Он удивлялся недействию своих мышц и начал опасаться о потерянии их крепости, как происшедший неизвестно откуда голос остановил его и поверг в вящее изумление, а потом в радость.
- Богатырь руский, - вещал ему голос невидимого.— Оставь бесплодное покушение и не мни, чтоб беспримерные твои силы тебя оставили; только мои превосходят оные; ты не можешь поднять сидящего на главе богатыря Сидона охранительного его духа. Ты имеешь при себе средство возвратить ему жизнь, а помышляешь зарыть его в землю, испытай помощь златого сосудца.
Голос умолк, и Булат, учиня коленопреклонения пред бессмертным существом, открыл златый сосудец.
В то мгновение ока исшедшие из оного пары покрыли влажностию сухие кости богатырские. Булат с удивлением взирал на животворное оных действие; он видел, как готовые разрушиться тлением кости покрывались жилами и как сии, сплетаясь непонятными узлами, составляли тело. Но вскоре он лишился сего приятнейшего позорища, златый сосудец испустил из себя огненные пары, кои, окружа тело, обратились в непроницаемый облак. Булат не ужасался о участи тела Сидонова и с набожностью ожидал конца сему чрезвычайному явлению.
Чрез несколько мгновений ока сильный чох разорвал облак, который поднялся на воздух и представил Булату встающего с земли богатыря прекрасного и в лучшем цвете возраста. Не можно изобразить, каковым удовольствием наполнилось Булатово сердце от чувствования, что его посредство возвратило жизнь Сидону
Сей тотчас схватился своей брони, кою отвергло с костей действие божественных паров, подбирал оную и свое оружие и, возлагая оную на себя, благодарил Булата за разбуждение его от сна.
— Кто бы вы ни были, почтеннейший богатырь, говорил Сидон,— но я вижу, что вы с дружеским намерением возбудили меня ото сна, овладевшего мною посреди моих неприятелей. Будьте уверены, что я знаки вашей приязни не пренебрегу вобще и вечно останусь вашим другом; я клянусь в том моим оружием.
Сказав сие, призывал он богов во свидетельство своего обещания, целовал конец меча своего и простирал объятия к Булату.
— Да, любезный друг,— отвечал ему сей.— Руский богатырь не отвергнет никогда столь лестного приобретения. Но благодари своего духа-хранителя, наставившего меня, коим образом мог я прогнать смертоносный сон твой, который без сего легко бы учинился вечным.
После того рассказал ему Булат все, касающееся до его оживотворения. Уведомил также и о себе. Сидон довольно наслышался в жизни своей о славе и подвигах богатыря, своего избавителя, и сугубо обрадовался, что счастливый случай привел его с ним увидеться. Они обнялись, и, по просьбе Булатовой, оживший богатырь рассказал свою повесть следующими словами
ПРИКЛЮЧЕНИЯ БОГАТЫРЯ СИДОНА
— Прозвание мое имею от славного купеческого города Сидона, лежащего при Средиземном море. Отец мой был славен по великим торгам своим, учинившим его богатейшим гражданином в стране своей. Он воспитывал меня, предопределяя к своему промыслу, но я оказывал еще и в малых моих летах единственную склонность к оружию. Сколько ни препятствовал сему родитель мой, но не мог удержать, чтоб я тайно не упражнялся в навычке владеть оружием.
Я достал уже себе чрез египетских купцов полное вооружение, когда нечаянный случай привел в Сидон славного богатыря Еруслана Лазаревича. Похвалы его храбрости и подвигам воспалили врожденную мою страсть; я горел нетерпением достигнуть равной славы и учинить имя мое свету известным. На сей конец удалился я из родительского дома, оставя к отцу моему письмо, извещающее его о моем предприятии, и пришел к богатырю Еруслану.
Сей, узнав о желании моем посвятить себя славе, долго удерживал меня от опасного рода жизни, в который я вступить желал, рассказывал все трудности, с оною сопряженные, но видя, что я непоколебим, принял меня к себе в оруженосцы. У сего-то славного богатыря научился я употреблять оружие противу врагов добродетели, не щадить жизни в нужном случае и преодолевать все затруднения в знаменитых подвигах. Я был очевидцем ста двадцати поединков его со славнейшими богатырями, из коих навсегда выносил он победу. Редкого из покоренных им богатырей лишал он жизни, а только в необходимых обстоятельствах сопротивления довольствовался отнятием оружия у побежденного. Сие собирал он и хранил в особой пещере, находящейся в горах Кавказских. Мы объехали с ним почти весь восток, наполня следы наши честию и славою. Я имел уже счастие помогать моему богатырю в нескольких опасных сражениях и напоследок с обыкновенными обрядами произведен в достоинство богатыря и опоясан от Еруслана мечом, который вы теперь на мне видите. Хотя уставы богатырские и не дозволяют новопроизведенному следовать за своим начальником, ибо богатырь у богатыря не должен брать преимущества, кроме оружия, но я упросил его не отлучаться от меня до первого имеющего встретиться приключения, чтоб он был свидетелем моей неустрашимости.
Приближась к стране иберов и целтов, где в древности ярящийся богатырь Иракл разорвал землю и пропустил пролив из океана, остановились мы для отдохновения при подошве великой горы. Успокоение наше нарушено было приближением к нам глубоких лет старика. Невзи рая на видимую в лице его печаль и беспорядок его одежд, можно было приметить, что он человек знаменитый. Взглянув на нас, остановился он в изумлении; сие поощрило меня встать и спросить его о причине его сетования.
— Великодушный богатырь,— отвечал мне старик,— я не могу удовольствовать твоего любопытства, если ты не учинишь мне клятвенного обещания отвратить бедствие, коему я предоставлен.
— Государь мой,—сказал на сие ему я,—отвращать бедствия терпящим несчастия есть моя должность, но не ожидайте, чтоб я учинил вам клятву и предложил мои услуги, не ведая причины ваших бедств. Может быть, оные суть заслуженное наказание; а в таковых случаях звание мое воспрещает мне быть вашим защитником.
— Сие доказывает мне вашу добродетель,— подхватил старик.— Почему несправедливо б было требовать мне от вас клятв и скрывать несчастия мои от человека, коему небо, может быть, назначило оные разрушить; итак, внимай, великодушный богатырь.
Я несчастный владетель страны сей Иверон, царь целтиберский. Имел я сына и дочь, в коих была вся моя надежда. Зоран, так называется сын мой, прославился уже в трех битвах противу африканцев, а Зенида, дочь моя, приобрела зависть своих современниц как в рассуждении красоты, так и остроты разума. Я считаем был счастливым супругом, благополучным отцом и страшным государем от всех моих соседей. Но произвол судеб вдруг уничтожил мои приятные дни: кончина супруги моей наполнила оные горестию и бедствиями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153