Ему еще рано было на покой. Да никто его туда и не отпускал. Из
хрустальных далей на него глядели два маленьких краевых глаза. Или это было
игрой воспаленного воображения?
- Мне нужна зона 17 дробь восемьдесят два семьдесят четвертого уровня
Гиргейской кеторги. Целевой сектор.
Жгущая боль полосанула вдоль хребта. И зона раскрылась. На стене рядами,
через одного висели распятые каторжники. Они были уже мертвы, но в их
выпученных глазах стоял предсмертный ужас. Глоб Душитель свесил черный
язык. Серый Ваха - дуралей и лентяй, неестественяо вывернул шею, будто
подглядывал за кем-то. Слепень висел молча и солидно, выставив отекшее
брюхо ... остальных Цай ван Дау почти не узнавал, оии уже начали
разлагаться.
Но висели, видно, в назидание тем, кого судьба пока пощадила. Цай
заскрипел зубами. Нет такого закона, чтобы мстить оставшимся за сбежавших с
каторги! Беспредел!
Дикий, кровавый беспредел!
Два полуголых бронзовотелых андроида ввели упирающегося мальчугана лет
семнадцати, избитого и оборванного. Уже детей стали упекать в каторгу! Цай
готов был зубами рвать гадов. Но он был бесплотен, его даже не видели.
Парнишку растянули за руки и с маху ударили об стену.
- Сучары-ы-и-и!!! - завопил несчастный. Он знал, что его ожидает.
Наверняка он видел подобные процедуры по визору, встроенному в
камеру-капсулу. Воспитательные передачи транслировали регулярно и смотреть
их заставляли тут от начала до конца - закрывавший глаза получал
электрический разряд в пах.
Да, парень знал, что его собираются распять. В назидание другим. Не за
собственные провинности. А за вину тех, что погибли при побеге. За кровь
вертухаев-заложников. За бессилие и трусость охраны. Сильные всегда
отыгрывались на слабых по вековечному закону каторги, закону, которому
подвластны и мучимые, и мучители, и заключенные, и надзиратели. Зло неволи
рождает только лишь зло.
Парень вырывался и орал, матерился, проклинал палачей.
Но он испросил пощады. Карлик Цай вспомнил о вырванном из груди вертухая
сердце. И пожалел, что прикончил гада так быстро, надо было помучить его
хорошенько. Ничего, в следующий раз он так и сделает! В следующий раз?
Страшная мысль кольнула, обдала холодом. Нет уж, следующего раза не
будет, он больше не попадется, лучше смерть!
Парня распяли - безжалостно, с отработанной механической жестокостью, с
привычным до мелочей садизмом.
И ушли.
- Будьте вы прокляты все ... - щипел распятый. Глаза его были безумны. Из
носа ручейком текла кровь.
Цай по опыту знал, этот мальчуган не протянет больше суток. Может, это
последняя жертва. Ведь на каторге нужны рабочие руки. Есть предел и
беспределу. Есть!
Среди распятых висело семь женщин - в чем мать родила, измученных и
изнасилованных перед казнью. На них было страшно смотреть. И это
правосудие?! И это закон?!
Каторги давно уже не назывались всерьез исправительными учреждениями. Но
и статуса фабрик смерти им никто не давал! Беспредел и ложь! Ложь и
равнодушие тех, кто вне зоны! Все виноваты, все!
Лишь одна мысль не пришла в голову карлику - что виноват и он. Не надо
было бежать. Не надо было захватывать заложников. Не надо было прорываться
с боем. Надо было тихо сдохнуть под плетьми и розгами
андроидов-надзирателей. Тогда бы всем было хорошо. Но Цай не сам решил
бежать. И не огромный и бесстрашный викинг Гуг-Игунфельд заставил его
бежать. Нет. Цаю ван Дау приказал бежать Синдикат. И об этом не знал никто.
Цай подошел ближе к распятому, встал перед ним на колени и прошептал
полузабытую умагангскую молитву. Прямо перед ним была целая лужа крови. Он
наклонился над ней - и увидел свое искаженное отражение: страшное, злобное
лицо беспощадного, ожесточившегося сердцем убийцы. Ну и пусть! Он тот, кто
он есть. И не надо лгать себе самому!
Надо уходить отсюда. Надо разыскать этого непонятного, сующего везде свой
нос землянина, Ивана. И если он мертв, пора ставить точку на всей этой
истории. Пора.
Цая вновь прожгло адским огнем. Швырнуло куда-то во мрак и темень. Не
сработало. Видать, и у них бывают сбои. В такой темнотище не может быть
никого. Скорее всего, он просто ослеп.
Но не оглох. Сырой и вялый сквознячок донес до ушей Цая ван Дау тяжелые
шаги. Шли двое, это можно было определить сразу. Оба тяжело дышали.
- Давай передохшем,- предложил Кеша. И уселся на корточки возле сырой
стены.
- Давай, - согласился с ним Иван. Он был раздражен и зол. Ему впервые за
многие годы хотелось выговориться. - Знаешь, Кеша - друг любезный, мне вот
сейчас стало ясно, что жизнь вся моя состояла и состоит из двух половинок.
В первой я жил как нормальный человек, учился, любил, дружил, покорял к
геизировалаовые планеты, сражался со злом на них и насаждал добро, отдыхая
на родимой земелюшке, короче, все как у людей. А во второй - я все время
брожу по каким-то лабиринтам, ходам, норам, ползаю по подэемельям, сигаю с
уровня на уровень, чтобы вновь попасть в норы-лабиринты, чтобы вновь
блуждать до бесконечности - и конца края этим мытарствам не предвидится.
А в Системе меня все время подвешивали за ноги на какихто ржавых цепях,
от этих процедур можно было сойти с ума ... Слушай, Кеша, может, я и сошел
с ума в харханских подземельях, а? Может, все остальное это уже один бред?!
- Не берусь судить насчет всего остального, но что я не бред и не твоя,
Иван, галлюцинация, могу поручиться твердо, - Кеша жевал какую-то корку и
говорил невнятно, с набитым ртом.
Уродливый карлик возник перед ними неожиданно.
- Вот она - галлюцинация! - ткнул в Цая железным пальцем рецидивист и
беглый каторжник Кеша Мочила. - Натуральная.
- Это точно,- машинально согласился Иван, - подлинник сейчас в Калифорнии
солнечные ванны принимает. - Сказав это. Иван встряхнул головой. Перед ним
стояла никакая не галлюцинация, а сам отпрыск императорской фамилии.
Но этот отпрыск вел себя странно. Он не поздоровался, не обрадовался, не
удивился, не изменился в лице. Казалось, он полностью погружен сам в себя.
Иван вытянул руку, обвитую шнуром-поисковиком, прибавил света - он научился
это делать, все было просто, достаточно лишь пожелать света и чуть напрячь
мышцы на руке - и Цай ван Дау расстаял, будто его и не было.
- Выруби прожектор! - сыронизировЯл Кеша.
Иван убрал свет. И почти сразу в темени ясно и зримо выступил карлик Цай.
- Не обращайте внимания, - прошепелявил он, - я тут кое с кем говорил ...
э-э, по внутренней связи. Вы меня четко видите?
- Ага! - ответил Кеша.
- И я вас вижу! Попробуйте дотронуться до меня!
Кеша заулыбался, наигранно отпрянул назад.
- Еще долбанет вдруг, - проговорил он с ехидцей, - ты случайно не с того
свету, милый друг?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214