пол пестрел пятнами масляной и акварельной краски. Посреди комнаты стоял мольберт, кругом валялись десятки кистей и баночек с краской.
Аристотель Квэнс храпел в постели. Были видны только его нос и ночной колпак.
Струан подобрал с пола треснувший кувшин без ручки и швырнул его в стену. Кувшин с грохотом разлетелся на крошечные черепки, но Аристотель только глубже забрался под одеяло. Струан взял кувшин побольше и отправил его вслед за первым.
Квэис приподнялся на кровати и открыл глаза:
— Господи, помилуй! Дьявол собственной персоной, клянусь всеми святыми!
Он выбрался из постели и обнял Струана.
— Тай-Пэн, мой любимый покровитель! Я боготворю тебя! Когда ты вернулся?
— Ну, полно, Аристотель, хватит, — сказал Струан. — Я приехал сегодня.
— Говорят, Горт мертв.
— Да.
— Хвала Создателю за это. Три дня назад этот мерзопакостник появился здесь и поклялся, что перережет мне горло, если хоть одна душа узнает от меня про девушку.
— Сколько он дал тебе за молчание?
— Ни единого пенни, гнусный скупердяй! Разрази меня Бог, я и просил-то всего сотню.
— Как твои дела?
— Ужасно печально, мой дорогой друг. Сама все еще здесь. О Боже, защити меня! Так что приходится торчать в своей берлоге. Носа не могу высунуть — страшно. — Квэнс вспрыгнул на кровать и, взяв в руки огромную палку, трижды сильно стукнул ею в пол. — Заказываю завтрак, — пояснил он. — Хочешь присоединиться? Ну, а теперь расскажи мне все новости.
— Ты завтракаешь в девять часов вечера?
— Видишь ли, мой милый, когда живешь в борделе, поневоле все начинаешь делать, как шлюха! — Он громко захохотал, потом схватился за грудь. — Кровь Христова, Тай-Пэн, как я ослабел! Ты видишь перед собой лишь тень живого человека, настоящий призрак бессмертного Квэнса.
Струан сел на кровать.
— Миссис Фортерингилл говорила о каком-то счете. Клянусь Богом, я же дал тебе мешок золота!
— Счете? — Квэнс пошарил под подушкой, отшвырнул в сторону недоеденный бутерброд, две книжки, три-четыре кисточки, несколько интимных предметов женского туалета и достал бумагу. Тяжело дыша, он сунул ее в руки Струану: — Посмотри, сколько эта ростовщица требует с тебя.
— Требует с тебя, ты хочешь сказать. — Струан взглянул на сумму: — Господи всеблагой и милосердный! — В счете значилось четыреста шестнадцать фунтов четыре шиллинга четыре пенса и фартинг. Семь с половиной шиллингов в день за стол и постель. Сто семь фунтов за краски, кисти, холст. Самая крупная цифра стояла напротив слов «Различные услуги». — Что, черт возьми, означает эта статья?
Квэнс поджал губы.
— Чес-с-слово, как раз это я сам безуспешно пытался вытянуть из старой карги.
Струан подошел к двери и крикнул вниз:
— Миссис Фортерингилл!
— Вы звали меня, Тай-Пэн? — сладким голосом спросила она, стоя внизу у лестницы.
— Да. Вы не будете добры подняться сюда?
— Я вам понадобилась? — спросила она еще более любезно, входя в комнату.
— Объясните мне, что это за чертовщина? — Струан зло ткнул пальцем в счет: — «Различные услуги» — без малого триста двадцать фунтов!
— А, это… — лукаво ответила она, — Бизнес, Тай-Пэн.
— Что?
— Мистер Квэнс совершенно не выносит одиночества, и эта цифра отражает услуги, оказанные ему как клиенту заведения с тех пор, как он был поручен нашим заботам. — Она презрительно фыркнула носом: — Мы ведем здесь строгий учет. Тут все правильно до минуты.
— Ложь! — взвыл Квэнс. — Она приписала лишнего, Тай-Пэн. Это шантаж!
— Шантаж! — взвизгнула миссис Фортерингилл. — Ах, ты… ты… а я и мои юные леди еще спасали тебя хуже, чем от смерти, да к тому же во второй раз!
— Но триста с лишним фунтов? — изумленно проговорил Струан.
— Все верно до минуты — Господь свидетель. Ему еще нравится рисовать их, а не только… у меня лучший бухгалтер в Азии. Другого бы я и не взяла на работу!
— Это невозможно, — настаивал Струан. Квэнс встал на постели, приложил одну руку к сердцу, а другой указал на женщину.
— От вашего имени, Тай-Пэн, я отказываюсь принимать этот счет! — Он выпятил грудь, как павлин. — Это ростовщичество!
— А-а, вон ты как заговорил? Ну что ж, тогда и я скажу, скажу тебе прямо в лицо, навозная ты куча, старый вонючий прыщ — вон отсюда! И я сегодня же все расскажу твоей жене! — Она круто повернулась и пронзительно крикнула: — Леди!
— Право, миссис Фортерингилл, — осторожно начал Аристотель, — не нужно так горячиться.
Девушки прибежали бегом. На этот раз их было восемь.
— Заберите это и отнесите в мою комнату, — приказала мадам, махнув рукой на краски, кисти и картины. — Никакого кредита, и все это останется у меня, пока счет не будет оплачен до последнего пенни! — Оскорбленно вздернув голову, она вышла.
Квэнс выбрался из постели, путаясь в ночной рубашке:
— Леди! Клянусь Богом, вы ни к чему не притронетесь!
— Ну, будь паинькой, — спокойно сказала Нелли. — Если мадам говорит, что их нужно вынести, значит мы их вынесем, даже если бы тут стоял сам Господь Бог!
— Вот именно, разлюбезный ты наш, — добавила другая. — Наша Нелли сказала все как надо, честь по чести.
— Одну минуту, леди, — вмешался Струан. — Мистеру Квэнсу вручили счет. Это и явилось причиной всего беспокойства. Мисс Нелли, вы… э… ну, вы проводили с ним время?
Нелли уставилась на Струана:
— Вы говорите «время», Тай-Пэн? Да у нашего дорогого мистера Квэнса на это самое «время» такой аппетит, какого во всем Ветхом Завете не сыщешь.
— О да, Тай-Пэн, — со смешком добавила другая. — Иногда ему даже нравится, когда нас две зараз. О, второго такого еще поискать!
— Это я чтобы рисовать, клянусь Богом! — прокричал Квэнс.
— Да полно, будет вам, мистер Квэнс, — сказала Нелли. — Мы же тут все друзья.
— Часть времени он нас рисует, — согласно кивнула еще одна девушка.
— Когда? — спросила другая. — А меня так вот он ни разу не рисовал.
— Ложь, клянусь Богом! — запротестовал Квэнс, поворачиваясь к Струану. Но, увидев выражение лица Тай-Пэна, сник и сел обратно на кровать. — Право, Тай-Пэн, — взмолился он, — не нужно судить так опрометчиво. Что может поделать человек, если он… популярен.
— Ты, верно, из ума выжил, если думаешь, что я стану платить за твой «куэнтус»!
— Что такое «куэнтус»? — возмущенно осведомилась Нелли. — Мы порядочные леди, вот так вот. Самые что ни на есть риспиктабельные. И нам не нравится, когда при нас говорят всякие грязные слова!
— Это просто «время» по-латыни, моя дорогая мисс Нелли, — хрипло пояснил Квэнс.
— О, — сказала она и сделала книксен. — Тогда прошу прощения, Тай-Пэн!
Квэнс схватился за сердце и закатил глаза.
— Тай-Пэн, если ты покинешь меня, мне конец. Долговая яма! Я умоляю тебя, — он сполз с кровати и смиренно встал на колени, — не поворачивайся спиной к старому другу!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248
Аристотель Квэнс храпел в постели. Были видны только его нос и ночной колпак.
Струан подобрал с пола треснувший кувшин без ручки и швырнул его в стену. Кувшин с грохотом разлетелся на крошечные черепки, но Аристотель только глубже забрался под одеяло. Струан взял кувшин побольше и отправил его вслед за первым.
Квэис приподнялся на кровати и открыл глаза:
— Господи, помилуй! Дьявол собственной персоной, клянусь всеми святыми!
Он выбрался из постели и обнял Струана.
— Тай-Пэн, мой любимый покровитель! Я боготворю тебя! Когда ты вернулся?
— Ну, полно, Аристотель, хватит, — сказал Струан. — Я приехал сегодня.
— Говорят, Горт мертв.
— Да.
— Хвала Создателю за это. Три дня назад этот мерзопакостник появился здесь и поклялся, что перережет мне горло, если хоть одна душа узнает от меня про девушку.
— Сколько он дал тебе за молчание?
— Ни единого пенни, гнусный скупердяй! Разрази меня Бог, я и просил-то всего сотню.
— Как твои дела?
— Ужасно печально, мой дорогой друг. Сама все еще здесь. О Боже, защити меня! Так что приходится торчать в своей берлоге. Носа не могу высунуть — страшно. — Квэнс вспрыгнул на кровать и, взяв в руки огромную палку, трижды сильно стукнул ею в пол. — Заказываю завтрак, — пояснил он. — Хочешь присоединиться? Ну, а теперь расскажи мне все новости.
— Ты завтракаешь в девять часов вечера?
— Видишь ли, мой милый, когда живешь в борделе, поневоле все начинаешь делать, как шлюха! — Он громко захохотал, потом схватился за грудь. — Кровь Христова, Тай-Пэн, как я ослабел! Ты видишь перед собой лишь тень живого человека, настоящий призрак бессмертного Квэнса.
Струан сел на кровать.
— Миссис Фортерингилл говорила о каком-то счете. Клянусь Богом, я же дал тебе мешок золота!
— Счете? — Квэнс пошарил под подушкой, отшвырнул в сторону недоеденный бутерброд, две книжки, три-четыре кисточки, несколько интимных предметов женского туалета и достал бумагу. Тяжело дыша, он сунул ее в руки Струану: — Посмотри, сколько эта ростовщица требует с тебя.
— Требует с тебя, ты хочешь сказать. — Струан взглянул на сумму: — Господи всеблагой и милосердный! — В счете значилось четыреста шестнадцать фунтов четыре шиллинга четыре пенса и фартинг. Семь с половиной шиллингов в день за стол и постель. Сто семь фунтов за краски, кисти, холст. Самая крупная цифра стояла напротив слов «Различные услуги». — Что, черт возьми, означает эта статья?
Квэнс поджал губы.
— Чес-с-слово, как раз это я сам безуспешно пытался вытянуть из старой карги.
Струан подошел к двери и крикнул вниз:
— Миссис Фортерингилл!
— Вы звали меня, Тай-Пэн? — сладким голосом спросила она, стоя внизу у лестницы.
— Да. Вы не будете добры подняться сюда?
— Я вам понадобилась? — спросила она еще более любезно, входя в комнату.
— Объясните мне, что это за чертовщина? — Струан зло ткнул пальцем в счет: — «Различные услуги» — без малого триста двадцать фунтов!
— А, это… — лукаво ответила она, — Бизнес, Тай-Пэн.
— Что?
— Мистер Квэнс совершенно не выносит одиночества, и эта цифра отражает услуги, оказанные ему как клиенту заведения с тех пор, как он был поручен нашим заботам. — Она презрительно фыркнула носом: — Мы ведем здесь строгий учет. Тут все правильно до минуты.
— Ложь! — взвыл Квэнс. — Она приписала лишнего, Тай-Пэн. Это шантаж!
— Шантаж! — взвизгнула миссис Фортерингилл. — Ах, ты… ты… а я и мои юные леди еще спасали тебя хуже, чем от смерти, да к тому же во второй раз!
— Но триста с лишним фунтов? — изумленно проговорил Струан.
— Все верно до минуты — Господь свидетель. Ему еще нравится рисовать их, а не только… у меня лучший бухгалтер в Азии. Другого бы я и не взяла на работу!
— Это невозможно, — настаивал Струан. Квэнс встал на постели, приложил одну руку к сердцу, а другой указал на женщину.
— От вашего имени, Тай-Пэн, я отказываюсь принимать этот счет! — Он выпятил грудь, как павлин. — Это ростовщичество!
— А-а, вон ты как заговорил? Ну что ж, тогда и я скажу, скажу тебе прямо в лицо, навозная ты куча, старый вонючий прыщ — вон отсюда! И я сегодня же все расскажу твоей жене! — Она круто повернулась и пронзительно крикнула: — Леди!
— Право, миссис Фортерингилл, — осторожно начал Аристотель, — не нужно так горячиться.
Девушки прибежали бегом. На этот раз их было восемь.
— Заберите это и отнесите в мою комнату, — приказала мадам, махнув рукой на краски, кисти и картины. — Никакого кредита, и все это останется у меня, пока счет не будет оплачен до последнего пенни! — Оскорбленно вздернув голову, она вышла.
Квэнс выбрался из постели, путаясь в ночной рубашке:
— Леди! Клянусь Богом, вы ни к чему не притронетесь!
— Ну, будь паинькой, — спокойно сказала Нелли. — Если мадам говорит, что их нужно вынести, значит мы их вынесем, даже если бы тут стоял сам Господь Бог!
— Вот именно, разлюбезный ты наш, — добавила другая. — Наша Нелли сказала все как надо, честь по чести.
— Одну минуту, леди, — вмешался Струан. — Мистеру Квэнсу вручили счет. Это и явилось причиной всего беспокойства. Мисс Нелли, вы… э… ну, вы проводили с ним время?
Нелли уставилась на Струана:
— Вы говорите «время», Тай-Пэн? Да у нашего дорогого мистера Квэнса на это самое «время» такой аппетит, какого во всем Ветхом Завете не сыщешь.
— О да, Тай-Пэн, — со смешком добавила другая. — Иногда ему даже нравится, когда нас две зараз. О, второго такого еще поискать!
— Это я чтобы рисовать, клянусь Богом! — прокричал Квэнс.
— Да полно, будет вам, мистер Квэнс, — сказала Нелли. — Мы же тут все друзья.
— Часть времени он нас рисует, — согласно кивнула еще одна девушка.
— Когда? — спросила другая. — А меня так вот он ни разу не рисовал.
— Ложь, клянусь Богом! — запротестовал Квэнс, поворачиваясь к Струану. Но, увидев выражение лица Тай-Пэна, сник и сел обратно на кровать. — Право, Тай-Пэн, — взмолился он, — не нужно судить так опрометчиво. Что может поделать человек, если он… популярен.
— Ты, верно, из ума выжил, если думаешь, что я стану платить за твой «куэнтус»!
— Что такое «куэнтус»? — возмущенно осведомилась Нелли. — Мы порядочные леди, вот так вот. Самые что ни на есть риспиктабельные. И нам не нравится, когда при нас говорят всякие грязные слова!
— Это просто «время» по-латыни, моя дорогая мисс Нелли, — хрипло пояснил Квэнс.
— О, — сказала она и сделала книксен. — Тогда прошу прощения, Тай-Пэн!
Квэнс схватился за сердце и закатил глаза.
— Тай-Пэн, если ты покинешь меня, мне конец. Долговая яма! Я умоляю тебя, — он сполз с кровати и смиренно встал на колени, — не поворачивайся спиной к старому другу!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248