Я неоднократно бывал в замке тетки моей, и хотя примечал, что Зимония имя ее имеет желание, чтоб прелести которой-нибудь из малолетних дочерей ее сделали в моем сердце каковое-нибудь впечатление, дабы со временем мог я избрать из них себе супругу, но возраст лет моих, управляемый склонностию к волшебству, удалял меня от таких намерений. Несчастия ж, приключившиеся потом моему дому, и непримиримая вражда моя с Зловураном, занявшая все часы моих дней, учинили то, что я не имел времени бывать после того в замке Зимонии. Зловуран не ведал, что я учинился в волшебстве его сильнее, но самолюбие, польстя моему тщеславию, вскоре о том ему открыло. Зловуран за несколько лет уже трудился оживить одну каменную девицу, кою искусство каменотесца соорудило толь прекрасною, что Зловуран влюбился в сей бездушный истукан. Я, нашед его упражняющегося в тщетном намазывании сего истукана волшебными составами и чтении заклинаний, не утерпел, чтоб не засмеяться.
— Что значит сей смех? — спросил он меня с досадою.
— Ничего больше,— отвечал я с вящим смехом,— что волшебник, влюбившийся в камень, не может оного употребить к удовлетворению своей страсти.
— Но неужели ты считаешь вещь сию довольно легкою? — сказал он.
— Да,— говорил я,— если мой учитель признается, что он мне должен уступить в знании, я учиню сей истукан девицею, способною в сей же час вступить в супружество.
Зловуран рассмеялся ненавистным образом и по долгом споре отдал истукана на мою волю, а я взялся оный оживить.
Я просил Зловурана удалиться из покоя, в коем стоял истукан, на несколько мгновений ока, и по выходе его совершил известные мне действия. После чего кликнул его, чтоб был он очевидным свидетелем превосходного моего искусства. Тогда каменное вещество истукана обратилось в тело, имеющее жилы, кости, мясо и кожу. Прелестный румянец заиграл в щеках сей оживленной девицы. Она чхнула и, открыв глаза, встала на ноги. Не можно описать изумления, в кое повергнут был Зловуран; он видел, что я у него выиграл первенство. Но сколько ни владела им радость при взоре на оживленный предмет безнадежной его любви, со всем тем не мог он скрыть злейшей зависти ко мне, кою слова девицы той обратили в совершенную злобу. Она, окинув все глазами, говорила:
— Где я и что вижу? Все для меня ново, и я не ведаю, откуда и что значу?
Потом взглянула она на Зловурана и, как бы испугавшись его вида, бросилась ко мне и, охватя меня объятиями, вскричала:
— Ах! как он страшен! Но в тебе,— продолжала она, взглянув на меня с улыбкою,— я ничего такого не вижу Я привлекаюсь к тебе и никогда от тебя не отойду.
Слова сии привели Зловурана в бешенство; ревность заглушила в нем все прочие чувства. Он выхватил свою саблю и в мгновение ока, отторгнув из моих рук произведенную волшебством девицу, изрубил ее в мелкие части.
— Ты не будешь иметь удовольствия,— говорил он, пенясь от злобы,— ругаться над моею слабостию. Хотя ты и превзошел меня в сем опыте, но я найду довольно средств отмстить тебе за сию насмешку. Ты познаешь Зловурана по бедствиям, которые он тебе приключит.
Сколько я ни старался его успокоить и уверять, что слова и действия девицы отнюдь не было мое внушение, Зловуран не внимал и клялся Чернобогом, что он мне будет непримиримый враг. Он схватил свой волшебный жезл и, прикосновением оного обратя части изрубленной девицы в крылатых змиев, был подхвачен ими и исчез в моих глазах.
Мне известен был нрав моего дядьки, и я, ведая, что он сдержит свое слов, прибег к моему знанию, чтоб защитить себя и моих ближних от нечаянного его нападения. На сей конец соорудил я три талисмана: для моего родителя, сестры моей Милостаны и для себя. По изготовлении оных надел я один на себя а другой на пришедшую в тот час ко мне сестру мою и шел уже в чертоги моего родителя, чтоб, открыв ему о произошедшем между мною и Зловураном, принудить его привязать талисман, но бегущие мне встречу комнатные дворяне с ужасом объявили мне о скоропостижной кончине его. В безмерной печали бросился я к телу отца моего и нашел, что оное сожжено волшебною отравою. Хотя я мог оживить каменный истукан, но искусство мое не простиралось до подаяния помощи моему родителю, а особливо, когда все составы тела его были уже между собою разлучены. И так я одними слезами заплатил дань родству. Между тем печаль, занимая меня, мешала мне помыслить об отвращении дальнейших мщений Зловурановых. Ибо приуготовляя тело отца моего к погребению, нашли при оном письмо от врага моего, в коем он гордо хвалился нанесенным мне огорчением; упоминал, что без талисманов то же приготовлено было мне и сестре моей, и повторял клятвы о непримиримой ко мне ненависти.
Паж мой привел ко мне несколько гонцов, прискакавших с известием, что все государство мое превращается в великое озеро, а все подданные мои в разные роды плавающих птиц. Гонцы сии и паж не успели окончить слов своих, как обратились в уток и, вспорхнув, вылетели в окна.
Я, заботясь о сестре моей, побежал в ее комнаты и в прохождении видел, что все подданные мои равномерно обратились в птиц, а столичный город — в воду, присоединившуюся к озеру, учинившемуся из моего государства. Хотя я безопасен был в рассуждении талисмана, но за лучшее счел, схватя сестру мою, подняться на воздух. Для сего обратил я престол отца моего в летающую колесницу, сел в оную с Милостаною и едва поднялся сажен на двадцать от земли, то и дворец мой покрыло водою. Остановя колесницу, размышлял я, возвратить ли подданным моим и государству прежний их вид. Но рас-судя, что доколе Зловуран не будет истреблен мною, не престанет он в отсутствие мое наносить отечеству моему разные бедствия, заключил оставить оное в образе озера и птиц, а только оградить оное неприступным талисманом. Соверша сие, предопределил я отнести сестру мою в замок тетки моей Зимонии, яко в безопасное убежище, чтоб потом самому быть свободну для поисков моих над Зловураном; однако ж волшебная моя колесница не сделала мне в сем послушания, и сколько я ни летал в разные стороны света, но не мог сыскать ее замок. Что сему препятствовало, услышите вы после.
Таковым образом принужден был я основать себе собственное жилище: силою моего знания воздвигнул я сей замок, в коем вы теперь находитесь, и, учиня вход в него неприступным не только Зловурану, но и ни одному из смертных, начал в нем обитать с моею сестрою. Подвластные мне духи по приказанию моему приняли на себя вид мам и девиц и находятся при ней в услужении; а я, получа чрез то свободу, начал делать поиски над врагом моим Зловураном.
Сей, ведая, что сила его мне уступить должна, скрывался и убегал меня под разными образами, но как не всегда мог удостоверен быть о своей безопасности, взял он прибежище к хитрости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153