Барака я нашел в комнате, которую выделил им с Тамазин. Он сидел на стуле возле кровати. У него тоже было красное лицо, но только не от слез, а от выпивки.
– Только не начинайте снова, – проворчал он.
– В своем доме я сам решаю, когда и с чего начинать. Вот как ты держишь свое обещание наладить отношения с Тамазин?
– Н-не ваше дело, – промычал Барак.
– Мое, если ты доводишь женщину до слез. Где ты был?
– В городе. Выпивал со старыми друзьями.
– Раньше ты так никогда не напивался. По какому поводу надрался сегодня? Все оплакиваешь умершего ребенка?
Он не ответил.
– Ну?
– Я устал от этой работы, – признался он. – Меня от нее тошнит. Он может нанести новый удар сегодня ночью, а у нас нет ничего, кроме каких-то крох и обрывочных сведений.
– Знаю, – уже более спокойным тоном отозвался я. – Знаю и испытываю такие же чувства. Но ты не имеешь права отыгрываться за это на Тамазин.
– Я и не отыгрывался. – В голосе Барака вновь зазвучала агрессия. – Я вошел, а она набросилась на меня за то, что я выпил. Я велел ей оставить меня в покое, а когда она не послушалась, обозвал ее пару раз. Она не умеет вовремя остановиться.
– Ты мог бы рассказать ей о том, что тебя беспокоит.
Он вскинул на меня глаза.
– Что? Рассказать о том, что человек, который избил ее, все еще на свободе, продолжает убивать, а мы ждем, когда он снова кого-нибудь прикончит? Или нападет на кого-нибудь из нас? Ненавижу ощущать себя беспомощным. Как бы я хотел до него добраться!
Он в отчаянии помотал головой.
– Тебе нужно как следует выспаться, Барак. А когда проснешься, попроси прощения у Тамазин. Иначе ты потеряешь ее.
– Может, в меня вселился один из чертей, о которых все время толкует Харснет? – с горькой усмешкой спросил он.
– Ага, из бутылки.
Я закрыл дверь и оставил его одного.
Как ни странно, в ту ночь я спал как дитя, словно злость, которую я выплеснул на Барака, освободила что-то внутри меня. Когда я укладывался в постель, пошел проливной дождь, и последнее, что я слышал, засыпая, был стук тяжелых капель по оконному стеклу. Проснулся я рано. Небо было пасмурным, но ливень перестал. Должно быть, он хлестал всю ночь, поскольку на дорожке двора под моими окнами образовались большущие лужи.
В доме царила тишина. Барак и Тамазин, наверное, еще не проснулись. Интересно, подумалось мне, удалось ли им помириться вчера вечером? Впрочем, вчерашнее настроение Барака делало это маловероятным. Отругав его, я испытывал странное ощущение, поскольку давно относился к нему не как к подчиненному, а как к другу.
Пока не пришли ответы на запросы Харснета и не дала результата его попытка надавить на настоятеля Бенсона, меня ждала уйма дел на Канцлер-лейн. Перво-наперво я навещу Дороти. Как она там одна, без Сэмюеля? Жаль, что пока я не могу порадовать ее новостью о поимке убийцы Роджера.
На кухне послышались голоса Джоан и Орра, но я не стал спускаться к ним, не желая, чтобы моя домоправительница втянула меня в дискуссию относительно взаимоотношений Барака и Тамазин. Завтракать мне тоже не хотелось, поэтому я оделся и потихоньку вышел из дома. Отсюда до Линкольнс-Инн было недалеко, но дорога после дождя превратилась в грязное месиво, и я порадовался, что догадался надеть башмаки для верховой езды.
В Линкольнс-Инн рабочий день был в полном разгаре. По Гейт-хаус-корт сновали адвокаты с кипами бумаг, струи фонтана весело журчали под серым облачным небом.
На мой стук открыла Маргарет. Она сообщила, что хозяйка дома и просматривает документы.
– Как она? – спросил я.
– Пытается вернуться к нормальной жизни, сэр. Но мне кажется, у нее это плохо получается.
Дороти находилась в гостиной. Она была печальной и бледной, но встретила меня улыбкой.
– У тебя усталый вид, – сказала она.
– Эта охота… – Я помолчал. – Он до сих пор на свободе. А ведь прошло уже две недели.
– Я уверена, ты делаешь все, что в твоих силах.
Она встала из-за стола, вытерла перо и положила его рядом с бумагами.
– Пойдем. Этот проклятый дождь наконец закончился, и я хочу, чтобы ты отвел меня погулять в Кони-Гарт. Мне нужно вдохнуть свежего воздуха.
– С удовольствием!
Я был рад, что к ней вернулась способность думать о столь обыденных вещах.
– Но тебе придется надеть башмаки, на улице сплошная грязь.
– Так я и сделаю.
Оставив меня в гостиной, она вышла. Я стоял у камина, а с резного деревянного фриза на меня смотрели животные. Вернулась Дороти, одетая в черный плащ с капюшоном и высокие башмаки для прогулок. Мы вышли из дома и двинулись через Гейт-хаус-корт. Попадавшиеся навстречу адвокаты приветствовали нас, но в их взглядах читалась смесь любопытства и страха. Я заметил, что Дороти старательно отводит глаза в сторону, чтобы не смотреть на фонтан.
Мы вышли на безлюдную пустошь полей Линкольнс-Инн. Именно через нее бежал убийца после того, как разделался с Роджером. Поблизости тянулся длинный невысокий холм со склонами, испещренными заячьими норами. Совсем скоро сюда будут наведываться студенты, чтобы раздобыть себе обед, поймав парочку длинноухих.
Мы шли по тропинке к вершине холма. Земля здесь была немного суше. Дороти задумчиво молчала.
– Сэмюель, верно, уже в Бристоле, – произнес я.
– Да. Он очень хотел, чтобы я поехала с ним, а не оставалась тут совсем одна.
– Но он также сказал, что тебя невозможно вытащить из дома.
– Это так. Я останусь здесь до тех пор, пока убийца не будет пойман. Тем более что мне еще тут нужно кое-что закончить. Мастер Бартлетт был так добр, что подсчитал, сколько денег я должна получить за дела, которые вел Роджер. Да я и не одна: меня навещает много добрых людей.
Она грустно улыбнулась.
– Ты помнишь мадам Лодер, которая была у нас на ужине в прошлом месяце? Два дня назад она ко мне заходила. Только я усадила ее на кушетку и дала стакан вина, как она наклонилась, и ее фальшивые зубы вывалились ей на колени.
Дороти засмеялась.
– Бедняжка! Она была ужасно смущена. Она собирается сказать пару ласковых слов зубодеру, который сделал ей эту вставную челюсть.
Рассказ Дороти напомнил мне недавний случай, когда другой зубодер пытался купить зубы Тамазин, и я подумал, знает ли эта мадам Лодер, откуда взялись зубы для ее вставной челюсти?
– Надеюсь, ты соблюдаешь меры предосторожности и не выходишь из дома одна? – спросил я.
– Да, не волнуйся.
– Как ты думаешь, в конечном итоге ты останешься в Лондоне или все же переедешь в Бристоль?
Дороти вздохнула.
– Вряд ли мне удастся купить дом в Лондоне, а вот в Бристоле – смогу.
Она вздернула брови.
– Казначей Роуленд прислал мне письмо. Очень вежливое, но в нем недвусмысленно говорится, что я должна освободить квартиру, причем как можно скорее.
– Он просто бессердечный тип!
Дороти пожала плечами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166