Кроме как возненавидеть, быть может. Бедняга, мне он скорее нравится. Как бы там ни было, они с Тай-Пэном все равно враги — так что, возможно, он еще будет благодарен Горту, а? Он ведь сразу станет Тай-Пэном вместо отца, тут и думать нечего. Куда, дьявол его забери, запропастился Горт?
Солнце неумолимо поднималось все выше. Из боковой улочки выбежал португальский солдат и начал что-то возбужденно докладывать офицеру. Тот немедленно повел свой отряд скорым шагом вдоль praia.
Струан пробудился. Действительность, к которой медленно возвращалось его сознание, была вся наполнена ноющей болью, и каждая клеточка его тела пронзительно кричала о потребности во сне. Он опустил тяжелые, будто налившиеся свинцом ноги на палубу и с трудом поднялся. Горацио как-то странно смотрел на него.
Страшно обезображенное тело Горта лежало в грязи в одном из переулков, выходивших на причалы китайского квартала. Вокруг него валялись тела трех китайцев. Еще один китаец с обломком копья, торчавшим у него в паху, стонал, лежа у ног патруля португальских солдат.
Торговцы и португальцы толпились вокруг, стараясь протиснуться поближе. Те, которым удавалось увидеть Горта, тут же отворачивались с побледневшими лицами.
— Патруль сообщает, что они услышали крики и шум борьбы, — рассказывал португальский офицер Струану и тем, кто стоял рядом. — Когда они подбежали сюда, то увидели сеньора Брока на земле, там, где он лежит сейчас. Три или четыре китайца кололи его копьями. Когда эти кровожадные демоны увидели наших солдат, они исчезли вон там. — Он показал на безмолвное скопление лачуг, разделенных кривыми улочками и проходами. — Наши люди попытались их преследовать, но… — Он пожал плечами.
Струан сознавал, что эти наемные убийцы спасли ему жизнь.
— Я назначу награду за поимку тех, кому удалось сбежать, — объявил он. — Сто тэйлов за мертвых, пятьсот — за живых.
— Поберегите ваши «мертвые» деньги, сеньор. Язычники просто притащат вам три трупа — первые, какие смогут найти. Что же касается награды за живых преступников, — офицер с отвращением ткнул пальцем в сторону пленника, — если только этот bastardo degenerado не назовет вам своих сообщников, деньги ваши останутся целы. Хотя с другой стороны, я вот сейчас подумал, что китайские власти имеют — как бы это сказать? — больший солдаты положили раненого китайца на сорванную с петель дверь, валявшуюся неподалеку, и унесли его.
Офицер щелчком сбил кусочек грязи со своего мундира.
— Глупая и ненужная смерть. Сеньору Броку следовало бы знать, что этот район — не место для прогулок. Похоже, что ничья честь не была удовлетворена.
— Повезло же вам, Тай-Пэн, — язвительно усмехнулся один из друзей Горта. — Прямо повезло.
— Да. Я рад, что мои руки чисты от его крови.
Струан повернулся спиной с трупу и медленно зашагал прочь.
Он миновал переулок и поднялся на холм к древнему форту. Там, наверху, в окружении моря и неба, он сел на скамью и возблагодарил Бога за благословение, посланное ему ночью, и за благословение, посланное днем.
Он не замечал прохожих, солдат в воротах форта, перезвона церковных колоколов. Птиц, окликавших друг друга, ласки легкого ветерка, теплоты целительного солнца. Или течения времени. Позже он попытался решить, что ему делать, но разум отказывался служить ему.
— Возьми себя в руки, — сказал он вслух.
Он спустился вдоль склона холма к резиденции епископа, но его самого не застал. Он отправился в собор и спросил епископа там. Монах предложил ему подождать в монастырском саду.
Струан опустился на скамейку в тенистом месте и стал слушать журчание воды в фонтане. Цветы казались ему более яркими, чем когда-либо, их аромат — более изысканным. Биение его сердца, вернувшаяся к нему сила, даже постоянная боль в щиколотке — все это было не сном, но реальностью.
О Господи, благодарю тебя за жизнь.
Епископ пристально смотрел на него, стоя в тени крытой галереи.
— О, здравствуйте, ваша светлость, — произнес Струан. Он чувствовал в себе удивительную свежесть. — Я пришел поблагодарить вас.
Епископ поджал тонкие губы:
— Что вы видели сейчас, сеньор?
— Не знаю, — ответил Струан. — Я просто смотрел на сад. Любовался им. Радовался жизни. Даже не могу сказать точно.
— Мне думается, вы были очень близко к Богу, сеньор. Вы, возможно, так не считаете, но я знаю, что были. Струан покачал головой:
— Нет, ваша светлость. Просто радовался, что сижу в прекрасном саду в такой чудный денек. Только и всего.
Но выражение лица Фалариана Гинеппы не изменилось. Его пальцы легли на распятие.
— Я долгое время наблюдал за вами. Я чувствовал, что вы были близко. Вы! Изо всех людей. Конечно, этого не должно быть. — Он вздохнул. — Однако откуда нам, бедным грешникам, могут быть ведомы пути Господни? Я завидую вам, сеньор. Вы хотели меня видеть?
— Да, ваша светлость. Эта хинная кора излечила лихорадку.
— Deo gratias! Но это поистине чудо! Как удивителен промысел Божий!
— Я собираюсь немедленно зафрахтовать судно и отправить его в Перу с распоряжением взять груз хинной корки. С вашего позволения, я бы хотел послать с кораблем отца Себастьяна, чтобы он разузнал, как собирают кору, где она растет, как перуанцы лечат свою малярию, одним словом — все. Когда он вернется, знания и груз мы разделим пополам. Я бы также хотел, чтобы он, получив ваше разрешение, без всякого промедления составил и отправил в Англию в «Ланцет» — и в «Тайме» — медицинский отчет о вашем успешном лечении малярии хинной коркой.
— Такое официальное медицинское руководство может быть направлено только через официальные каналы Ватикана. Но я прикажу ему подготовить этот труд. Что же касается посылки с кораблем именно его, это я должен буду обдумать. Однако я обязательно пришлю кого-нибудь на ваше судно. Когда оно отправляется?
— Через три дня.
— Очень хорошо. Мы поделим груз и знания поровну. Это очень щедро.
— Мы так и не определили цену за лечение. Она исцелилась. Поэтому прошу вас сейчас назвать действительную цену.
— Ничего, сеньор.
— Я не понимаю.
— Горсть хинной коры, которая спасла жизнь одной девушки, ничего не стоит.
— Но, конечно же, у нее должна быть цена. Я ведь сказал: все, что вы попросите! Я готов заплатить. На Гонконге мною были предложены двадцать тысяч тэйлов. Я пришлю вам чек на предъявителя.
— Нет, сеньор, — терпеливо ответил прелат. — Если вы это сделаете, я просто порву его. Мне не нужна за кору никакая плата.
— Я построю католическую церковь на Гонконге, — сказал Струан. — Монастырь, если вы пожелаете. Не играйте со мной, ваша светлость. Сделка есть сделка. Назовите вашу цену.
— Вы ничего не должны лично мне, сеньор. Вы ничего не должны Церкви. Но вы очень много должны Господу Богу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248
Солнце неумолимо поднималось все выше. Из боковой улочки выбежал португальский солдат и начал что-то возбужденно докладывать офицеру. Тот немедленно повел свой отряд скорым шагом вдоль praia.
Струан пробудился. Действительность, к которой медленно возвращалось его сознание, была вся наполнена ноющей болью, и каждая клеточка его тела пронзительно кричала о потребности во сне. Он опустил тяжелые, будто налившиеся свинцом ноги на палубу и с трудом поднялся. Горацио как-то странно смотрел на него.
Страшно обезображенное тело Горта лежало в грязи в одном из переулков, выходивших на причалы китайского квартала. Вокруг него валялись тела трех китайцев. Еще один китаец с обломком копья, торчавшим у него в паху, стонал, лежа у ног патруля португальских солдат.
Торговцы и португальцы толпились вокруг, стараясь протиснуться поближе. Те, которым удавалось увидеть Горта, тут же отворачивались с побледневшими лицами.
— Патруль сообщает, что они услышали крики и шум борьбы, — рассказывал португальский офицер Струану и тем, кто стоял рядом. — Когда они подбежали сюда, то увидели сеньора Брока на земле, там, где он лежит сейчас. Три или четыре китайца кололи его копьями. Когда эти кровожадные демоны увидели наших солдат, они исчезли вон там. — Он показал на безмолвное скопление лачуг, разделенных кривыми улочками и проходами. — Наши люди попытались их преследовать, но… — Он пожал плечами.
Струан сознавал, что эти наемные убийцы спасли ему жизнь.
— Я назначу награду за поимку тех, кому удалось сбежать, — объявил он. — Сто тэйлов за мертвых, пятьсот — за живых.
— Поберегите ваши «мертвые» деньги, сеньор. Язычники просто притащат вам три трупа — первые, какие смогут найти. Что же касается награды за живых преступников, — офицер с отвращением ткнул пальцем в сторону пленника, — если только этот bastardo degenerado не назовет вам своих сообщников, деньги ваши останутся целы. Хотя с другой стороны, я вот сейчас подумал, что китайские власти имеют — как бы это сказать? — больший солдаты положили раненого китайца на сорванную с петель дверь, валявшуюся неподалеку, и унесли его.
Офицер щелчком сбил кусочек грязи со своего мундира.
— Глупая и ненужная смерть. Сеньору Броку следовало бы знать, что этот район — не место для прогулок. Похоже, что ничья честь не была удовлетворена.
— Повезло же вам, Тай-Пэн, — язвительно усмехнулся один из друзей Горта. — Прямо повезло.
— Да. Я рад, что мои руки чисты от его крови.
Струан повернулся спиной с трупу и медленно зашагал прочь.
Он миновал переулок и поднялся на холм к древнему форту. Там, наверху, в окружении моря и неба, он сел на скамью и возблагодарил Бога за благословение, посланное ему ночью, и за благословение, посланное днем.
Он не замечал прохожих, солдат в воротах форта, перезвона церковных колоколов. Птиц, окликавших друг друга, ласки легкого ветерка, теплоты целительного солнца. Или течения времени. Позже он попытался решить, что ему делать, но разум отказывался служить ему.
— Возьми себя в руки, — сказал он вслух.
Он спустился вдоль склона холма к резиденции епископа, но его самого не застал. Он отправился в собор и спросил епископа там. Монах предложил ему подождать в монастырском саду.
Струан опустился на скамейку в тенистом месте и стал слушать журчание воды в фонтане. Цветы казались ему более яркими, чем когда-либо, их аромат — более изысканным. Биение его сердца, вернувшаяся к нему сила, даже постоянная боль в щиколотке — все это было не сном, но реальностью.
О Господи, благодарю тебя за жизнь.
Епископ пристально смотрел на него, стоя в тени крытой галереи.
— О, здравствуйте, ваша светлость, — произнес Струан. Он чувствовал в себе удивительную свежесть. — Я пришел поблагодарить вас.
Епископ поджал тонкие губы:
— Что вы видели сейчас, сеньор?
— Не знаю, — ответил Струан. — Я просто смотрел на сад. Любовался им. Радовался жизни. Даже не могу сказать точно.
— Мне думается, вы были очень близко к Богу, сеньор. Вы, возможно, так не считаете, но я знаю, что были. Струан покачал головой:
— Нет, ваша светлость. Просто радовался, что сижу в прекрасном саду в такой чудный денек. Только и всего.
Но выражение лица Фалариана Гинеппы не изменилось. Его пальцы легли на распятие.
— Я долгое время наблюдал за вами. Я чувствовал, что вы были близко. Вы! Изо всех людей. Конечно, этого не должно быть. — Он вздохнул. — Однако откуда нам, бедным грешникам, могут быть ведомы пути Господни? Я завидую вам, сеньор. Вы хотели меня видеть?
— Да, ваша светлость. Эта хинная кора излечила лихорадку.
— Deo gratias! Но это поистине чудо! Как удивителен промысел Божий!
— Я собираюсь немедленно зафрахтовать судно и отправить его в Перу с распоряжением взять груз хинной корки. С вашего позволения, я бы хотел послать с кораблем отца Себастьяна, чтобы он разузнал, как собирают кору, где она растет, как перуанцы лечат свою малярию, одним словом — все. Когда он вернется, знания и груз мы разделим пополам. Я бы также хотел, чтобы он, получив ваше разрешение, без всякого промедления составил и отправил в Англию в «Ланцет» — и в «Тайме» — медицинский отчет о вашем успешном лечении малярии хинной коркой.
— Такое официальное медицинское руководство может быть направлено только через официальные каналы Ватикана. Но я прикажу ему подготовить этот труд. Что же касается посылки с кораблем именно его, это я должен буду обдумать. Однако я обязательно пришлю кого-нибудь на ваше судно. Когда оно отправляется?
— Через три дня.
— Очень хорошо. Мы поделим груз и знания поровну. Это очень щедро.
— Мы так и не определили цену за лечение. Она исцелилась. Поэтому прошу вас сейчас назвать действительную цену.
— Ничего, сеньор.
— Я не понимаю.
— Горсть хинной коры, которая спасла жизнь одной девушки, ничего не стоит.
— Но, конечно же, у нее должна быть цена. Я ведь сказал: все, что вы попросите! Я готов заплатить. На Гонконге мною были предложены двадцать тысяч тэйлов. Я пришлю вам чек на предъявителя.
— Нет, сеньор, — терпеливо ответил прелат. — Если вы это сделаете, я просто порву его. Мне не нужна за кору никакая плата.
— Я построю католическую церковь на Гонконге, — сказал Струан. — Монастырь, если вы пожелаете. Не играйте со мной, ваша светлость. Сделка есть сделка. Назовите вашу цену.
— Вы ничего не должны лично мне, сеньор. Вы ничего не должны Церкви. Но вы очень много должны Господу Богу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248