В ослепительном сиянии тысячи ревущих солнц прямо к подножию
восьмисотметрового агатового императорского дворца, на верхнюю площадку
Сада Наслаждений, сокрушая тысячелетние древовидные цветы-арагавы, извергая
из чрева своего адский вой, визг, сип, клубы черного дыма и ядовитых газов,
сотрясая недра и раздирая трещинами поверхность, из лиловых заоблачных
высей опустился железный дракон. Не успели развеяться клубы черного дыма,
как дракон испустил из себя десять стальных птиц-убийц.
И началось! Не было ни переговоров, ни контактов, ни прочих сантиментов -
уничтожалось все движущееся: летящее, плывущее, идущее, прыгающее,
ползущее. Истреблялось беспощадно и безоговорочно. Филипп Гамогоза посвоему
проводил предварительный этан геизации новой планеты. Он всего лишь два
месяца как вырвался из ада Лазурного Эдема, полумыслящей планеты-садиста, и
потому мстил всем подряд, безразборно и тупо. В первые шесть дней было
уничтожено две трети аборигенов, превращена в пыль и руины почти половина
прекраснейших ажурных дворцов и ослепительно прекрасных хижин умаганской
нищеты. Нищета эта жила получше аравийских шейхов ... и все же в сравнении
с людьми знатными и подузнатными имперской планеты Умаганги нищета была
нищетой. Великолепие дворцор знати не поддавалось описанию. Равного
Имперскому Дворцу не было во всей Вселенной. Кое-что Филипп Жестокий
оставлял для себя. Его железные слуги были чужды прекрасного, но они
выполняли любой приказ геизатора. Сам Филипп не ведал, что знать зарылась
на километровые глубины в своих сказочных подземельях. Он был в жесточайшем
двухнедельном наркотическом запое, он видел сам себя со стороны
двенадцатикрылым и алмазноклювым разъяренным демоном, сметающим нечисть с
лица земли. Он почти ничего не соображал. Он был слаб, обессилен,
изнеможен. Но он был и бесконечно могуч в сравнении с этими несчастными.
Когда на седьмой день он, голый, безумный, изможденный выполз наружу из
боевой десантной капсулы, его мог бы придушить ребенок. Но слепой и
беспощадный террор сделал свое дело. Планета была парализована. Она лежала
беспомощной и жалкой в ногах у жалкого и беспомощного насильника.
Еще через трое суток большой мозг капсулы, повинуясь главному закону,
поставил неудачливого рейнджера на ноги - биореаниматор выкачал из Филиппа
всю отраву, накачал свежей здоровой кровью, прочистил мозги,' восстановил
сморщившуюся печень ." надо было отлежаться денекдругой, но Гамогоза,
трясущийся и похмельный несмотря на все усилия его верных слуг, вышея в
рубку, включил полную прозрачность ... и впервые увидал такое великолепие,
какое может только пригрезиться в волшебных грезахпутешествиях заядлому
наркоману. Он даже не поверил глазам. Но ведь приборы не врали. А Гамогоза
разбирался в них, помимо Школы второй ступени у него было три высшие
образбвания: Стаффорд, Беркли и Московский Университет. Он сразу понял, что
мстил не тому, кому надо, что мстил самому себе. В сопровождении двух
биоандроидов он обходил зал за залом Императорский Дворец. Там было от чего
сойти с ума - шестиметровая стена, выложенная из бриллиантов по восемьсот
каратов, не меньше, алмазные водопады, километровые новы из сапфира,
причудливые и изысканные хитросплетения золотого и серебрянного убранства
тончайшей работы, волшебные павлиньи пуховые ковры, невесомые многоцветные
шелка... это надо было видеть. Короче, Филипп Гамогоза Жестокий не выдержал
и двух суток. Новый запой был короток и страшен. В преданиях умагов
сохранился образ стального чудовища, ворвавшегося в царские покои в
сопровождении самих дьяволовслуг. Парализованная охрана пала ниц, выражая
свою покорность, накрыв свои тонкие шеи мечами-секирами, сотни жен-наложниц
застыли янтарными статуями, сбросив с себя богатые одежды и представ в
ослепительной наготе, будто уже отдаваясь новому господину. Застыл белым
изваянием на высоком троне сам император Агунган ван -Дау Бессмертный. Он
уже был мертв, сердце не выдержало. Нагота миниатюрных красавиц взбесила
Филиппа. Началась кровавая бойня. Алмазный меч-секира, подхваченный у
трона, не знал устали - головы слетали с плеч, тела падали, кровь била
фонтанами. И ни звука! Оцепенение лишило тысячи несчастных голоса, они не
могли издать даже писка, даже хрипа. Это было царство умерщвляемых теней. И
Гамогоза пировал в этом царстве. Императором теперь был он. И потому его
вырвал из наваждения именно звук - дикий, отчаянный вопль. Филипп даже
оторопел, он будто проснулся- он с ужасом смотрел на свои обуренные кровью
руки, на эти голые груди, ляжки, бедра, на обезглавленных желтых карликов с
большими, будто игрушечными головами. Эти существа были сказочно прекрасны
даже в смерти, в ужасе, в кошмаре, это были неземные существа, именно такие
и должны были обитать в волшебном царстве. Филипп обернулся на крик - у
раскрытой изумрудной дверцы, метрах в трехстах от него стояла крошечная,
словно выточенная из сяоиовьего бивня красавица, глаза ее были огромны и
лучезарвйл. Но как она кричала* Ушло прояснение или нет, он так и не повял
- он вепрем бросился к этой девочке, забыв про все на свете. Девятислойная
броня растворенной раковиной осталась позади. Биоандроиды встали
непристунной стеной, ограждая своего властелина ... хотя никто из умагов и
не пытался защитить принцессу - принцессу Умагаиги. Она была совсем крошкой
в сравнении с ним, огромным и сильным даже в запое звездным рейнджером. Но
он не пожалел ее. Уцелевшая знать и прислуга видели всю сцену варварского и
дикого насилия, лишь взъяренный, обуянный зверской похотью допотопный
тиранозавр-ящер мог бы так насиловать земную женщину, пушинку в сравнении с
ним. В отвращении отвернулись боевые андроиды, закололись семеро вернейших
телохранителей Императора, Так и был зачат обреченный на несчастья и боль
уродец Цай ван Дау. Филипп Гамогоза Жестокий не убил принцессу Йаху. Неделю
он ее держал на борту капсулы, мучая своим сладострастием. Потом запой
закончился. Еще через три дня Филипп Гамогоза Жестокий объявил себя
императором Умаганги. Большой мозг капсулы выдал ему ультиматум - ни грана
крида, сверхсильного наркотического пойла, иначе лютая смерть. За время
биорегенерации большой мозг вживил в мозжечок рейнджера антикрид. Так
Филипп был лишен того, что составляло весь смысл его жизни. Он перестал
пить. И на глазах у тысяч своих новых подданных в течение одного месяца из
маньяка-сокрушителя и беспощадного хищника-убийцы превратился в
мстительного и злобного садиста-изувера, наслаждающегося долгими и
чудовищными пытками многочисленных жертв.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214