Зачем бы Тай-Пэн стал тратить столько денег и покупать мне дом, если бы он не любил нас? И неужели ренту получала бы я, а не Чен Шень, если бы сам Тай-Пэн не распорядился так? Почему даже сейчас, когда мне столько лет, Чен Шень так хорошо относится ко мне, если не уважает неизменное расположение к нам Тай-Пэна? Отправляйся в храм и долгими поклонами вымоли себе прощение. Тай-Пэн дал тебе жизнь. Поэтому люби и почитай его, и благословляй его, как благословляю его я. И если ты еще хоть раз произнесешь такие слова, я навсегда отвернусь от тебя.
Гордон Чен мысленно улыбнулся. Как права была мать, и как ошибался я, каким был глупцом Но все же не таким, как наши мандарины и император, будь он проклят, когда вздумали запретить торговлю опиумом. Любой дурак знает, что без нее у европейцев не будет серебра, чтобы платить за чай и шелка.
Однажды Гордон спросил у матери, откуда берется опиум, но она не смогла ему ответить, и никто в доме не смог. На следующий день он обратился с этим вопросом к Мауссу, и тот рассказал ему, что опиум это сок — «слезы», как он тогда выразился, — созревшей коробочки мака Опиумный плантатор делает на коробочке тонкий надрез, и из этого надреза сочится белая жидкость Через несколько часов «слеза» отвердевает и меняет цвет на темно-коричневый Тогда ее бережно соскребают и делают еще один аккуратный надрез. Потом соскребают новую каплю и делают следующий надрез. «Слезы» собирают вместе и скатывают в шар, десять фунтов — его обычный вес. Лучший опиум поступает из Бенгалии, это в Британской Индии, hem? Или из Мальвы. Где находится Мальва, мальчик?
— В Португальской Индии, сэр!
— Она когда-то была португальской, но теперь принадлежит Ост-Индской Компании. Компания завладела ею, чтобы ее мировая монополия на производство опиума стала полной, разорив тем самым португальских торговцев опиумом здесь, в Макао. Ты делаешь слишком много ошибок, мальчик, поэтому получай кнута, hem?
Гордон вспомнил, как он ненавидел опиум в тот день. Но сейчас он благословлял его. И благодарил свой йосс за отца и за Гонконг. Гонконг сделает его богатым. Очень богатым.
— Здесь, на этом острове, будут нажиты целые состояния, — произнес он вслух, обращаясь к Горацио.
— Некоторые торговцы действительно будут процветать, — рассеянно ответил Горацио, не сводя глаз с приближающегося баркаса. — Но весьма немногие. Торговля — дьявольски обманчивое дело.
— Одни только деньги на уме. Гордон, hein? — Голос Маусса звучал грубо. — Лучше бы ты почаще задумывался о своей бессмертной душе и о ее спасении, мальчик. Деньги значения не имеют.
— Конечно, сэр. — Гордон Чен скрыл снисходительную усмешку, до чего же глуп этот человек.
— Тай-Пэн выглядит как могущественный герцог, который пришел, чтобы принять королевство под свою руку, — заметил Горацио, словно разговаривая сам с собой.
Маусс обернулся и посмотрел на Струана:
— А разве это не так, hem?
Баркас достиг прибрежных бурунов.
— Суши весла! — прокричал боцман. Матросы выполнили команду, попрыгали за борт и с привычной сноровкой потащили баркас по мелководью.
Стоя на носу баркаса, Струан вдруг замер в нерешительности Затем спрыгнул. В тот момент, когда его сапоги коснулись песка на берегу, он почувствовал, что этот остров принесет ему смерть.
— Господи милосердный!
Робб был рядом и видел, как внезапно побледнел его брат.
— Что случилось, Дирк?
— Ничего. — Струан заставил себя улыбнуться. — Ничего, мой мальчик. — Он отер со лба соленые брызги и пошел по пляжу к флагштоку. Клянусь кровью Христовой, думал он, столько лет я трудился, чтобы заполучить тебя. Остров, и теперь тебе со мной не сладить. Нет, клянусь Богом.
Робб смотрел ему вслед, отмечая его легкую хромоту. Нога, должно быть, постоянно причиняет ему боль, подумал он. Он попробовал представить себе, что испытывает человек, у которого осталось чуть больше половины стопы. Это случилось во время того единственного контрабандного рейса, в котором он участвовал. Спасая жизнь Роббу, беспомощному и парализованному страхом, Струану пришлось отбиваться сразу от нескольких пиратов. Мушкетная пуля оторвала ему два пальца и наружную часть стопы. Когда нападение было отбито, корабельный врач прижег рану и залил ее горячей смолой. Робба до сих пор преследовал запах горелого мяса. Если бы не я, подумал он, ничего этого бы не произошло.
Он последовал за Струаном, снедаемый отвращением к самому себе.
— Доброе утро, джентльмены, — произнес Струан, подходя к нескольким торговцам, стоявшим у флагштока. — Прекрасный денек сегодня, клянусь Создателем.
— Холодно, Дирк, — ответил Брок. — И это прямо страсть как учтиво с твоей стороны, что ты так поторопился.
— Я приехал рано. Его превосходительство все еще на корабле, и сигнального выстрела я пока тоже не слышал.
— Видно, ты и в самом деле спешил. Правда, при этом опоздал на полтора часа, а заодно и обделал все свои делишки с этим малахольным лакеем, чтоб мне провалиться.
— Я буду благодарен вам, мистер Брок, если вы воздержитесь от подобных выражений, говоря о его превосходительстве, — отрывисто произнес капитан Глессинг.
— А я буду благодарен вам, если вы оставите свое мнение при себе. Я не служу во флоте, и вы мне не указ. — Брок смачно сплюнул. — Лучше тревожьтесь о тех войнах, где за победу не приходится драться.
Рука Глессинга сжалась на рукоятке сабли.
— Никогда не думал, что доживу до того дня, когда королевский флот будет призван защищать контрабандистов и пиратов, которыми вы все являетесь. — Он посмотрел на Струана. — Все до единого.
Сразу наступило молчание. Струан засмеялся.
— Его превосходительство придерживается другого мнения на этот счет.
— У нас есть акты парламента, клянусь Богом, навигационные акты. Один из них гласит: «Любое судно, несущее вооружение без специального на то разрешения, может быть захвачено как приз военным флотом любой державы». У ваших кораблей есть такое разрешение?
— В этих водах полно пиратов, капитан Глессинг, как вам известно, — небрежно заметил Струан. — Мы вооружаемся в такой степени, в какой это необходимо, чтобы защитить себя. Ни больше, ни меньше.
— Торговля опиумом противозаконна. Сколько тысяч ящиков вы продали на побережье Китая вопреки законам, китайским и всего человечества? Три тысячи? Двадцать тысяч?
— То, чем мы здесь занимаемся, известно любому судье в Англии.
— Ваша «торговля» бросает пятно на наш флаг.
— Возблагодарите-ка лучше Бога за эту торговлю, потому что без нее в Англии не будет ни чая, ни шелка, а только одна всеобщая нищета, которая вырвет самое сердце ее.
— Верно сказано, Дирк, — поддержал его Брок и опять повернулся к Глессингу. — Лучше вам раз и навсегда усвоить, что без торговли не будет никакой Британской империи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248
Гордон Чен мысленно улыбнулся. Как права была мать, и как ошибался я, каким был глупцом Но все же не таким, как наши мандарины и император, будь он проклят, когда вздумали запретить торговлю опиумом. Любой дурак знает, что без нее у европейцев не будет серебра, чтобы платить за чай и шелка.
Однажды Гордон спросил у матери, откуда берется опиум, но она не смогла ему ответить, и никто в доме не смог. На следующий день он обратился с этим вопросом к Мауссу, и тот рассказал ему, что опиум это сок — «слезы», как он тогда выразился, — созревшей коробочки мака Опиумный плантатор делает на коробочке тонкий надрез, и из этого надреза сочится белая жидкость Через несколько часов «слеза» отвердевает и меняет цвет на темно-коричневый Тогда ее бережно соскребают и делают еще один аккуратный надрез. Потом соскребают новую каплю и делают следующий надрез. «Слезы» собирают вместе и скатывают в шар, десять фунтов — его обычный вес. Лучший опиум поступает из Бенгалии, это в Британской Индии, hem? Или из Мальвы. Где находится Мальва, мальчик?
— В Португальской Индии, сэр!
— Она когда-то была португальской, но теперь принадлежит Ост-Индской Компании. Компания завладела ею, чтобы ее мировая монополия на производство опиума стала полной, разорив тем самым португальских торговцев опиумом здесь, в Макао. Ты делаешь слишком много ошибок, мальчик, поэтому получай кнута, hem?
Гордон вспомнил, как он ненавидел опиум в тот день. Но сейчас он благословлял его. И благодарил свой йосс за отца и за Гонконг. Гонконг сделает его богатым. Очень богатым.
— Здесь, на этом острове, будут нажиты целые состояния, — произнес он вслух, обращаясь к Горацио.
— Некоторые торговцы действительно будут процветать, — рассеянно ответил Горацио, не сводя глаз с приближающегося баркаса. — Но весьма немногие. Торговля — дьявольски обманчивое дело.
— Одни только деньги на уме. Гордон, hein? — Голос Маусса звучал грубо. — Лучше бы ты почаще задумывался о своей бессмертной душе и о ее спасении, мальчик. Деньги значения не имеют.
— Конечно, сэр. — Гордон Чен скрыл снисходительную усмешку, до чего же глуп этот человек.
— Тай-Пэн выглядит как могущественный герцог, который пришел, чтобы принять королевство под свою руку, — заметил Горацио, словно разговаривая сам с собой.
Маусс обернулся и посмотрел на Струана:
— А разве это не так, hem?
Баркас достиг прибрежных бурунов.
— Суши весла! — прокричал боцман. Матросы выполнили команду, попрыгали за борт и с привычной сноровкой потащили баркас по мелководью.
Стоя на носу баркаса, Струан вдруг замер в нерешительности Затем спрыгнул. В тот момент, когда его сапоги коснулись песка на берегу, он почувствовал, что этот остров принесет ему смерть.
— Господи милосердный!
Робб был рядом и видел, как внезапно побледнел его брат.
— Что случилось, Дирк?
— Ничего. — Струан заставил себя улыбнуться. — Ничего, мой мальчик. — Он отер со лба соленые брызги и пошел по пляжу к флагштоку. Клянусь кровью Христовой, думал он, столько лет я трудился, чтобы заполучить тебя. Остров, и теперь тебе со мной не сладить. Нет, клянусь Богом.
Робб смотрел ему вслед, отмечая его легкую хромоту. Нога, должно быть, постоянно причиняет ему боль, подумал он. Он попробовал представить себе, что испытывает человек, у которого осталось чуть больше половины стопы. Это случилось во время того единственного контрабандного рейса, в котором он участвовал. Спасая жизнь Роббу, беспомощному и парализованному страхом, Струану пришлось отбиваться сразу от нескольких пиратов. Мушкетная пуля оторвала ему два пальца и наружную часть стопы. Когда нападение было отбито, корабельный врач прижег рану и залил ее горячей смолой. Робба до сих пор преследовал запах горелого мяса. Если бы не я, подумал он, ничего этого бы не произошло.
Он последовал за Струаном, снедаемый отвращением к самому себе.
— Доброе утро, джентльмены, — произнес Струан, подходя к нескольким торговцам, стоявшим у флагштока. — Прекрасный денек сегодня, клянусь Создателем.
— Холодно, Дирк, — ответил Брок. — И это прямо страсть как учтиво с твоей стороны, что ты так поторопился.
— Я приехал рано. Его превосходительство все еще на корабле, и сигнального выстрела я пока тоже не слышал.
— Видно, ты и в самом деле спешил. Правда, при этом опоздал на полтора часа, а заодно и обделал все свои делишки с этим малахольным лакеем, чтоб мне провалиться.
— Я буду благодарен вам, мистер Брок, если вы воздержитесь от подобных выражений, говоря о его превосходительстве, — отрывисто произнес капитан Глессинг.
— А я буду благодарен вам, если вы оставите свое мнение при себе. Я не служу во флоте, и вы мне не указ. — Брок смачно сплюнул. — Лучше тревожьтесь о тех войнах, где за победу не приходится драться.
Рука Глессинга сжалась на рукоятке сабли.
— Никогда не думал, что доживу до того дня, когда королевский флот будет призван защищать контрабандистов и пиратов, которыми вы все являетесь. — Он посмотрел на Струана. — Все до единого.
Сразу наступило молчание. Струан засмеялся.
— Его превосходительство придерживается другого мнения на этот счет.
— У нас есть акты парламента, клянусь Богом, навигационные акты. Один из них гласит: «Любое судно, несущее вооружение без специального на то разрешения, может быть захвачено как приз военным флотом любой державы». У ваших кораблей есть такое разрешение?
— В этих водах полно пиратов, капитан Глессинг, как вам известно, — небрежно заметил Струан. — Мы вооружаемся в такой степени, в какой это необходимо, чтобы защитить себя. Ни больше, ни меньше.
— Торговля опиумом противозаконна. Сколько тысяч ящиков вы продали на побережье Китая вопреки законам, китайским и всего человечества? Три тысячи? Двадцать тысяч?
— То, чем мы здесь занимаемся, известно любому судье в Англии.
— Ваша «торговля» бросает пятно на наш флаг.
— Возблагодарите-ка лучше Бога за эту торговлю, потому что без нее в Англии не будет ни чая, ни шелка, а только одна всеобщая нищета, которая вырвет самое сердце ее.
— Верно сказано, Дирк, — поддержал его Брок и опять повернулся к Глессингу. — Лучше вам раз и навсегда усвоить, что без торговли не будет никакой Британской империи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248