Она вздохнула.
– Вы пришли, чтобы увидеть Адама Кайта? Я впущу вас к нему, а мне придется вернуться в гостиную.
Она отвела нас к палате Адама, но прежде, чем отпереть дверь, открыла смотровое окошко и заглянула внутрь. Оттуда послышалось торопливое молитвенное бормотание.
– Он в своем обычном состоянии, сэр, – сказала Эллен. – Извините, но я должна идти в гостиную и посмотреть, как там остальные.
Она ушла. Вопли, доносившиеся из коридора, утихли. Закованный Ученый, похоже, немного успокоился.
– Женщина-смотритель, – произнес Гай. – Невероятно!
– Она, по-моему, единственный человек из здешнего персонала, кто по-доброму относится к пациентам. Однако нам пора войти внутрь. Предупреждаю тебя, это испытание не из легких.
– Я готов, – спокойно ответил Гай.
Первым вошел я. Бумага из суда возымела эффект: в комнате пахло не так гадко, как прежде, в камине горел небольшой огонь, и Адам был одет в чистое. Но он, как и раньше, представлял собой жалкое зрелище. Истощенный до предела – кожа да кости, – он, скрючившись, лежал на полу, спиной к нам, и лихорадочно бормотал:
– Господи, ну дай мне знак, что я спасен! Спасен Твоею милостью!
Гай несколько секунд смотрел на Адама, а затем поддернул свой плащ и с легкостью, которой было трудно ожидать от человека его возраста, присел на корточки рядом с больным и заглянул в его лицо. Адам искоса бросил на него быстрый взгляд. При виде необычного цвета кожи своего нового посетителя его глаза на мгновение расширились, но он тут же отвернулся и снова принялся молиться.
Гай вывернул голову под неестественным углом, чтобы видеть глаза мальчика. Когда Адам умолк, чтобы перевести дыхание, он мягко спросил:
– Адам, почему ты думаешь, что Господь оставил тебя?
В глазах Адама что-то промелькнуло, и я понял, что контакт между ними установлен.
– Нет, – лихорадочно зашептал он, – но если он увидит мое смирение, то даст мне знать, что я спасен!
– Почему бы тебе не подняться с пола? Мне хотелось бы поговорить с тобой, но я слишком стар, чтобы сидеть на каменном полу.
Лицо мальчика напряглось, он враждебно стиснул челюсти.
– Ну что ж, ладно, придется старику потерпеть.
– Кто вы? – прошептал Адам.
Это были его первые слова, обращенные не к Богу, а к человеку.
– Я врач и хочу узнать, почему ты считаешь, что Всевышний покинул тебя.
– Он меня не покинул! – яростно проговорил Адам.
– Но ведь он и не дал тебе знака, что твоя душа спасена?
– Еще нет. Я прочитал Библию, и я молюсь, молюсь… – На глазах несчастного выступили слезы. – Но он все не отвечает.
– Тебе, должно быть, тяжело.
– Преподобный Мифон многие дни молился вместе со мной. Он заставлял меня укрощать плоть, воздерживаясь от пищи, но я только падал в обмороки.
– Ты молишься так усердно, – мягко проговорил Гай. – Услышишь ли ты Бога, если он ответит тебе?
Адам наморщил лоб и подозрительно поглядел на Гая.
– Как же я могу его не услышать?
– Твой страх так силен, что заглушает все остальное. Чего ты так боишься – преисподней?
– Геенны огненной, – прошептал Адам так тихо, что Гаю пришлось наклониться к нему. – Прошлой ночью я видел сон.
– Что тебе снилось?
– Я находился в карете, в каких ездят богачи. В черной карете, запряженной четверкой черных коней. Мы ехали по деревенской дороге. Поля были темными, а деревья – голыми. Я не мог понять, куда меня везут. Потом мы проехали через деревню. Люди выходили из своих домов и говорили: «Его везут в преисподнюю. Все глубже и глубже. Скорбите о муках, которые ему придется претерпеть, ибо он столь мерзок, что место ему – на самом дне адской бездны». Я посмотрел вперед и увидел на горизонте красные всполохи, а в нос мне ударил запах серы.
– Кто правил каретой? – уточнил Гай.
– Не помню.
Внезапно Адам, словно сломавшись, принялся всхлипывать, по его немытому лицу потекли слезы. Гай положил руку ему на плечо.
– Плачь, – сказал он, и я увидел глубокую грусть в его глазах.
И это Гай, который с такой холодной беспристрастностью рассуждал относительно смерти Роджера и рассказывал про состояние его внутренностей! Я почувствовал прилив необъяснимого гнева.
Наконец слезы Адама иссякли. Гай сделал еще одну попытку поднять его с пола, но мальчик опять стал сопротивляться.
– Мне нужно молиться, – проговорил он бесконечно уставшим голосом. – Прошу вас. Я и так потерял время, разговаривая с вами. Я должен молиться.
– Очень хорошо, но сначала ответь мне на один вопрос. Как ты думаешь, почему Господь насылает страдания именно на тебя? Он что, выделил тебя среди остальных?
– Нет. – Адам ожесточенно потряс головой, глядя не на Гая, а на стену. – Все должны бояться адских мук, как боюсь их я. Вечно гореть в дьявольском пламени – что может быть страшнее? В нашей церкви мы знаем истину: именно это ждет тех, кто грешит и кто не спас свою душу.
– А другие верующие, прихожане отца Мифона, – они тоже грешники?
– Да, но все они получили весточку от Бога о том, что они среди избранных, среди спасенных.
– Но не ты?
– Нет.
Адам повернулся лицом к Гаю.
– Я точно знаю, что не спасен. Преподобный Мифон говорит, что внутри меня дьявол. Я должен просить Господа избавить меня от нечистого, спасти мою душу. А теперь оставьте меня. Оставьте меня!
Этот неожиданный крик заставил меня вздрогнуть всем телом. Адам снова отвернулся к стене и принялся бубнить свои монотонные мольбы.
– Господи, услышь мои молитвы! Прошу, услышь меня!
Гай поднялся на ноги и мотнул головой в сторону двери. Мы вышли в коридор. На лице моего друга была написана злость.
– Не мог бы ты позвать смотрителя? – спросил он. – Но только женщину, а не того гоблина, который является тут главным.
– Хорошо, – ответил я и отправился в гостиную.
Там вновь воцарилась тишь да гладь. Сисси штопала, играющие шлепали картами по столу. К ним за столом присоединилась Эллен. Я заметил, что глаза Джейн красны от слез. Увидев меня, она закрыла лицо руками.
– Миссис Эллен, доктор Малтон хотел бы перемолвиться с вами парой слов, – смущенно проговорил я.
Звякнув ключами на поясе, смотрительница встала, и мы вышли из комнаты.
– Я приношу извинения за выходку Джейн, – сказала она, внимательно глядя на меня. – Она глубоко сожалеет о случившемся. Но приход посетителей неизбежно приводит пациентов в возбужденное состояние, и с этим приходится мириться.
– Я понимаю.
– Сегодня за ней придется присматривать внимательнее, чем обычно, иначе она может причинить себе какой-нибудь вред.
Гай стоял в коридоре и наблюдал за Адамом сквозь смотровое окошко. Услышав наши шаги, он с улыбкой повернулся к Эллен.
– Мой друг говорит, что вы очень добры к Адаму.
Женщина зарделась от смущения.
– Я стараюсь.
– Он очень болен.
– Мне это известно, сэр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166