Как Уилл может быть настолько слепым?
— Каких-нибудь восемь лет назад вы все еще занимались этим делом.
— Струаны никогда не торговали живым товаром, клянусь Господом. И клянусь всем, что свято, я разметаю по волнам любой корабль, который поймаю за этим занятием. Будь то в британских водах или где угодно. Мы первые сказали всему миру: рабство вне закона. Да поможет нам Господь, пришлось ждать до 1833 года, чтобы эти слова перестали быть просто словами. Но теперь дело сделано. Поэтому запомните, любой корабль!
— Тогда почему бы вам не сделать еще кое-что для торжества справедливости. Используйте свое влияние, чтобы нам разрешили покупать опиум у этой трижды проклятой Ост-Индской Компании, черт бы ее побрал. С какой стати на аукционы не допускают никого, кроме британских купцов? Почему нас вынуждают покупать низкокачественный опиум в Турции, когда в Бенгалии его предостаточно для всех нас?
— Вы прекрасно знаете, что я сделал больше, чем можно было от меня требовать, чтобы сокрушить Компанию. Пора и вам раскошелиться, приятель. Вложите деньги. Начните тормошить людей в Вашингтоне. Подтолкните брата вашего компаньона. Он ведь, кажется, сенатор от Алабамы? Или он слишком занят, присматривая за четверкой подлецов-охотников на черных пташек и за парой «рынков» в Мобиле?
— Вам известно мое отношение к этому, клянусь честью, — раздраженно бросил Купер. — Откройте нам доступ на опиум ные распродажи, и мы развернемся так, что вам негде будет приткнуться. Если уж говорить откровенно, по-моему, вы просто боитесь конкурировать на равных. Иначе зачем вам держать в силе Навигационные Акты? Зачем издавать особый закон, запрещающий любым кораблям, кроме английских, доставлять груз в Англию? По какому праву вы монополизируете крупнейший потребительский рынок в мире?
— Уж никак не по Божественному праву, приятель, — резко ответил Сгруан, — которое, похоже, безраздельно царит в американском образе мыслей и в американской внешней политике.
— Кое в чем правы все-таки мы, а не вы. Давайте соперничать честно. Чертовы тарифы! Свободная торговля и свободные моря — вот это правильно!
— Здесь «Струан и компания» с вами. Вы что, газет не читаете? К вашему сведению, мы ежегодно покупаем десять тысяч голосов, чтобы поддержать шестерых членов парламента, которые проголосуют за свободную торговлю. Мы делаем все, что в наших силах.
— Один человек — один голос. Мы голоса не покупаем.
— Что ж, у вас своя система, у нас — своя. И вот что я вам еще скажу. Британцы были против американских войн. Обеих. А также против этих выродков из Ганноверской династии. Не вы эти войны выиграли, а мы их проиграли. И проиграли с радостью. Почему мы должны сражаться с кровными братьями? Но если наши островитяне когда-нибудь решат воевать со Штатами, берегитесь, клянусь Господом. Потому что тогда вам конец.
— У меня, похоже, созрел тост, — объявил Робб.
Американец и шотландец с трудом оторвали глаза друг от друга и уставились на него. К их изумлению, он наполнил три бокала.
— Ты не будешь пить, Робб, — сказал Струан, и его голос прозвучал как удар плети.
— Буду. В первый раз на Гонконге. В последний раз в жизни. — Робб протянул им бокалы. Это золотисто-коричневое виски изготовляли специально для «Благородного Дома» в Лох Таннох, откуда они были родом. Робб отчаянно нуждался в глотке спиртного, он мог бы сейчас выпить целый бочонок.
— Ты поклялся на Библии!
— Знаю. Но пить воду под тост принесет нам несчастье. А этот тост важен. — Рука Робба дрожала, когда он поднял бокал. — Я пью за наше будущее. За «Независимость» и «Независимое Облако». За свободные моря. За свободу от любых тиранов.
Он отхлебнул, задержал обжигающую жидкость во рту, чувствуя, как все у него внутри сжалось, требуя этот глоток.
Потом сплюнул, не проглотив ни капли, и выплеснул остатки виски из бокала на камни.
— Если я еще хоть раз захочу сделать это, выбей бокал у меня из рук. — Чувствуя невыносимую дурноту, Робб повернулся и зашагал прочь от берега.
— Для этого требуется больше сил, чем есть у меня, — покачал головой Купер.
— Робб, должно быть, сошел с ума, если решился так дразнить дьявола.
Шесть лет назад Робб начал напиваться до бесчувствия, до белой горячки. Годом раньше Сара приехала в Макао из Шотландии и привезла с собой детей. Некоторое время все шло прекрасно, но потом она узнала о китайской любовнице Робба, Мин Су, с которой он жил уже много лет, и об их дочери. Струан помнил ярость Сары и боль в глазах Робба, и ему было жаль обоих. Им давно следовало бы развестись, подумал он, проклиная закон, согласно которому развод можно было получить только актом парламента. В конце концов Сара согласилась простить Робба, но только при условии, что он Богом поклянется немедленно избавиться от любовницы, которую обожал, и их дочери. Ненавидя себя, Робб дал согласие. Он тайком передал Мин Су четыре тысячи серебряных тэйлов, и она с дочерью уехала из Макао. Он больше никогда не видел их, и не слышал о них. Но Сара, хотя и смягчилась, так и не смогла забыть прекрасной молодой женщины и ее ребенка и продолжала сыпать соль на незаживающую рану. Робб начал пить. Вскоре алкоголь завладел им целиком, и он не трезвел месяцами кряду. Затем как-то раз он исчез. После долгих поисков Струан отыскал его в одном из вонючих винных погребов Макао, притащил домой, привел в чувство. Потом вложил ему в руку пистолет.
— Застрелись сейчас же или поклянись Всевышним, что больше не притронешься к спиртному. Это яд для тебя, Робб. Ты беспробудно пьешь уже почти целый год. Подумай о детях. Несчастные ребятишки боятся тебя как огня, да и как им тебя не бояться. А я — я устал вытаскивать тебя из сточных канав. Посмотри, во что ты превратился, Робб! Ну, давай, посмотри!
Струан заставил его взглянуть на себя в зеркало. Робб дал клятву, и после этого Струан отправил его на месяц в море, распорядившись, чтобы ему не давали ни капли спиртного. Робб тогда чуть не умер. Пришло время, он опять стал самим собой, поблагодарил брата, вернулся к Саре и попытался помириться с ней. Но мира между ними быть уже не могло — как и любви. Бедный Робб, думал Струан. Да, и бедная Сара. Ужасно, когда муж и жена живут вот так…
— Какого дьявола, зачем Робби понадобилось это делать?
— Думаю, он хотел предотвратить ссору, — сказал Купер. — Я уже начинал злиться. Мне очень жаль.
— Не извиняйтесь, Джефф. Это все моя вина. Ну, — добавил Струан, — пусть мужество Робби не пропадет даром, а? Его тост?
Они молча выпили. Бражничающие торговцы и матросы разбрелись по всему берегу.
— Эй, Тай-Пэн! И ты, чертов колонист! Идите-ка сюда! Это был Квэнс, сидевший рядом с флагштоком. Он помахал им и прокричал вновь:
— Черт возьми, вы идете или нет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248
— Каких-нибудь восемь лет назад вы все еще занимались этим делом.
— Струаны никогда не торговали живым товаром, клянусь Господом. И клянусь всем, что свято, я разметаю по волнам любой корабль, который поймаю за этим занятием. Будь то в британских водах или где угодно. Мы первые сказали всему миру: рабство вне закона. Да поможет нам Господь, пришлось ждать до 1833 года, чтобы эти слова перестали быть просто словами. Но теперь дело сделано. Поэтому запомните, любой корабль!
— Тогда почему бы вам не сделать еще кое-что для торжества справедливости. Используйте свое влияние, чтобы нам разрешили покупать опиум у этой трижды проклятой Ост-Индской Компании, черт бы ее побрал. С какой стати на аукционы не допускают никого, кроме британских купцов? Почему нас вынуждают покупать низкокачественный опиум в Турции, когда в Бенгалии его предостаточно для всех нас?
— Вы прекрасно знаете, что я сделал больше, чем можно было от меня требовать, чтобы сокрушить Компанию. Пора и вам раскошелиться, приятель. Вложите деньги. Начните тормошить людей в Вашингтоне. Подтолкните брата вашего компаньона. Он ведь, кажется, сенатор от Алабамы? Или он слишком занят, присматривая за четверкой подлецов-охотников на черных пташек и за парой «рынков» в Мобиле?
— Вам известно мое отношение к этому, клянусь честью, — раздраженно бросил Купер. — Откройте нам доступ на опиум ные распродажи, и мы развернемся так, что вам негде будет приткнуться. Если уж говорить откровенно, по-моему, вы просто боитесь конкурировать на равных. Иначе зачем вам держать в силе Навигационные Акты? Зачем издавать особый закон, запрещающий любым кораблям, кроме английских, доставлять груз в Англию? По какому праву вы монополизируете крупнейший потребительский рынок в мире?
— Уж никак не по Божественному праву, приятель, — резко ответил Сгруан, — которое, похоже, безраздельно царит в американском образе мыслей и в американской внешней политике.
— Кое в чем правы все-таки мы, а не вы. Давайте соперничать честно. Чертовы тарифы! Свободная торговля и свободные моря — вот это правильно!
— Здесь «Струан и компания» с вами. Вы что, газет не читаете? К вашему сведению, мы ежегодно покупаем десять тысяч голосов, чтобы поддержать шестерых членов парламента, которые проголосуют за свободную торговлю. Мы делаем все, что в наших силах.
— Один человек — один голос. Мы голоса не покупаем.
— Что ж, у вас своя система, у нас — своя. И вот что я вам еще скажу. Британцы были против американских войн. Обеих. А также против этих выродков из Ганноверской династии. Не вы эти войны выиграли, а мы их проиграли. И проиграли с радостью. Почему мы должны сражаться с кровными братьями? Но если наши островитяне когда-нибудь решат воевать со Штатами, берегитесь, клянусь Господом. Потому что тогда вам конец.
— У меня, похоже, созрел тост, — объявил Робб.
Американец и шотландец с трудом оторвали глаза друг от друга и уставились на него. К их изумлению, он наполнил три бокала.
— Ты не будешь пить, Робб, — сказал Струан, и его голос прозвучал как удар плети.
— Буду. В первый раз на Гонконге. В последний раз в жизни. — Робб протянул им бокалы. Это золотисто-коричневое виски изготовляли специально для «Благородного Дома» в Лох Таннох, откуда они были родом. Робб отчаянно нуждался в глотке спиртного, он мог бы сейчас выпить целый бочонок.
— Ты поклялся на Библии!
— Знаю. Но пить воду под тост принесет нам несчастье. А этот тост важен. — Рука Робба дрожала, когда он поднял бокал. — Я пью за наше будущее. За «Независимость» и «Независимое Облако». За свободные моря. За свободу от любых тиранов.
Он отхлебнул, задержал обжигающую жидкость во рту, чувствуя, как все у него внутри сжалось, требуя этот глоток.
Потом сплюнул, не проглотив ни капли, и выплеснул остатки виски из бокала на камни.
— Если я еще хоть раз захочу сделать это, выбей бокал у меня из рук. — Чувствуя невыносимую дурноту, Робб повернулся и зашагал прочь от берега.
— Для этого требуется больше сил, чем есть у меня, — покачал головой Купер.
— Робб, должно быть, сошел с ума, если решился так дразнить дьявола.
Шесть лет назад Робб начал напиваться до бесчувствия, до белой горячки. Годом раньше Сара приехала в Макао из Шотландии и привезла с собой детей. Некоторое время все шло прекрасно, но потом она узнала о китайской любовнице Робба, Мин Су, с которой он жил уже много лет, и об их дочери. Струан помнил ярость Сары и боль в глазах Робба, и ему было жаль обоих. Им давно следовало бы развестись, подумал он, проклиная закон, согласно которому развод можно было получить только актом парламента. В конце концов Сара согласилась простить Робба, но только при условии, что он Богом поклянется немедленно избавиться от любовницы, которую обожал, и их дочери. Ненавидя себя, Робб дал согласие. Он тайком передал Мин Су четыре тысячи серебряных тэйлов, и она с дочерью уехала из Макао. Он больше никогда не видел их, и не слышал о них. Но Сара, хотя и смягчилась, так и не смогла забыть прекрасной молодой женщины и ее ребенка и продолжала сыпать соль на незаживающую рану. Робб начал пить. Вскоре алкоголь завладел им целиком, и он не трезвел месяцами кряду. Затем как-то раз он исчез. После долгих поисков Струан отыскал его в одном из вонючих винных погребов Макао, притащил домой, привел в чувство. Потом вложил ему в руку пистолет.
— Застрелись сейчас же или поклянись Всевышним, что больше не притронешься к спиртному. Это яд для тебя, Робб. Ты беспробудно пьешь уже почти целый год. Подумай о детях. Несчастные ребятишки боятся тебя как огня, да и как им тебя не бояться. А я — я устал вытаскивать тебя из сточных канав. Посмотри, во что ты превратился, Робб! Ну, давай, посмотри!
Струан заставил его взглянуть на себя в зеркало. Робб дал клятву, и после этого Струан отправил его на месяц в море, распорядившись, чтобы ему не давали ни капли спиртного. Робб тогда чуть не умер. Пришло время, он опять стал самим собой, поблагодарил брата, вернулся к Саре и попытался помириться с ней. Но мира между ними быть уже не могло — как и любви. Бедный Робб, думал Струан. Да, и бедная Сара. Ужасно, когда муж и жена живут вот так…
— Какого дьявола, зачем Робби понадобилось это делать?
— Думаю, он хотел предотвратить ссору, — сказал Купер. — Я уже начинал злиться. Мне очень жаль.
— Не извиняйтесь, Джефф. Это все моя вина. Ну, — добавил Струан, — пусть мужество Робби не пропадет даром, а? Его тост?
Они молча выпили. Бражничающие торговцы и матросы разбрелись по всему берегу.
— Эй, Тай-Пэн! И ты, чертов колонист! Идите-ка сюда! Это был Квэнс, сидевший рядом с флагштоком. Он помахал им и прокричал вновь:
— Черт возьми, вы идете или нет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248