Князь Желатуг умер с печали, оставя малолетнего сына своего Видимира, так сказать, государем без государства.
Полководец его Драшко, усердный всегда к престолу, воспитал того, кому оный надлежит. Сей искусный вельможа проникнул в причины, произведшие пламень, опустошивший его отечество: законы русские учинили старожилов рабами пришельцев, славяне получили от них все права и преимущества и утеснили покоренных. Он отвратил сие зло, уровнял финнов и славян и учинил из них один народ. Мятежи тотчас пресеклись. Когда же не за что было воевать и область русская с достижением своего князя в совершенный возраст начала приходить в прежнее свое цветущее состояние, Драшко, обремененный летами, с радостию сложил с себя тягость правления и возвел на престол Видимира. Надлежало оного венчать короною праотца его Руса, но сия обще со всеми сокровищами досталась в добычу храброй Царь-девице, а обычаи славян не дозволяли возлагать диадему на главу нового государя, кроме той, которую носили его пред ки. Корона Русова считалась некоею святынею, жрецы уверяли, что оная ниспала с неба и что сей дар богов был единственною причиною благоденствия и побед славянского народа. Следовало оную возвратить — или ждать погибели. Сам Видимир предчувствовал нетвердость власти своей, поколь чело его лишено будет сего идола его подданных. Он собрал верховный совет и требовал наставления, что в таком случае предпринять должно Голоса начались; каждый предлагал то, что соразмерно было его склонностям. Один говорил: надлежит отмстить вооруженною рукою хищнице и с короною Русовою сорвать с нее собственную. Другой думал: должно употребить хитрость и подкупить вельмож к тайной выдаче венца сего. Иные согласны были послать искусного вора, чтоб стянуть оную, и именовали нескольких способных к тому жрецов. Некоторые чаяли, что следует призвать на помощь чародеев и сверхъестественною силою возвра тить похищенное по народному праву, ибо все, чем мож но взять верх, по оным дозволяется. Многие были другого мнения, но Видимир не соглашался на сие, как и на вышеписаные.
Я не верю чародействам, — сказал он,— не могу по ложиться на жрецов, всего меньше на воров; согласился бы, может, подкупить вельмож, если б не опасался подать тем повод моим собственным при случае продать меня. Что ж принадлежит до отнятия вооруженною рукою, война есть участь храбрых славян, и я согласен бы был вести их сам ДЛЯ освобождения святыни, если б только не чувствовал, что несправедливо собственной моей выгоде принесть на жертву несколько тысяч воинов Кроме того, отечество наше не собрало еще истощенных сил в бранях междоусобных. Кто знает, также ли верят о венце Русовом новые наши собратия, народы финские? И в отлучку нашу не вздумают ли они заплатить над отцами и родственниками нашими тем же, как поступили мы некогда с ними? Но если бы не было и сих препятствий, довольно того, что мы не имеем достаточного флота к нападению на остров Царь-девицы.
— Великая надежда к счастию славян иметь государя, так рассуждающего!— вскричал молчавший дотоле Драшко.— Поистине, государь,— продолжал он, обратясь к Видимиру,— не все монархи располагают так к достижению своих желаний. Весьма безрассудная вещь воевать за святыню: боги не требуют нашей помощи в делах, коими мщение их побуждается. Если б корона Русова дана от оных была только твоему роду, давно бы уже Перун поразил тех, кои насильно обратили на свою сторону их даяние; воля их не претерпела бы подрыва набегом нескольких иноземцев. Самый предрассудок нашего народа, что слава и победы на стороне владеющего венцом Русовым, есть уже довольное основание поколебаться твоим ратникам при нападении на войски Царь-девицы... Но здесь, в тайном совете, да позволится мне говорить чистосердечное: я сомневаюсь, чтоб счастие и благоденствие народа могло заключаться в куске золота, упадшего с воздуха; во-первых, потому, что таковый дождь никогда еще не окроплял землю, по крайней мере в нашей памяти; а во-вторых, что разум, добродетель и человеколюбие не требуют помощи ни от какого металла для возведения народов на верх счастия. Мудрое и кроткое правление суть оного источники; и для того, как монарх наш оказывает в себе все сии превосходные дарования, то кажется мне, что он может доставить нам благоденствие в венце, сделанном рукою и земного художника. Боги не раздражаются на правосудие и добродетель государя, оказывающего оные по доброй воле без их помощи, и благословляют всякий венец, из которого оные истекают; толчки, нанесенные нам от покоренных финнов, доказывают, что венец Русов худую оказал мне защиту.
Не смели возражать противу сей истины, но и не соглашались венчать Видимира другою короною; надлежало выдумывать средства к возвращению Русовой. Царь-девица владела островами бриттов; о ней носилась молва, что она великая волшебница и что имеет в услугах целое войско крылатых змиев. Начальствующий над оными хранил столичный город и был толь велик, что окружал оный своим телом, схватя конец хвоста в свои зубы. Змий пожирал всех, дерзающих войти в столицу без дозволения государыни, а сия, имеющая особливое пристрастие к завоеванному ею венцу Русову, употребляла всевозможное рачение испытывать требующих входа. Самые ее подданные не всегда имели смелость проходить мимо челюстей всё поглощающего чудовища. Царь-девица пользовалась сею защитою и уединялась во внутренние чертоги, чтоб упражняться в волшебной науке.
Вельможи, рассудив о обстоятельстве, усмотрели, что предприятие их не может совершиться, разве чрезъестественными средствами или отважностию какого-нибудь богатыря, а потому и заключили кликать клич, не выищется ли кто снять на себя сей подвиг. Драшко одобрил сие намерение; он думал, что войско крылатых змиев не в ином состоит, кроме множества кораблей, снабженных парусами, и что молва только обратила оные в чудовищ. Далее разумел он, что змий, обвившийся около столицы бриттской, не может быть иное, как крепкая стена, снабженная стражею; о волшебстве ж заключал, что чарования женщины смелый и предприимчивый мужчина легко может разрушить.
Клич начат: бирючи ходили по площадям обширного города Русы, по всем улицам, по берегам соленого озера и реке Порусьи и Полисты; гонцы скакали по всем большим и малым городам и деревням; всюду возглашен был призыв на подвиг, но через месяц никто не вызвался снять оный. Князь Видимир сетовал и готов был сам тайным образом оставить свое государство и подвергнуться опаснейшему приключению. В сих расположениях нашел его Драшко; он не похвалил его предприятия и говорил, что чрез несколько дней в состоянии удовлетворить заключению, положенному в тайном совете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153