.. и все равно
описанное будет составлять бесконечно малую часть Существующего. Живущим
среди формул и книг кажется, что они постигли все или почти все, что они
вот-вот до самого донышка познают Мир. Но они и не представляют, что
ползают среди Бесконечной Ночи жалкими светлячками, ничего и никого не
освещая вокруг, неся свой свет только на себе и в себе. Ночь же существует
помимо них. Она не замечает ползающих в Ней, ибо в сравнении даже с
капелькой Ее тьмы весь сон этих самонадеянных букашек просто ничто.
Незамеченными рождены они в Ночи этой, незамеченными будут и поглощены Ею.
Но пока они живут - они есть! Радиоастрономические локаторы капсулы
засекли "черную дыру" всего лишь в полумиллионе километров от точки
выхода, Иван не ожидал обнаружить здесь столь опасную соседку. Он не
рассчитывал перебираться и Чужое Пространство. С него и так хватало
передряг! Но мозг уже связал наличие здесь воронки и присутствие
негуманоидов.
Только теперь он начинал смутно догадываться, с кем ему предстоит
иметь дело. Да, сюда надо было приходить на суперкрейсере последней
модели, на боевом корабле, а не на этой дырявой лоханке, которая
развалится при подходе к коллапсару!
И все же он не счел нужным расстраиваться. Что есть, то и есть. И
один в поле воин! Даже если он практически безоружен и гол, все равно!
Была бы воля, была бы вера!
Иван решил, что медлить не стоит. Он вытащил подаренный Таекой
переговорник, этот крохотный черный шарик на присосочке, сунул его в рот,
прикрепил к небу, попробовал языком-шарик держался прочно, не мешал,
наверняка он пригодится. Яйцо-превращатель лежало в кармане. Но он еще раз
провел рукой по нему, проверил. Потом расстегнул молнии и до отказа набил
внутренни пояс, облегавший талию, медикаментами, стимуляторами и прочей
необходимой мелочью, туда же заложил несколько шестичасовых кислородных
баллончиков-мало ли что, на всякий случай.
После сна он чувствовал себя прекрасно. Последний переход по Осевому
был на редкость легким, почти безболезненным в сравнении с предыдущими - в
те разы ему иногда приходилось неделями выкарабкываться из коматозного
состояния, а сейчас он был свеж на третьи сутки. И главное, память его
была чиста после Осевого. Может, в нем ничего такого не было, а может, она
и без того пресытилась, не вмещала в себя тягостного.
Отступать Иван не собирался. Его вдруг покинуло благодушие,
напуственные слова почти позабылись, в груди поселился огонь. Он не
вмещался в сердце, он рвался наружу. Иван с трудом его сдерживал. Нет, и
Добро должно быть вооруженным! Он проникся этой мыслью как-то сразу,
неожиданно. И она заполнила его и заполнила доверху, она рвалась из него
вместе с неистовым огнем наружу. Но она и удивляла своей нереальной
чистотой, прозрачностью-она была неестественно точной, всеобъемлющей. И
это пугало Ивана несмотря на его одержимость, казалось бы, предельно
простой и справедливой идеей. Идеей мщения Злу! Он твердил себе с
беспощадной уверенностью, с гипнотической страстью: Добро должно быть
сильным! Оно должно иметь крепкую грудь, мощные ноги, сильные руки,
сокрушающие кулаки, холодную голову! Оно должно быть могучим,
всепроникающим, необоримым, неудержимым, действенным, напористым, если
надо, и наглым, жестоким, глухим к мольбам олицетворений Зла, оно должно
быть смелым, беспощадным... Он чуть было не сказал: "злым"! Но вовремя
остановился, задумался. Это было временное замешательство. Иван тут же
оправился, сейчас он не в том положении, когда надо предаваться
философствованию, сейчас надо действовать!
Он достал из сейфа лучемет и автомат-парализатор. Положил их на
стойку у кресла. Побрел к шкафчику за десантным спаренным пулеметом. Он
еще и представить толком не мог, с кем собирается сражаться. Но он
готовился к этому сражению. Он был готов постоять за себя! Перед глазами
мельками тенями какие-то трехглазые рожи, чешуйчатые руки и ноги, корявые
когтистые лапы - все то, что запомнилось во время мнемоскопии. Он гнал
навязчивые видения прочь. Но на душе было неспокойно. Одно дело на Земле
планировать, предаваться горячечным грезам, и совсем другое-здесь, на краю
Неведомого. Ведь он даже не знал, с чего начнет, куда направится и что
вообще он должен предпринять.
Чтобы немного охладиться, рассеяться, он присел на кресло и принялся
разбирать мешок Сержа Синицки. Чего там только не было! Судя по всему,
Серж еще со времен работы в Отряде отличался незаурядным скопидомством-то,
что парни обычно бросали на перевалочной базе сразу же после Поиска, он
тщательнейшим образом сортировал, раскладывал по пакетикам, коробочкам,
баночкам... ведь не могло же быть так, что он успел за несколько минут все
так рассортировать и уложить! Поначалу Иван разбирал все по порядку:
гипноусилители мембранные - в одну сторону, нейтрализаторы - в другую,
усыпители одноразовые - третью, антигравнтаторы миниатюрные быстрого
действия - в четвертую... Но ему это надо ело, и он, расстегнув скрытые
карманы на икрах, бедрах, предплечьях, груди напихал в них всякой
Серегиной всячины, не запоминая даже, где что лежит. Потом ему пришлось
стаскивать с себя комбинезон со всем содержимым и натягивать на тело
бронепластиковую кольчугу, снова облачаться в комбинезон, накладывать
предохранительные гибкие пластины, зашивать гигроиглой швы, разрезы
молний... Закончив и с этим делом, Иван попрыгал-все было прилажено и
подогнано на совесть, не тряслось, не дергалось, не мешало. Но он
почувствовал себя тяжелее - самое меньшее на полпуда.
Вспомнив про подарок Хука Образины, он отвинтил задвижку внешней
привески, выкатил тяжеленный свинцовый ящик, сохранявшийся на Эрте, видно,
с незапамятных времен, долго возился с замком, но достал-таки массивный,
почти неподъемный плазменный резак, авось и он пригодится.
Резак положил в кресло. Сам пошел обряжаться в скафандр. Процедура
эта была непростой и нудной. Иван не любил ее, да куда денешься! Надо было
полностью себя подготовить к встрече с чужаками. Он знал точно, что эта
встреча состоится. И еще он знал, что скорее всего ему не придется
предпринимать каких-то особых мер для ее осуществления. Непонятным чутьем
он чуял, чужаки заявятся сами, как в тот раз!
Минут восемь ушло на возню со скафандром. Но теперь Иван был
экипирован почти полностью. Титанонластиковая шестимиллиметровая ткань
облегала его тело, покрывая собой кольчугу, комбинезон, пластины и все
прочее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214
описанное будет составлять бесконечно малую часть Существующего. Живущим
среди формул и книг кажется, что они постигли все или почти все, что они
вот-вот до самого донышка познают Мир. Но они и не представляют, что
ползают среди Бесконечной Ночи жалкими светлячками, ничего и никого не
освещая вокруг, неся свой свет только на себе и в себе. Ночь же существует
помимо них. Она не замечает ползающих в Ней, ибо в сравнении даже с
капелькой Ее тьмы весь сон этих самонадеянных букашек просто ничто.
Незамеченными рождены они в Ночи этой, незамеченными будут и поглощены Ею.
Но пока они живут - они есть! Радиоастрономические локаторы капсулы
засекли "черную дыру" всего лишь в полумиллионе километров от точки
выхода, Иван не ожидал обнаружить здесь столь опасную соседку. Он не
рассчитывал перебираться и Чужое Пространство. С него и так хватало
передряг! Но мозг уже связал наличие здесь воронки и присутствие
негуманоидов.
Только теперь он начинал смутно догадываться, с кем ему предстоит
иметь дело. Да, сюда надо было приходить на суперкрейсере последней
модели, на боевом корабле, а не на этой дырявой лоханке, которая
развалится при подходе к коллапсару!
И все же он не счел нужным расстраиваться. Что есть, то и есть. И
один в поле воин! Даже если он практически безоружен и гол, все равно!
Была бы воля, была бы вера!
Иван решил, что медлить не стоит. Он вытащил подаренный Таекой
переговорник, этот крохотный черный шарик на присосочке, сунул его в рот,
прикрепил к небу, попробовал языком-шарик держался прочно, не мешал,
наверняка он пригодится. Яйцо-превращатель лежало в кармане. Но он еще раз
провел рукой по нему, проверил. Потом расстегнул молнии и до отказа набил
внутренни пояс, облегавший талию, медикаментами, стимуляторами и прочей
необходимой мелочью, туда же заложил несколько шестичасовых кислородных
баллончиков-мало ли что, на всякий случай.
После сна он чувствовал себя прекрасно. Последний переход по Осевому
был на редкость легким, почти безболезненным в сравнении с предыдущими - в
те разы ему иногда приходилось неделями выкарабкываться из коматозного
состояния, а сейчас он был свеж на третьи сутки. И главное, память его
была чиста после Осевого. Может, в нем ничего такого не было, а может, она
и без того пресытилась, не вмещала в себя тягостного.
Отступать Иван не собирался. Его вдруг покинуло благодушие,
напуственные слова почти позабылись, в груди поселился огонь. Он не
вмещался в сердце, он рвался наружу. Иван с трудом его сдерживал. Нет, и
Добро должно быть вооруженным! Он проникся этой мыслью как-то сразу,
неожиданно. И она заполнила его и заполнила доверху, она рвалась из него
вместе с неистовым огнем наружу. Но она и удивляла своей нереальной
чистотой, прозрачностью-она была неестественно точной, всеобъемлющей. И
это пугало Ивана несмотря на его одержимость, казалось бы, предельно
простой и справедливой идеей. Идеей мщения Злу! Он твердил себе с
беспощадной уверенностью, с гипнотической страстью: Добро должно быть
сильным! Оно должно иметь крепкую грудь, мощные ноги, сильные руки,
сокрушающие кулаки, холодную голову! Оно должно быть могучим,
всепроникающим, необоримым, неудержимым, действенным, напористым, если
надо, и наглым, жестоким, глухим к мольбам олицетворений Зла, оно должно
быть смелым, беспощадным... Он чуть было не сказал: "злым"! Но вовремя
остановился, задумался. Это было временное замешательство. Иван тут же
оправился, сейчас он не в том положении, когда надо предаваться
философствованию, сейчас надо действовать!
Он достал из сейфа лучемет и автомат-парализатор. Положил их на
стойку у кресла. Побрел к шкафчику за десантным спаренным пулеметом. Он
еще и представить толком не мог, с кем собирается сражаться. Но он
готовился к этому сражению. Он был готов постоять за себя! Перед глазами
мельками тенями какие-то трехглазые рожи, чешуйчатые руки и ноги, корявые
когтистые лапы - все то, что запомнилось во время мнемоскопии. Он гнал
навязчивые видения прочь. Но на душе было неспокойно. Одно дело на Земле
планировать, предаваться горячечным грезам, и совсем другое-здесь, на краю
Неведомого. Ведь он даже не знал, с чего начнет, куда направится и что
вообще он должен предпринять.
Чтобы немного охладиться, рассеяться, он присел на кресло и принялся
разбирать мешок Сержа Синицки. Чего там только не было! Судя по всему,
Серж еще со времен работы в Отряде отличался незаурядным скопидомством-то,
что парни обычно бросали на перевалочной базе сразу же после Поиска, он
тщательнейшим образом сортировал, раскладывал по пакетикам, коробочкам,
баночкам... ведь не могло же быть так, что он успел за несколько минут все
так рассортировать и уложить! Поначалу Иван разбирал все по порядку:
гипноусилители мембранные - в одну сторону, нейтрализаторы - в другую,
усыпители одноразовые - третью, антигравнтаторы миниатюрные быстрого
действия - в четвертую... Но ему это надо ело, и он, расстегнув скрытые
карманы на икрах, бедрах, предплечьях, груди напихал в них всякой
Серегиной всячины, не запоминая даже, где что лежит. Потом ему пришлось
стаскивать с себя комбинезон со всем содержимым и натягивать на тело
бронепластиковую кольчугу, снова облачаться в комбинезон, накладывать
предохранительные гибкие пластины, зашивать гигроиглой швы, разрезы
молний... Закончив и с этим делом, Иван попрыгал-все было прилажено и
подогнано на совесть, не тряслось, не дергалось, не мешало. Но он
почувствовал себя тяжелее - самое меньшее на полпуда.
Вспомнив про подарок Хука Образины, он отвинтил задвижку внешней
привески, выкатил тяжеленный свинцовый ящик, сохранявшийся на Эрте, видно,
с незапамятных времен, долго возился с замком, но достал-таки массивный,
почти неподъемный плазменный резак, авось и он пригодится.
Резак положил в кресло. Сам пошел обряжаться в скафандр. Процедура
эта была непростой и нудной. Иван не любил ее, да куда денешься! Надо было
полностью себя подготовить к встрече с чужаками. Он знал точно, что эта
встреча состоится. И еще он знал, что скорее всего ему не придется
предпринимать каких-то особых мер для ее осуществления. Непонятным чутьем
он чуял, чужаки заявятся сами, как в тот раз!
Минут восемь ушло на возню со скафандром. Но теперь Иван был
экипирован почти полностью. Титанонластиковая шестимиллиметровая ткань
облегала его тело, покрывая собой кольчугу, комбинезон, пластины и все
прочее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214