– Вы это точно знаете?
Кантрелл снова пожал плечами.
– Я ничего не мог поделать. Аббат Бенсон меня и слушать не хотел. Кроме того, вы не знаете Годдарда.
– Вы его боялись? – спросил Барак.
– Говорю же, вы не знаете, что это за человек.
Парень сглотнул, и под кожей на его горле прокатился большущий кадык, о котором упоминал настоятель Бенсон. Кантрелл облизнул губы, продемонстрировав серые зубы.
– Мы говорили с аббатом Бенсоном, – сообщил я, – и он сказал, что Годдард сделал для вас очки. У вас проблемы со зрением?
– Да, он действительно сделал мне очки, но лишь потому, что я был ему полезен.
В голосе Кантрелла я уловил горькие нотки, но выражения его лица понять не мог. С толку сбивали две расплывчатые голубые лужицы за толстыми линзами очков.
– Ему не хотелось взваливать на себя обузу и заново учить кого-то другого, если я не смогу работать, – продолжал молодой человек. – Тем более что аббатство со дня на день должны были прикрыть.
– Как долго вы были монахом?
– Я принял послушничество еще до того, как мне исполнилось шестнадцать. В обитель меня привел отец, поскольку он плотничал для монастыря. А чтобы я работал у него, он не хотел. Говорил, что я неумеха криворукий.
Голос Кантрелла звучал монотонным речитативом.
– Это, конечно, из-за моих глаз.
– Как случилось, что вы стали работать в монастырской больнице?
Он пожал плечами.
– Годдарду был нужен ученик, а я был единственным молодым монахом. Я не возражал. Решил, что это интереснее, чем переписывать старые тексты, а именно этим я тогда занимался. После закрытия монастыря все эти рукописи, естественно, сожгли.
Он горько усмехнулся.
– Вы скучаете по той жизни?
Кантрелл уже в который раз пожал плечами.
– Она мне нравилась. Ведь я верил всему, что они говорили о нашем служении Богу. А теперь те же люди твердят, что все это было неправдой. Служить заупокойные по мертвым, говорят они, так же бесполезно, как кидать солому против ветра.
Он помолчал.
– Мир перевернулся с ног на голову. Вам так не кажется, сэр?
– Расскажите мне про доктора Годдарда, – попросил я. – Вы сказали, что он убил двух пациентов. Каким образом?
– А у меня из-за этого не будет неприятностей? – насторожился Кантрелл.
– Будут, если вы не ответите, – с грозным видом пообещал Барак.
Собравшись с мыслями, Кантрелл принялся рассказывать:
– Доктор Годдард был очень нетерпелив. Иногда он выписывал лекарства в таких лошадиных дозах, что я боялся, как бы пациент не помер. Был у нас один старый монах. Так вот, как-то раз он свалился с лестницы и здорово разбил руку. Так разбил, что ее нужно было отрезать. Доктор Годдард обычно делал операции сам, поскольку приглашать брадобрея-хирурга со стороны было слишком накладно. Перед тем как резать, Годдард дал монаху снотворного снадобья. Во время операции монах спал, и все вроде было нормально, да вот только потом он так и не проснулся. Годдард сказал, что, наверное, переусердствовал с дозой. А еще сказал, что, может, оно и к лучшему, поскольку больше никогда не придется выслушивать его скрипучее нытье.
– Это снадобье называлось двейл?
– Да, сэр, – ответил Кантрелл, удивленный тем, что мне известны такие вещи.
– Если вы видели, как доктор отправляет на тот свет пациентов, то почему никому ничего не сказали?
Кантрелл неловко поерзал на стуле.
– У меня не было уверенности, сэр, ведь я же не врач. Тем более что, если бы я кому-то пожаловался, Годдард наверняка бы отговорился, а у меня были бы неприятности. Вы не представляете, какой это человек! Иногда он глядел на меня так, как человек глядит на жука, ползущего по столу. Бывали случаи, когда я работал молча, поскольку Годдард не любил разговаривать с теми, кто ниже его по рангу, а он вдруг как набросится на меня, причем из-за какого-то пустяка, из-за сущей мелочи.
Кантрелл грустно усмехнулся.
– Я думаю, он делал это лишь для того, чтобы напугать меня.
Бывший монах умолк, а затем поднял на меня глаза и спросил:
– Так что же он натворил, сэр?
– Боюсь, этого я сказать не могу. Как ваше зрение? По-прежнему слабое?
– Я даже в очках едва вижу. Говорят, теперь и король носит очки. Готов биться об заклад, что он видит лучше моего.
Кантрелл еще сильнее ссутулился.
– Когда монастырь закрыли, я вернулся к отцу и стал помогать ему в работе, но от меня было мало проку, а после того, как он умер, я и вовсе забросил это занятие.
Он взглянул на дверь во внутренние помещения.
– Там располагалась его мастерская. Не хотите взглянуть?
Мы с Бараком переглянулись, и он пожал плечами. Я встал.
– Спасибо, как-нибудь в другой раз. Благодарю вас за помощь. Если вы вспомните что-нибудь важное, все, что угодно, меня можно найти в Линкольнс-Инн.
Поколебавшись, я добавил:
– Очень жаль, что у вас такие проблемы со зрением. Вы показывались врачу?
– С этим никто ничего не может поделать, – бесцветным голосом ответил он. – Со временем я ослепну.
– У меня есть один знакомый…
– Я не верю врачам, сэр. – Его рот скривился в саркастической ухмылке. – После работы под началом доктора Годдарда… В общем, сами понимаете.
Когда мы вышли, Барак сказал:
– Вы готовы отправить к старому мавру даже воробья, который свалится с дерева.
Я рассмеялся. И почти сразу же Барак прикоснулся к моей руке.
– Посмотрите вон туда. Видите: та старая женщина машет нам.
На противоположной стороне улицы пожилая женщина вполне респектабельного вида, в белом чепце, держа в одной руке корзину с тушками двух кроликов, призывно махала нам. Мы подошли, и она ощупала нас цепким взглядом.
– Вы были у Чарли Кантрелла? – осведомилась женщина.
– А вам-то что? – не очень любезно спросил Барак.
– У него какие-то неприятности?
– Нет, он ответил на наши вопросы и таким образом помог в одном юридическом деле, вот и все.
– Бедный мальчик. Думаю, он перебивается с хлеба на воду. Его отец умер в прошлом году, и Чарли унаследовал его дом и мастерскую. Я была дружна с его батюшкой. Но Чарли с его зрением не может плотничать, поэтому вынужден обходиться одной только монашеской пенсией.
Она перевела взгляд с Барака на меня и обратно, ожидая услышать какие-нибудь новости, о которых потом можно было бы всласть посплетничать.
– Вы живете поблизости, добрая женщина? – спросил я.
– Через пять домов отсюда. Я предлагала Чарли помощь в уборке. У него в доме ужасная грязища, а чтобы нанять кого-то, нет денег, но он отказался. По-моему, он просто постыдился пускать меня внутрь.
– Действительно, бедный мальчик.
Я смотрел на кумушку ничего не выражающим взглядом, и, поняв, что ей из нас ничего больше не вытянуть, женщина развернулась и вразвалку пошла восвояси. Мертвые головы кроликов, свисавшие из корзины, болтались из стороны в сторону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166