь?! Ты мне
нужен! И Дил мне нужен! И Хук нужен! У меня больше никого нет на Земле, нет
в Федерации! Без вас мне не справиться, понимаешь?! - Иван говорил через
силу, превозмогая наваливающуюся на него сонливость. - Короче, Гуг, ты со
мной или нет?!
Хлодрик развел огромными руками. И вдруг сказал напрямик:
- Старина, и сюда доходят слухи, вот какое дело, - голос его звучал
виновато, - я, конечно, не верю всяким гадам, но поговаривают, Ваня, что
ты... что ты...
- Что-я?!
- Что ты свихнулся малость в этой дурацкой Системе, что тебя подобрали на
орбите с сильно поехавшей крышей, Ваня. Ну чего ты на меня пялишься? Я
говорю, чего слышал... а ты сам врываешься вдруг, после стольких лет, да
еще сюда, на каторгу, Ваня, и несешь, прости меня, старого балбеса, несешь
жуткую ахинею про то, что скоро все, дескать, кончится повсюду. А ты
соображаешь, Ваня, что я сам в ловушке? Я их всех обдурил, обхитрил! Я
перебил здесь уймищу вертухаев, я сколотил из кандальников банду, заперся
здесь как крот, как обреченный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214