Брок и Горт только что не дымились от ярости, когда над их головами прокатились волны громкого хохота.
Лонгстафф сошел с помоста, и к нему подошел Глессинг.
— Я должен повторить еще раз, ваше превосходительство, — заговорил Глессинг, — что из-за нехватки времени не все участки промеряны достаточно аккуратно.
— Пустяки. Пустяки, мой милый. Какое значение могут иметь несколько футов? Земли хватит на всех. Пожалуйста, Кулум, дружище, теперь вам слово. Удачи вам обоим. — Лонгстафф направился к своему катеру. Проходя мимо Струана, он улыбнулся и приподнял шляпу: — Значит, завтра в полдень, Дирк.
Кулум отер пот, струившийся по его лицу, и взглянул на маленького человечка, стоявшего рядом:
— Мистер Хиббс?
Генри Харди Хиббс выпрямился на все свои полные пять с половиной футов и взобрался на помост.
— Добрый день, господа, — начал он с елейной улыбкой. — Генри 'Арди 'Иббс, — представился он, по привычке глотая "х" в начале слов. — Уроженец Лондона, некогда директор фирмы «'Иббс, 'Иббс и 'Иббс», торговля недвижимостью и проведение аукционов. Официальный аукционер при его превосходительстве достопочтенном Уильяме Лонгстаффе. К вашим услугам. — Он напоминал неопрятного, отвратительного гнома с лысой головой и льстивыми манерами. — Лот номер один. Итак, джентльмены, прошу вас.
— Черт побери, где ты только раскопал его, Кулум? — спросил Струан.
— На одном из торговых судов. — Кулуму казалось, что за него говорит кто-то другой. Он желал лишь одного: чтобы этот день наконец закончился. — Хиббс отработал на нем свой проезд из Сингапура. Где его обобрал карманник, оставив без гроша.
Струан слушал, как Хиббс умело и с большим успехом подталкивал цену все выше и выше. Шотландец внимательно оглядел толпу и нахмурился.
— В чем дело, Дирк? — спросил Робб.
— Я искал Гордона. Он не попадался тебе на глаза?
— Последний раз, когда я его видел, он шагал по направлению к Глессинг Пойнту. Что-нибудь случилось?
— Да нет, ничего, — ответил Струан, находя про себя очень странным, что Гордон не присутствует на аукционе. Я бы подумал, что он захочет сам принять в нем участие, говорил он себе. Лучшего применения его деньгам сейчас не найти.
Торговались за участки жестко. Все понимали, что колония — это дело серьезное, на века. Поэтому цены на землю будут расти, как снежный ком. Особенно если учесть, что колония — остров, где ровных, пригодных для строительства участков не так уж много. Земля сулила обеспеченность; землю, в отличие от денег, не так легко было потерять. На ней можно нажить состояния. Торги продолжались, и Струан чувствовал, как возбуждение внутри него нарастает. С другой стороны плотной толпы коммерсантов стоял Брок, тоже на взводе. Горт был рядом с ним, его взгляд метался от Струана к матросам, окружавшим серебро. Струан и Брок приобрели те участки о которых договорились. Но цены оказались выше, чем они ожидали, поскольку соперничество на торгах развернулось жаркое. Они торговались друг против друга за несколько мелких участков. Одни из них достались Струану, другие он уступил. Волнение среди торговцев нарастало.
Последний из прибрежных участков был предложен и приобретен. Затем на торги выставили городские и пригородные участки, которые тоже разошлись за высокую цену. Наконец, остался только круглый холм. Это был самый крупный участок земли и, несомненно, самый лучший.
— Что ж, джентльмены, вот и все, — объявил Хиббс охрипшим от постоянного напряжения голосом. — Все, кто приобрел землю, должны заплатить половину цены сейчас, звонкой монетой. Расписки у заместителя секретаря колонии. Прошу вас!
Толпа замолчала в каком-то недоуменном потрясении.
— Торги еще не кончены, — прорезал тишину голос Струана.
— Верно, клянусь Господом! — откликнулся Брок.
— Прошу прощения, джентльмены? — осторожно проговорил Хиббс, почуяв неладное.
— Вы забыли про холм.
— Про какой холм, ваши милости? Струан ткнул вытянутым пальцем:
— Вот про этот холм!
— Он… э… не внесен в список, сэр. Я тут ни при чем, сэр, — торопливо добавил Хиббс и приготовился быстро ретироваться. Он бросил косой взгляд на Кулума, стоявшего неподвижно, как статуя. — Не правда ли, ваша милость?
— Нет, не внесен. — Кулум заставил себя посмотреть на отца; повисшее над пляжем молчание душило его.
— Почему же, черт побери, его нет в списке?
— Потому что… потому что он уже куплен. — Волосы на затылке Кулума зашевелились, когда он увидел — словно во сне, — как отец подошел к нему, и все тщательно подобранные слова разом улетучились из его головы. Все его объяснения. Про то, как сегодня утром он с отчаяния сказал Лонгстаффу, что отец надумал поставить на холме церковь. Для всего Гонконга. Это был единственный выход, хотелось кричать ему. Неужели ты не понимаешь? Ты погубил бы всех нас. Если бы я предложил тебе такое, ты даже не стал бы меня слушать. Неужели ты не понимаешь?
— Куплен кем?
— Мной. Для Церкви, — запинаясь проговорил Кулум. — За один фунт в год. Холм принадлежит Церкви.
— Ты забрал у меня мой холм? — Слова прозвучали тихо, но колюче, и Кулум почувствовал притаившуюся за ними жестокость.
— Для Церкви. Да, — выдавил из себя Кулум. — Ку… купчая была подписана сегодня утром. Я… его превосходительство подписал ее. Навечно.
— Ты знал, что я хочу этот холм?
— Да. — Кулум не видел ничего, кроме ослепительного света, струившегося из глаз отца. Этот свет пожирал его, как пламя, выжигая самую душу. — Да. Да. Я решил отдать его Церкви. Да. Холм принадлежит Дому Божию.
— Значит, ты осмелился пойти против меня?
Наступила звенящая тишина. Даже Брок был поражен той силой, которая, казалось, изливалась из Струана и, как водоворот, захлестывала их всех.
Кулум ждал удара, который, как он знал — как знали все на пляже, — сейчас последует.
Но кулаки Струана разжались, он круто повернулся и зашагал прочь из долины.
Громовой хохот Брока вдребезги разнес тяжелое молчание, и каждый на берегу невольно вздрогнул.
— Заткнитесь, Брок, — сказал Квэнс. — Заткнитесь.
— Так я и сделаю, Аристотель, — ответил Брок. — Так я и сделаю.
Торговцы разделились на перешептывающиеся группки, и Хиббс выкрикнул дрожащим голосом:
— Пожалуйста, все, кто приобрел землю, проходите сюда. Прошу вас, джентльмены.
Брок внимательно, почти сочувственно, оглядел Кулума.
— Я бы сказал, что дни твои сочтены, парень. Ты не знаешь этого дьявола так, как его знаю я. Теперь, когда ходишь, оглядывайся почаще. — Он подошел к Хиббсу, чтобы заплатить за свои участки.
Кулум дрожал с головы до ног. Он чувствовал, что люди смотрят на него. Чувствовал их преклонение перед ним. Или это был ужас?
— Ради всего святого, почему ты не спросил у него? — проговорил Робб, едва оправившись от потрясения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248