Но я советую вам в приближении ко дворцу вашему, в коем ныне обитает Зловуран, каковым-нибудь образом сокрыть себя, для того что сей волшебник может проникнуть в ваше намерение и защититься так, что вы ему ничего не сделаете.
Я обещался следовать в точности его наставлению, простился с ним и сестрою моею. Но как было расстаться с Милостаною, предприемля подвиг, в котором ничего не было столь верного, как собственная погибель? Я нашел ее в слезах, в рассуждении опасности, каковой я предавался. Утешая ее, взирая на нее, прощаясь с нею, может быть, навеки, как можно было воздержать себя? Я забыл запрещение, объявленное мне волшебною доскою, и до несколько раз облобызал прелестные уста и руки Милостанины. Уже чрез несколько времени после вспомнил я о моем преступлении, приключившем мне несказанные горести.
Вышед из замка, повелел я духу нести себя поспешно к предместью столицы дулебской. Сей в образе вихря помчал меня и чрез несколько часов опустил меня на берегу священного Буга. Там предался я размышлениям, каковым образом наилучше напасть мне на Зловурана. Я не имел оружия и ведал, что ничем не могу истребить сего волшебника, кроме собственного его копия. Но чтоб лучше овладеть оным, заключил я учиниться невидимым. На сей конец приказал я духу обратиться в крылатого змия и, проглотив меня, лететь в чертоги к Зловурану. При самом же приближении к нему, выпустя меня, посадить на хребет свой, чтоб быть готов гнать за ним, если он побежит.
Дух повиновался мне и, приняв вид змия, проглотил меня, или, лучше сказать, окружил невидимым паром и помчал меня в чертоги к Зловурану. Волшебник сей, привыкший к чрезвычайным явлениям, не потревожился, увидя влетающего в окно змия: он счел его одним из подвластных духов своих. Однако ж пришел в замешательство, когда узрел меняэ выскочившего из пасти змиевой и восседшего на оного. Ужас его умножился, когда он ударил в меня, нападшего на него, очарованным копием, не произведя ни малого мне повреждения, ибо броня и талисман меня защищали. Он пришел в трепет, когда при ударе в броню мою я успел схватить и вырвать из рук его копие; он, превратясь в нетопыря, старался от меня убежать. Полет его был чрезмерно быстр, однако ж змий мой гнался за ним вслед, и чрез несколько часов над некоторою каменистою пустынею достигши, пронзил я его самым тем копием, коим он погубил отца моего.
Очарование исчезло; я увидел тело Зловураново, упад-шее на землю в естественном виде, но не успел я еще предаться радости о совершеннии толь нужного для меня подвига, как приметил, что оное разорвалось по всем составам: туловище его обратилось в превысокий каменный холм, голова, вскоча на холм, учинилась виноградным деревом, а прочие части тела, отлетев на все стороны, стали львами из черного мрамора.
Я, сидя в моем змие, ожидал еще нападения. Однако ж оного не воспоследовало, камни и дерево пребыли в одинаком положении. Мне не осталось больше, как возвратиться в замок Гипоменов, где чаял я учиниться благополучнейшим из смертных, и дух, повинуясь словам моим, весьма скоро отнес меня в оный. Наполненный приятных ожиданий, бежал я в покои, но вообразите мой ужас, когда я во всем замке не нашел не токмо Гипомена, Рогнеды и Милостаны, но и ни одной живущей твари. Несколько дней препровел я в болезненном ожидании, но никто не появлялся. Мне не осталось, кроме прибежища к волшебной доске, и по долгом искании нашел я ход в подземную храмину. По счастию, не загладились еще в памяти моей слова, нужные к вопрошению предсказания. Я вопросил о моем зяте, сестре и возлюбленной и прочел на доске следующее:
«Доброслав! Ты не сохранил тебе заповеданного и за то лишаешься Милостаны. Тебе не должно до некоторого времени ведать о участи зятя и сестры твоей. Но за доброе твое сердце боги дозволяют тебе искать твою возлюбленную. Поди на северную сторону замка сего. У берега протекающей там речки найдешь ты стоящую лодку, сядь в оную и предайся воле стремления воды. В известном месте лодка остановится, ты на берегу там усмотришь
пустую хижину и несколько рыболовных орудий. Оправь их, лови рыбу для своего пропитания и обитай в хижине до тех пор, пока небеса пременят судьбу твою».
Из сего несколько темного предсказания я не понимал того, каким образом могу я обрести мою возлюбленную, однако ж опасался не следовать моему предопределению. Я действительно нашел лодку, сел в оную и чрез несколько дней принесен на сие место. В сей хижине обрел я виденные вами рыболовные сети и, поправя оные, начал ловить рыбу и обитать на сем месте.
Около полугода провел я жизнь в таковом упражнении, ежечасно оплакивая урон возлюбленных мне особ. Я не сомневался, что сказание волшебной доски не может обмануть меня и что когда-нибудь сыщу я мою Милостану, но неизвестность средств к тому учинила ожидание мое горестным.
Напоследок, ловя в один день рыбу, по обыкновенному моему чаянию, что, может быть, в сем ремесле заключается развязка моей участи, почувствовал я нечто тяжелое в закинутых сетях моих. Я всегда носил при себе очарованное копие, отнятое мною у Зловурана, и на сей раз послужило оное мне к вытащению на берег моей добычи: я воткнул оное в землю и прикрепил к нему один конец сети для лучшей способности к вытаскиванию другого конца на берег.
Я приведен был в великое удивление, усмотря, что я выловил огромную рыбу, испещренную всеми прекраснейшими цветами. Рыба трепеталась жестоко, и я видел, что мне невозможно будет донести ее живую до моей хижины; почему заключил я приколоть оную. На сей конец взял я мое очарованное копие, но едва лишь прикоснулся острием оного к рыбе, оружие упало из моих рук. Представьте себе мою радость! Прикосновение очарованного копия прогнало другое очарование, и из рыбы, кою я хотел убить, увидел я превратившуюся в прежний образ возлюбленную мою Милостану.
Не можно изобразить восхищения, коему мы предалися. Мы заключили друг друга в объятия и долго не могли произнести ни одного слова, только лиющиеся из очей наших радостные слезы свидетельствовали, что мы друг друга увидеть не уповали. Наконец нашли мы употребление слов. Я рассказал ей все, что со мною приключилось со дня, в который отправился я на поиск против Зловурана, и просил ее уведомить меня, что воспоследовало по отбытии моем в замке, куда девались Гипомен и сестра моя и каким случаем превратилась она в рыбу.
— Я не могу ни о чем тебя уведомить,— отвечала мне Милостана,— что случилось с братом моим и Рогнедою, ибо на другой день при твоем отсутствии лишилась я человеческого образа. Опасность, каковой ты предался, повергла меня в великую печаль. Тщетно старался брат мой уверять меня об успехах твоего предприятия, сердце мое предчувствовало свой урон и не могло утешиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153
Я обещался следовать в точности его наставлению, простился с ним и сестрою моею. Но как было расстаться с Милостаною, предприемля подвиг, в котором ничего не было столь верного, как собственная погибель? Я нашел ее в слезах, в рассуждении опасности, каковой я предавался. Утешая ее, взирая на нее, прощаясь с нею, может быть, навеки, как можно было воздержать себя? Я забыл запрещение, объявленное мне волшебною доскою, и до несколько раз облобызал прелестные уста и руки Милостанины. Уже чрез несколько времени после вспомнил я о моем преступлении, приключившем мне несказанные горести.
Вышед из замка, повелел я духу нести себя поспешно к предместью столицы дулебской. Сей в образе вихря помчал меня и чрез несколько часов опустил меня на берегу священного Буга. Там предался я размышлениям, каковым образом наилучше напасть мне на Зловурана. Я не имел оружия и ведал, что ничем не могу истребить сего волшебника, кроме собственного его копия. Но чтоб лучше овладеть оным, заключил я учиниться невидимым. На сей конец приказал я духу обратиться в крылатого змия и, проглотив меня, лететь в чертоги к Зловурану. При самом же приближении к нему, выпустя меня, посадить на хребет свой, чтоб быть готов гнать за ним, если он побежит.
Дух повиновался мне и, приняв вид змия, проглотил меня, или, лучше сказать, окружил невидимым паром и помчал меня в чертоги к Зловурану. Волшебник сей, привыкший к чрезвычайным явлениям, не потревожился, увидя влетающего в окно змия: он счел его одним из подвластных духов своих. Однако ж пришел в замешательство, когда узрел меняэ выскочившего из пасти змиевой и восседшего на оного. Ужас его умножился, когда он ударил в меня, нападшего на него, очарованным копием, не произведя ни малого мне повреждения, ибо броня и талисман меня защищали. Он пришел в трепет, когда при ударе в броню мою я успел схватить и вырвать из рук его копие; он, превратясь в нетопыря, старался от меня убежать. Полет его был чрезмерно быстр, однако ж змий мой гнался за ним вслед, и чрез несколько часов над некоторою каменистою пустынею достигши, пронзил я его самым тем копием, коим он погубил отца моего.
Очарование исчезло; я увидел тело Зловураново, упад-шее на землю в естественном виде, но не успел я еще предаться радости о совершеннии толь нужного для меня подвига, как приметил, что оное разорвалось по всем составам: туловище его обратилось в превысокий каменный холм, голова, вскоча на холм, учинилась виноградным деревом, а прочие части тела, отлетев на все стороны, стали львами из черного мрамора.
Я, сидя в моем змие, ожидал еще нападения. Однако ж оного не воспоследовало, камни и дерево пребыли в одинаком положении. Мне не осталось больше, как возвратиться в замок Гипоменов, где чаял я учиниться благополучнейшим из смертных, и дух, повинуясь словам моим, весьма скоро отнес меня в оный. Наполненный приятных ожиданий, бежал я в покои, но вообразите мой ужас, когда я во всем замке не нашел не токмо Гипомена, Рогнеды и Милостаны, но и ни одной живущей твари. Несколько дней препровел я в болезненном ожидании, но никто не появлялся. Мне не осталось, кроме прибежища к волшебной доске, и по долгом искании нашел я ход в подземную храмину. По счастию, не загладились еще в памяти моей слова, нужные к вопрошению предсказания. Я вопросил о моем зяте, сестре и возлюбленной и прочел на доске следующее:
«Доброслав! Ты не сохранил тебе заповеданного и за то лишаешься Милостаны. Тебе не должно до некоторого времени ведать о участи зятя и сестры твоей. Но за доброе твое сердце боги дозволяют тебе искать твою возлюбленную. Поди на северную сторону замка сего. У берега протекающей там речки найдешь ты стоящую лодку, сядь в оную и предайся воле стремления воды. В известном месте лодка остановится, ты на берегу там усмотришь
пустую хижину и несколько рыболовных орудий. Оправь их, лови рыбу для своего пропитания и обитай в хижине до тех пор, пока небеса пременят судьбу твою».
Из сего несколько темного предсказания я не понимал того, каким образом могу я обрести мою возлюбленную, однако ж опасался не следовать моему предопределению. Я действительно нашел лодку, сел в оную и чрез несколько дней принесен на сие место. В сей хижине обрел я виденные вами рыболовные сети и, поправя оные, начал ловить рыбу и обитать на сем месте.
Около полугода провел я жизнь в таковом упражнении, ежечасно оплакивая урон возлюбленных мне особ. Я не сомневался, что сказание волшебной доски не может обмануть меня и что когда-нибудь сыщу я мою Милостану, но неизвестность средств к тому учинила ожидание мое горестным.
Напоследок, ловя в один день рыбу, по обыкновенному моему чаянию, что, может быть, в сем ремесле заключается развязка моей участи, почувствовал я нечто тяжелое в закинутых сетях моих. Я всегда носил при себе очарованное копие, отнятое мною у Зловурана, и на сей раз послужило оное мне к вытащению на берег моей добычи: я воткнул оное в землю и прикрепил к нему один конец сети для лучшей способности к вытаскиванию другого конца на берег.
Я приведен был в великое удивление, усмотря, что я выловил огромную рыбу, испещренную всеми прекраснейшими цветами. Рыба трепеталась жестоко, и я видел, что мне невозможно будет донести ее живую до моей хижины; почему заключил я приколоть оную. На сей конец взял я мое очарованное копие, но едва лишь прикоснулся острием оного к рыбе, оружие упало из моих рук. Представьте себе мою радость! Прикосновение очарованного копия прогнало другое очарование, и из рыбы, кою я хотел убить, увидел я превратившуюся в прежний образ возлюбленную мою Милостану.
Не можно изобразить восхищения, коему мы предалися. Мы заключили друг друга в объятия и долго не могли произнести ни одного слова, только лиющиеся из очей наших радостные слезы свидетельствовали, что мы друг друга увидеть не уповали. Наконец нашли мы употребление слов. Я рассказал ей все, что со мною приключилось со дня, в который отправился я на поиск против Зловурана, и просил ее уведомить меня, что воспоследовало по отбытии моем в замке, куда девались Гипомен и сестра моя и каким случаем превратилась она в рыбу.
— Я не могу ни о чем тебя уведомить,— отвечала мне Милостана,— что случилось с братом моим и Рогнедою, ибо на другой день при твоем отсутствии лишилась я человеческого образа. Опасность, каковой ты предался, повергла меня в великую печаль. Тщетно старался брат мой уверять меня об успехах твоего предприятия, сердце мое предчувствовало свой урон и не могло утешиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153