Взгляд Барака мгновенно стал острым и проницательным.
– Когда я впервые увидал их вдвоем, старый мавр смотрел на мальчишку так, будто у того солнце из задницы светит.
– По его словам, он хотел, чтобы у него был кто-то, о ком он мог бы заботиться, учить, но теперь, похоже, начинает понимать, что представляет собой Пирс на самом деле.
– Вы в этом уверены?
Мне подумалось: не читает ли мой помощник между строк, догадавшись, что помыслы Гая не так просты и безыскусны?
– Да, но он пока не станет ни в чем обвинять его, а Пирс умеет быть очень… убедительным.
– Может, нам стоит нанести визит юному Пирсу и немного поприжать его? – предложил Барак, и на его лице промелькнула недобрая улыбка. – По его реакции можно было бы многое понять.
– Ты предлагаешь заявиться туда в отсутствие Гая? – оторопел я.
– Но ведь он не позволит нам сделать это, если будет находиться там.
После короткого замешательства я ответил:
– Мне известно, что сегодня вечером Гая не будет в лавке. Он собирался навестить Билкнэпа. Зная его привычки, я могу предположить, что вернется он только после ужина, часов в семь.
– Так значит, едем в Баклсбери?
Я согласно кивнул.
– Но мы только поговорим с юнцом! Никакого насилия!
– Даже если этот парень не вор, он все равно любитель подслушивать и вообще мерзкий недоделок. Мы всего лишь насыплем соли ему на хвост.
– Хорошо.
Я доел свой хлеб с сыром и поднялся из-за стола.
– Нам пора в дорогу. Вчера я получил сообщение. Харснет зовет нас на совещание, чтобы обсудить последние события. На сей раз не в Ламбет, а в Уайтхолл.
Барак проворно вскочил на ноги.
– Да, мне нужно хоть чем-то заняться, а то я рехнусь, подобно Адаму Кайту.
Приехав в Уайтхолл, мы узнали, что лорд Хартфорд и сэр Томас Сеймур уже находятся у коронера. Бараку запретили присутствовать и на этой встрече, поэтому он, как всегда, уселся на лавку в коридоре.
– Ты уж извини, – виновато шепнул я, когда стражник постучал в дверь.
– Да чего там! – отмахнулся Барак, закинув ногу на ногу и продемонстрировав стражнику сапоги, заляпанные грязью после верховой езды по раскисшим улицам города. – Я начинаю привыкать. На что еще может рассчитывать простой парень вроде меня.
Усмехнувшись своей обычной сардонической ухмылкой, он добавил:
– Как говорится, рылом не вышел.
Стражник нахмурился. Он впервые столкнулся со столь вопиющим нарушением этикета в королевском дворце. Однако в этот момент из-за двери раздался голос Харснета, пригласившего меня в кабинет, и я вошел внутрь.
Харснет сидел за письменным столом, лорд Хартфорд стоял у стены, а сэр Томас Сеймур, на лице которого застыла злая гримаса, привалился спиной к стене рядом с братом. Он и сегодня разоделся как павлин: в ярко-синий дублет и шапку с огромным пером под лентой.
– Закройте дверь, Мэтью, и подойдите поближе, – сказал Харснет. – Я не хочу, чтобы наш разговор кто-нибудь услышал.
– Возле входа сидит Барак, но он совершенно надежен.
– В Уайтхолле нынче ни на кого нельзя положиться, – ответил Хартфорд. – Здесь даже стены имеют уши.
Он обратил на меня пронизывающий взгляд.
– Мы должны были встретиться во дворце Ламбет, но у его высокопреосвященства сегодня появились другие заботы.
– Надеюсь, это не связано с какими-нибудь плохими известиями, милорд? – осведомился я.
– По крайней мере, не с придворными, которые были арестованы. Их отпускают. Но Боннер продолжает сжимать тиски вокруг радикалистов. Нынче утром люди епископа и лондонские констебли схватили восемь человек за хранение запрещенных книг, троих печатников и целую кучу лицедеев, принимавших участие в незаконных постановках. Иисусе Христе, благодаря Боннеру у констеблей нет ни минуты покоя! Архиепископ пытается выяснить, можно ли как-то связать с ним кого-нибудь из этих арестованных.
– А такая опасность существует? – спросил Томас Сеймур.
– Он считает, что нет. Король всегда любил его, – негромко сказал Харснет.
– Король и Анну Болейн любил, – с горечью вымолвил Томас Сеймур. – А еще Кромвеля и Вулси. И тем не менее отправил всех их на плаху. По-настоящему он никогда никому не доверял и не будет!
– Тише, Томас! – яростно одернул брата лорд Хартфорд. – Все не так плохо!
Он посмотрел на Харснета, а затем на меня.
– Но все станет гораздо хуже, если наружу выплывет правда о происходящем: архиепископ ведет тайную охоту на сумасшедшего, убивающего бывших радикалистов якобы потому, что так повелевает ему Книга Откровения. И чем дольше будет продолжаться эта охота, тем труднее ее будет скрывать. Неужели вы так и не узнали ничего нового, Грегори? – спросил он Харснета.
– Хотелось бы вас порадовать, да нечем. Я не покладаю рук ни днем, ни ночью. Годдард не известен ни одной из радикальных групп, его следов не обнаружено ни в Лондоне, ни в соседних графствах. Создается впечатление, что, съехав со своего последнего жилища, он будто в воздухе растаял.
Лорд Хартфорд повернулся ко мне.
– А вам стало известно, что убийца сделал своим шпионом поверенного и убил его?
– Так и есть, милорд, – кивнул я и рассказал историю Билкнэпа и Фелдэя.
Когда я закончил, Хартфорд некоторое время стоял в задумчивости, подергивая себя за бороду с такой энергией, что у меня возникли опасения за ее сохранность.
За окнами барабанил дождь.
– Итак, мы имеем пять убийств, связанных с чашами гнева. Должно произойти еще два, а этого человека, Фелдэя, убили мимоходом, на всякий случай. Мы должны изловить его!
Хартфорд устремил взгляд на своего брата.
– Судя по твоим новостям, король все-таки во что бы то ни стало намерен жениться на Кэтрин Парр, сколько бы она ни тянула с ответом?
– О каких новостях идет речь, милорд? – вскинулся Харснет.
– Мой брат назначен посланником при дворе правителя Южных Нидерландов.
– Король просто боится, что леди Кэтрин может согласиться стать моей женой, – пояснил сэр Томас, легким движением переменив позу.
– Мы не можем быть уверены в том, что выбор пал на тебя именно по этой причине, – отозвался его брат. – А если и так, радуйся, что король отправляет тебя послом за границу, а не узником в Тауэр.
– Может, и так, – лениво согласился сэр Томас и с любопытством посмотрел на меня. – Кто-то рассказывал мне, сэр, что король высмеял вашу горбатую спину, когда два года назад он был в Йорке.
Гадая, кто мог рассказать ему об этом, я набрал в грудь воздуха и признался:
– Да, сэр, так оно и было.
– Больше он в Йорк не поедет, – заявил Сеймур. – Он так безобразно разжирел, что едва может ходить. Более того, ноги нашего августейшего владыки покрыты язвами, и, когда они воспаляются, его возят по дворцу на специальном кресле с колесиками. Говорят, когда язвы начинают гноиться, в королевских покоях стоит такая вонь, что она может свалить с ног быка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166