Он утвердительно кивнул, и я поведал Тамазин историю о трех убийствах, об их связи с Книгой Откровения и о задании Кранмера. Я, правда, не рассказал ни Бараку, ни его жене о теории Гая относительно импульсивных убийц и о моих собственных изысканиях, связанных с делом Стродира.
– Боже мой! – выдохнула женщина, когда я закончил. – Но если он стремится убить как можно больше людей, почему он оставил в живых меня?
– Думаю, ты не вписываешься в схему, которую он называет своей миссией. В Откровении говорится, что четвертый сосуд жжет людей огнем.
– Значит, он желает запугать нас? – спросил Барак. – Заставить отказаться от поисков?
– Я тоже так считаю, Джек. Вы с Тамазин должны переехать в мой дом. Сегодня же. Держась вместе, мы будем в большей безопасности. А я попрошу Харснета прислать к нам человека для охраны. Я отправлю ему письмо.
– Это хорошая мысль, Тамми, – ласково проговорил Барак.
– Куда лучше! – язвительно откликнулась она. – Не хватало твоему хозяину еще и нас охранять!
Проговорив это, она снова расплакалась. Это было совершенно не похоже на Тамазин. Я понял: женщина находится на грани нервного срыва. Посмотрев на Барака, я безмолвно произнес одними губами: «Успокой ее».
Но теперь и Барак разозлился. Тамазин поставила под сомнение его способность защитить ее.
– Это нечестно, – заговорил он. – Если бы я знал, что этот человек действительно существует… Но у тебя всегда было столько беспочвенных страхов!
Ничего глупее в данный момент он сказать не мог. Тамазин поднялась со стула и, несмотря на свои раны, непременно бросилась бы на него, если б не стук в дверь, от которого все мы вздрогнули и застыли. Оправившись от первого испуга, я пошел открывать.
На пороге с ошарашенным видом стоял Гай.
– Ко мне явился какой-то человек и стал что-то бормотать о том, что здесь напали на женщину.
– Входи, Гай. – Я с облегчением выдохнул. – Ты пришел как раз вовремя, а то бы случилось новое кровопролитие.
Гай сразу же занялся Тамазин. У нее были порезы на лице, сломан зуб и одно ребро. Гай заявил, что ей не придется выходить на улицу по крайней мере неделю, но опасности нет, а зуб, к счастью, сломался не передний, а задний. Гай пообещал прислать к ней зубного лекаря, чтобы тот удалил остатки сломанного зуба.
Пока Гай делал Тамазин примочки с какими-то успокаивающими снадобьями, Барак сказал:
– Я принесу из Олд-Бардж кое-какие вещи. Вы действительно готовы на некоторое время поселить Тамазин у себя, сэр?
– Непременно.
Я проводил помощника в прихожую, ухватил за руку и свирепо зашептал:
– Если ты не успокоишь ее, не признаешь свою часть вины в том, что в ваших отношениях наступил разлад, ты ее потеряешь!
Барак стряхнул мою руку и зло уставился на меня.
– В отношениях с женой я как-нибудь сам разберусь! – огрызнулся он. – Что вы можете понимать в супружеской жизни?
– Достаточно, чтобы видеть, что Тамазин – настоящее сокровище.
– Я сумею защитить ее, – сказал он. – А нам с вами лучше задуматься о том, как поскорее изловить этого человека. Он либо один из наших знакомых и потому знал, что мы будем на болотах, и выяснил, где мы живем, либо…
– Либо что?
– Либо в нем действительно поселился дьявол.
Барак развернулся, открыл дверь и вышел.
В тот вечер все мы легли спать за полночь. Когда Гай уходил, я проводил его и уже на пороге шепотом рассказал о деле Стродира.
– Так я и думал, – сказал он.
Тамазин я отвел к себе домой. Барак принес из Олд-Бардж кое-какие вещи, и я устроил Тамазин в той же комнате, где она жила, когда ухаживала за мной во время болезни в прошлом году. Моя домоправительница ужаснулась, увидев ее лицо. Когда жена Барака устроилась на втором этаже, Джоан отвела меня в сторону и прошептала:
– Бедная девочка!
– Да-да, – ответил я. – Простите, что снова втягиваю вас в разные неприятности.
Я рассказал ей, что на Тамазин напал человек, которого мы разыскиваем, и что я послал привратника к Харснету за охраной.
– Тамазин и мастер Джек почти не разговаривают друг с другом. Как же так? После того, что с ней произошло…
– Я знаю, Джоан. Между ними встала ее обида и гордость Джека. Мы должны попытаться как-то помирить их.
– Но как же можно вмешиваться в отношения между супругами, сэр?
– Если этого не сделать, они скоро перестанут быть супругами.
Джоан выглядела испуганной, усталой и внезапно постаревшей. Я вспомнил, что давно собирался нанять для нее помощницу по дому, но так и не сделал этого. Я положил руку на ее плечо.
– Все будет хорошо, – сказал я с уверенностью, которой на самом деле не ощущал.
Взгляд, которым Барак наградил меня, спустившись этим утром к завтраку, красноречивее любых слов давал понять, что обсуждений его супружеской жизни он больше не потерпит. Тамазин страдала от боли во всем теле и поэтому осталась лежать в кровати.
Харснет откликнулся на мое послание с удивительной быстротой. Едва рассвело, от него пришел человек, мускулистый мужчина лет тридцати с угловатым лицом и цепким взглядом. Он сообщил мне, что его зовут Филипп Орр, что он – один из вестминстерских констеблей и согласился присмотреть за домом из уважения к коронеру, человеку, по его словам, хорошему и богобоязненному.
«Еще один праведник», – подумал я, хотя и был благодарен Харснету за то, что тот так быстро предоставил нам охрану.
С Орром коронер прислал письмо. Он писал, что желает срочно допросить настоятеля Вестминстерского собора Бенсона относительно бывшего лекаря и двух его помощников. Харснет просил меня и Барака сопровождать его и сообщал, что будет ждать у ворот аббатства в половине девятого утра. В письме также содержалось напоминание об утреннем заседании суда прошений в Вестминстерском дворце, где я должен присутствовать. Я был благодарен коронеру, что он не забыл и об этом.
– Он действует весьма расторопно, – сказал я Бараку, когда мы направлялись к Темзе, чтобы найти лодку.
Погода была теплой, но моросило, и ветер швырял нам в лицо пригоршни мелкого дождя.
– Лорд Кромвель всегда был хорошим воспитателем, – откликнулся Барак.
– Харснет – религиозный радикалист. Надеюсь, это не повлияет отрицательно на его профессиональные навыки.
– А мне он показался весьма умным, – ответил Барак.
Я промолчал, чувствуя, что мой помощник сейчас готов превратить любой разговор в перепалку.
Мы снова проделали путь от причала Уайтхолла до Вестминстера. Капать стало сильнее, и я порадовался, что догадался уложить документы в кожаную сумку, которую нес Барак. Вместо того чтобы повернуть, как обычно, налево, во двор Нового дворца, мы прошли мимо сторожки у ворот бывшей аббатской тюрьмы и оказались на Сивинг-лейн. Дождь прекратился, по небу бежали небольшие безобидные облачка, а их тени играли в догонялки, бегая друг за другом по земле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166
– Боже мой! – выдохнула женщина, когда я закончил. – Но если он стремится убить как можно больше людей, почему он оставил в живых меня?
– Думаю, ты не вписываешься в схему, которую он называет своей миссией. В Откровении говорится, что четвертый сосуд жжет людей огнем.
– Значит, он желает запугать нас? – спросил Барак. – Заставить отказаться от поисков?
– Я тоже так считаю, Джек. Вы с Тамазин должны переехать в мой дом. Сегодня же. Держась вместе, мы будем в большей безопасности. А я попрошу Харснета прислать к нам человека для охраны. Я отправлю ему письмо.
– Это хорошая мысль, Тамми, – ласково проговорил Барак.
– Куда лучше! – язвительно откликнулась она. – Не хватало твоему хозяину еще и нас охранять!
Проговорив это, она снова расплакалась. Это было совершенно не похоже на Тамазин. Я понял: женщина находится на грани нервного срыва. Посмотрев на Барака, я безмолвно произнес одними губами: «Успокой ее».
Но теперь и Барак разозлился. Тамазин поставила под сомнение его способность защитить ее.
– Это нечестно, – заговорил он. – Если бы я знал, что этот человек действительно существует… Но у тебя всегда было столько беспочвенных страхов!
Ничего глупее в данный момент он сказать не мог. Тамазин поднялась со стула и, несмотря на свои раны, непременно бросилась бы на него, если б не стук в дверь, от которого все мы вздрогнули и застыли. Оправившись от первого испуга, я пошел открывать.
На пороге с ошарашенным видом стоял Гай.
– Ко мне явился какой-то человек и стал что-то бормотать о том, что здесь напали на женщину.
– Входи, Гай. – Я с облегчением выдохнул. – Ты пришел как раз вовремя, а то бы случилось новое кровопролитие.
Гай сразу же занялся Тамазин. У нее были порезы на лице, сломан зуб и одно ребро. Гай заявил, что ей не придется выходить на улицу по крайней мере неделю, но опасности нет, а зуб, к счастью, сломался не передний, а задний. Гай пообещал прислать к ней зубного лекаря, чтобы тот удалил остатки сломанного зуба.
Пока Гай делал Тамазин примочки с какими-то успокаивающими снадобьями, Барак сказал:
– Я принесу из Олд-Бардж кое-какие вещи. Вы действительно готовы на некоторое время поселить Тамазин у себя, сэр?
– Непременно.
Я проводил помощника в прихожую, ухватил за руку и свирепо зашептал:
– Если ты не успокоишь ее, не признаешь свою часть вины в том, что в ваших отношениях наступил разлад, ты ее потеряешь!
Барак стряхнул мою руку и зло уставился на меня.
– В отношениях с женой я как-нибудь сам разберусь! – огрызнулся он. – Что вы можете понимать в супружеской жизни?
– Достаточно, чтобы видеть, что Тамазин – настоящее сокровище.
– Я сумею защитить ее, – сказал он. – А нам с вами лучше задуматься о том, как поскорее изловить этого человека. Он либо один из наших знакомых и потому знал, что мы будем на болотах, и выяснил, где мы живем, либо…
– Либо что?
– Либо в нем действительно поселился дьявол.
Барак развернулся, открыл дверь и вышел.
В тот вечер все мы легли спать за полночь. Когда Гай уходил, я проводил его и уже на пороге шепотом рассказал о деле Стродира.
– Так я и думал, – сказал он.
Тамазин я отвел к себе домой. Барак принес из Олд-Бардж кое-какие вещи, и я устроил Тамазин в той же комнате, где она жила, когда ухаживала за мной во время болезни в прошлом году. Моя домоправительница ужаснулась, увидев ее лицо. Когда жена Барака устроилась на втором этаже, Джоан отвела меня в сторону и прошептала:
– Бедная девочка!
– Да-да, – ответил я. – Простите, что снова втягиваю вас в разные неприятности.
Я рассказал ей, что на Тамазин напал человек, которого мы разыскиваем, и что я послал привратника к Харснету за охраной.
– Тамазин и мастер Джек почти не разговаривают друг с другом. Как же так? После того, что с ней произошло…
– Я знаю, Джоан. Между ними встала ее обида и гордость Джека. Мы должны попытаться как-то помирить их.
– Но как же можно вмешиваться в отношения между супругами, сэр?
– Если этого не сделать, они скоро перестанут быть супругами.
Джоан выглядела испуганной, усталой и внезапно постаревшей. Я вспомнил, что давно собирался нанять для нее помощницу по дому, но так и не сделал этого. Я положил руку на ее плечо.
– Все будет хорошо, – сказал я с уверенностью, которой на самом деле не ощущал.
Взгляд, которым Барак наградил меня, спустившись этим утром к завтраку, красноречивее любых слов давал понять, что обсуждений его супружеской жизни он больше не потерпит. Тамазин страдала от боли во всем теле и поэтому осталась лежать в кровати.
Харснет откликнулся на мое послание с удивительной быстротой. Едва рассвело, от него пришел человек, мускулистый мужчина лет тридцати с угловатым лицом и цепким взглядом. Он сообщил мне, что его зовут Филипп Орр, что он – один из вестминстерских констеблей и согласился присмотреть за домом из уважения к коронеру, человеку, по его словам, хорошему и богобоязненному.
«Еще один праведник», – подумал я, хотя и был благодарен Харснету за то, что тот так быстро предоставил нам охрану.
С Орром коронер прислал письмо. Он писал, что желает срочно допросить настоятеля Вестминстерского собора Бенсона относительно бывшего лекаря и двух его помощников. Харснет просил меня и Барака сопровождать его и сообщал, что будет ждать у ворот аббатства в половине девятого утра. В письме также содержалось напоминание об утреннем заседании суда прошений в Вестминстерском дворце, где я должен присутствовать. Я был благодарен коронеру, что он не забыл и об этом.
– Он действует весьма расторопно, – сказал я Бараку, когда мы направлялись к Темзе, чтобы найти лодку.
Погода была теплой, но моросило, и ветер швырял нам в лицо пригоршни мелкого дождя.
– Лорд Кромвель всегда был хорошим воспитателем, – откликнулся Барак.
– Харснет – религиозный радикалист. Надеюсь, это не повлияет отрицательно на его профессиональные навыки.
– А мне он показался весьма умным, – ответил Барак.
Я промолчал, чувствуя, что мой помощник сейчас готов превратить любой разговор в перепалку.
Мы снова проделали путь от причала Уайтхолла до Вестминстера. Капать стало сильнее, и я порадовался, что догадался уложить документы в кожаную сумку, которую нес Барак. Вместо того чтобы повернуть, как обычно, налево, во двор Нового дворца, мы прошли мимо сторожки у ворот бывшей аббатской тюрьмы и оказались на Сивинг-лейн. Дождь прекратился, по небу бежали небольшие безобидные облачка, а их тени играли в догонялки, бегая друг за другом по земле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166