Несколько секунд он непонимающе смотрел на меня, а потом мы оба кинулись к ближайшему окну. В темноте были видны сполохи пламени. На пороге комнат леди Кэтрин топтался ее управляющий. Харснет выкрикнул ему приказ оставаться со своей госпожой.
Пылала большая летняя беседка, стоявшая на противоположной стороне лужайки, из всех ее окон вырывались языки пламени, а клубы дыма черными змеями ползли по направлению к дому. Во дворе суетливо бегали слуги и охранники, поднося к пожарищу ведра воды. Перед лицом такой страшной опасности, которую неизменно представляет собой пожар, дисциплины как не бывало.
– Что он задумал? – выдохнул Харснет.
– Пытается отвлечь нас, – обеспокоенно ответил я. – Сейчас же прикажите сержанту вернуть всех его людей в дом!
Несколько мгновений коронер смотрел на меня, а затем развернулся и бегом побежал вниз по лестнице. Барак распахнул окно и выглянул наружу. Беседка была объята пламенем целиком. Спасти ее уже было невозможно, но при этом она находилась на достаточно большом расстоянии от дома, и опасаться, что огонь перекинется на него, не приходилось. Мы видели, как во двор выбежал Харснет и криками принялся созывать охранников обратно. Я обернулся и посмотрел на закрытые двери покоев леди Кэтрин.
– Если он пытается увести от нее всех, кто здесь находится, можно считать, что он потерпел фиаско. Пошли!
Мы поспешили на первый этаж. От резких движений мою спину снова свела боль, и мне пришлось крепко сжать губы, чтобы не застонать. Через распахнутую входную дверь мы видели бегущих стражников, сержант покрикивал на них, приказывая взять под охрану все окна и двери. Здание постепенно заполнял едкий запах дыма.
– Подлинный хаос! – проговорил я. – Так случается всегда во время пожара, и Кантрелл это знает.
– Вы думаете, он все еще где-то снаружи? – спросил Барак.
– Он мог вернуться после того, как устроил пожар.
Барак почему-то не ответил. Я повернулся к нему, но он поднес палец к губам и показал на неплотно закрытую дверь комнаты сзади нас.
– Там открыто окно, – прошептал он. – Я чувствую сквозняк.
Он вытащил из ножен шпагу, я обнажил кинжал. Сделав шаг назад, Барак выждал пару секунд и ударом ноги распахнул дверь. Мы ворвались внутрь.
Это была кладовая, забитая столами, стульями и диванными подушками, уложенными вдоль стен. Мы никого не увидели, но одно из окон, выходящих на лужайку, было наполовину открыто. Барак закрыл дверь, проверяя, не прячется ли кто-нибудь за ней, но увидел лишь голую стену. Тогда он принялся орудовать шпагой под грудой сваленных как попало столов и стульев. Кашляя от дыма, я подошел к окну. В лунном свете я видел, как рухнуло то, что осталось от беседки, взметнув в воздух грандиозный сноп искр. Несколько человек, остававшихся на лужайке, в испуге отпрыгнули назад. Я вспомнил дым в доме Годдарда и снова испытал боль в спине. И тут я услышал за своей спиной металлический лязг и глухой стук.
Я развернулся. Барак лежал на полу, его лоб был залит кровью, шпага валялась рядом. А над ним, разбросав кучу подушек, где он до этого прятался, возвышался Кантрелл, одетый в свои обычные лохмотья. В руке он держал ту самую палку, которую показывал мне в своем доме. Очков на нем не было, и теперь я понял, что имела в виду старуха, говоря о том, что у него странные глаза. Они были большими, светло-голубыми, а внутри них таилась какая-то темная тяжесть, какой мне еще не приходилось видеть в человеческих глазах. Кантрелл не косил и не щурился. Его зрение было в полном порядке. Значит, все это время он лишь прикидывался близоруким, пытаясь одурачить нас, и ему это удалось. Взгляд его страшных глаз лишал сил, будто высасывая мою сущность. Меня охватило жуткое чувство.
Я сжал в руке свой кинжал, но Кантрелл оказался проворнее. Плавным, как у леопарда, движением он наклонился, поднял с пола шпагу Барака и приставил ее острие к моему горлу. Куда только подевалась его неуклюжесть! Я в отчаянии посмотрел на лежащего Джека. В лучшем случае тот был без сознания…
– Иудей вам уже не поможет.
Голос Кантрелла звучал низко, в нем не было и в помине унылых ноток. Он бросил свою дубинку на подушки, а шпага Барака продолжала прижиматься к моему горлу. Острие едва не прокалывало мне кожу.
– Вот вы и попались, – хмыкнул он. – Сам Бог преподнес вас мне. Поджигая беседку, я знал, что все примутся метаться, как перепуганные муравьи.
Он засмеялся каким-то странным детским смехом, от которого меня пробрал ужас до самых костей.
– Кэтрин Парр хорошо охраняют, – сказал я, пытаясь не сбиться с дыхания.
– Я думал, вы решите, что после Годдарда, седьмой чаши гнева, все закончилось.
Он с серьезным выражением лица покачал головой.
– Но дьявол знает, что Кэтрин Парр и есть та самая великая блудница, о которой говорится в пророчестве. Это дьявол раскрыл вам истину.
Кантрелл наморщил лоб и стал похож на обиженного ребенка.
– Но Господь привел вас ко мне, чтобы уничтожить врага и укрепить мою длань.
Он посмотрел на бездыханного Барака, ткнул его носком башмака и улыбнулся собственной сообразительности. Лицо Барака было белым как полотно. Я мысленно молился, чтобы он был жив. Снаружи послышались голоса, но я не осмелился позвать на помощь, понимая, что Кантрелл в тот же миг проткнет мне горло.
– На колени! – прошипел он и сильнее прижал острие клинка к моему горлу.
Поколебавшись, я опустился на колени на деревянный пол. Обожженная кожа на спине натянулась и откликалась острой болью на каждое движение. В колено вонзилась острая щепка. Кантрелл что-то вытащил из кармана. Маленький стеклянный флакон с желтой маслянистой жидкостью. По-прежнему держа клинок у моего горла, он откупорил склянку и протянул ее мне.
– Выпейте, – велел он.
Я со страхом смотрел на пузырек, поскольку знал, что это такое. Двейл. Прелюдия к пыткам и смерти.
– Вам нипочем не выбраться из этой комнаты, да еще с моим бессознательным телом, – сказал я. – Дом битком набит охранниками.
– Пейте, иначе я сначала перережу горло вам, а потом – иудею.
Он сильнее нажал на шпагу. Я почувствовал острую боль, и по шее потекла струйка крови.
– Хорошо.
Я взял склянку. Жидкость пахла медом, в который Кантрелл намешал дьявольское зелье. Рука дрожала. Я подумал, что, если откажусь пить и он убьет меня прямо сейчас, моя смерть, по крайней мере, окажется легкой. Но тогда непременно погибнет Барак. Выпив снадобье, я проживу чуть дольше, а инстинкт выживания всегда оказывается сильнее остальных. Я поднес пузырек к губам. Горло сжалось, и я подумал, что не смогу проглотить жидкость, но тем не менее выпил ее одним глотком. Интересно, подумалось мне, через сколько времени начнется действие двейла? Может, до того, как это случится, в комнату кто-нибудь войдет?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166
Пылала большая летняя беседка, стоявшая на противоположной стороне лужайки, из всех ее окон вырывались языки пламени, а клубы дыма черными змеями ползли по направлению к дому. Во дворе суетливо бегали слуги и охранники, поднося к пожарищу ведра воды. Перед лицом такой страшной опасности, которую неизменно представляет собой пожар, дисциплины как не бывало.
– Что он задумал? – выдохнул Харснет.
– Пытается отвлечь нас, – обеспокоенно ответил я. – Сейчас же прикажите сержанту вернуть всех его людей в дом!
Несколько мгновений коронер смотрел на меня, а затем развернулся и бегом побежал вниз по лестнице. Барак распахнул окно и выглянул наружу. Беседка была объята пламенем целиком. Спасти ее уже было невозможно, но при этом она находилась на достаточно большом расстоянии от дома, и опасаться, что огонь перекинется на него, не приходилось. Мы видели, как во двор выбежал Харснет и криками принялся созывать охранников обратно. Я обернулся и посмотрел на закрытые двери покоев леди Кэтрин.
– Если он пытается увести от нее всех, кто здесь находится, можно считать, что он потерпел фиаско. Пошли!
Мы поспешили на первый этаж. От резких движений мою спину снова свела боль, и мне пришлось крепко сжать губы, чтобы не застонать. Через распахнутую входную дверь мы видели бегущих стражников, сержант покрикивал на них, приказывая взять под охрану все окна и двери. Здание постепенно заполнял едкий запах дыма.
– Подлинный хаос! – проговорил я. – Так случается всегда во время пожара, и Кантрелл это знает.
– Вы думаете, он все еще где-то снаружи? – спросил Барак.
– Он мог вернуться после того, как устроил пожар.
Барак почему-то не ответил. Я повернулся к нему, но он поднес палец к губам и показал на неплотно закрытую дверь комнаты сзади нас.
– Там открыто окно, – прошептал он. – Я чувствую сквозняк.
Он вытащил из ножен шпагу, я обнажил кинжал. Сделав шаг назад, Барак выждал пару секунд и ударом ноги распахнул дверь. Мы ворвались внутрь.
Это была кладовая, забитая столами, стульями и диванными подушками, уложенными вдоль стен. Мы никого не увидели, но одно из окон, выходящих на лужайку, было наполовину открыто. Барак закрыл дверь, проверяя, не прячется ли кто-нибудь за ней, но увидел лишь голую стену. Тогда он принялся орудовать шпагой под грудой сваленных как попало столов и стульев. Кашляя от дыма, я подошел к окну. В лунном свете я видел, как рухнуло то, что осталось от беседки, взметнув в воздух грандиозный сноп искр. Несколько человек, остававшихся на лужайке, в испуге отпрыгнули назад. Я вспомнил дым в доме Годдарда и снова испытал боль в спине. И тут я услышал за своей спиной металлический лязг и глухой стук.
Я развернулся. Барак лежал на полу, его лоб был залит кровью, шпага валялась рядом. А над ним, разбросав кучу подушек, где он до этого прятался, возвышался Кантрелл, одетый в свои обычные лохмотья. В руке он держал ту самую палку, которую показывал мне в своем доме. Очков на нем не было, и теперь я понял, что имела в виду старуха, говоря о том, что у него странные глаза. Они были большими, светло-голубыми, а внутри них таилась какая-то темная тяжесть, какой мне еще не приходилось видеть в человеческих глазах. Кантрелл не косил и не щурился. Его зрение было в полном порядке. Значит, все это время он лишь прикидывался близоруким, пытаясь одурачить нас, и ему это удалось. Взгляд его страшных глаз лишал сил, будто высасывая мою сущность. Меня охватило жуткое чувство.
Я сжал в руке свой кинжал, но Кантрелл оказался проворнее. Плавным, как у леопарда, движением он наклонился, поднял с пола шпагу Барака и приставил ее острие к моему горлу. Куда только подевалась его неуклюжесть! Я в отчаянии посмотрел на лежащего Джека. В лучшем случае тот был без сознания…
– Иудей вам уже не поможет.
Голос Кантрелла звучал низко, в нем не было и в помине унылых ноток. Он бросил свою дубинку на подушки, а шпага Барака продолжала прижиматься к моему горлу. Острие едва не прокалывало мне кожу.
– Вот вы и попались, – хмыкнул он. – Сам Бог преподнес вас мне. Поджигая беседку, я знал, что все примутся метаться, как перепуганные муравьи.
Он засмеялся каким-то странным детским смехом, от которого меня пробрал ужас до самых костей.
– Кэтрин Парр хорошо охраняют, – сказал я, пытаясь не сбиться с дыхания.
– Я думал, вы решите, что после Годдарда, седьмой чаши гнева, все закончилось.
Он с серьезным выражением лица покачал головой.
– Но дьявол знает, что Кэтрин Парр и есть та самая великая блудница, о которой говорится в пророчестве. Это дьявол раскрыл вам истину.
Кантрелл наморщил лоб и стал похож на обиженного ребенка.
– Но Господь привел вас ко мне, чтобы уничтожить врага и укрепить мою длань.
Он посмотрел на бездыханного Барака, ткнул его носком башмака и улыбнулся собственной сообразительности. Лицо Барака было белым как полотно. Я мысленно молился, чтобы он был жив. Снаружи послышались голоса, но я не осмелился позвать на помощь, понимая, что Кантрелл в тот же миг проткнет мне горло.
– На колени! – прошипел он и сильнее прижал острие клинка к моему горлу.
Поколебавшись, я опустился на колени на деревянный пол. Обожженная кожа на спине натянулась и откликалась острой болью на каждое движение. В колено вонзилась острая щепка. Кантрелл что-то вытащил из кармана. Маленький стеклянный флакон с желтой маслянистой жидкостью. По-прежнему держа клинок у моего горла, он откупорил склянку и протянул ее мне.
– Выпейте, – велел он.
Я со страхом смотрел на пузырек, поскольку знал, что это такое. Двейл. Прелюдия к пыткам и смерти.
– Вам нипочем не выбраться из этой комнаты, да еще с моим бессознательным телом, – сказал я. – Дом битком набит охранниками.
– Пейте, иначе я сначала перережу горло вам, а потом – иудею.
Он сильнее нажал на шпагу. Я почувствовал острую боль, и по шее потекла струйка крови.
– Хорошо.
Я взял склянку. Жидкость пахла медом, в который Кантрелл намешал дьявольское зелье. Рука дрожала. Я подумал, что, если откажусь пить и он убьет меня прямо сейчас, моя смерть, по крайней мере, окажется легкой. Но тогда непременно погибнет Барак. Выпив снадобье, я проживу чуть дольше, а инстинкт выживания всегда оказывается сильнее остальных. Я поднес пузырек к губам. Горло сжалось, и я подумал, что не смогу проглотить жидкость, но тем не менее выпил ее одним глотком. Интересно, подумалось мне, через сколько времени начнется действие двейла? Может, до того, как это случится, в комнату кто-нибудь войдет?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166