– Очень важно, чтобы он все время находился под замком и не мог выбраться отсюда, иначе он может совершить какую-нибудь глупость. Но при этом не менее важно, чтобы он содержался в чистоте и ежедневно принимал пищу, даже если будет противиться этому. И постарайтесь – только очень мягко – отвлекать его на различные повседневные мелочи: необходимость есть, находиться в тепле и так далее.
– Как если бы он хандрил и его нужно было вытащить из этого состояния? Но у Адама не просто хандра, с ним все гораздо хуже, сэр.
– Я знаю, но все же постарайтесь выполнить мою просьбу. Согласятся ли другие смотрители помочь вам?
– Одни согласятся, другие нет. Но я передам главному смотрителю Шоумсу, что таковы ваши указания. – Женщина язвительно улыбнулась. – Он очень боится адвоката Шардлейка.
– Вот и хорошо. – Гай похлопал меня по плечу. – Идем, Мэтью. Найдем спокойное местечко, где мы могли бы потолковать. Кроме того, я сейчас ощущаю настоятельную потребность выпить чего-нибудь покрепче.
Мы зашли в ближайшую таверну. Я взял бутылку вина и две кружки. Гай сидел, нахмурившись, с крайне озабоченным видом.
– Этот парень, Адам, обратил внимание на цвет моей кожи, – неожиданно сказал он. – В его глазах промелькнул огонек удивления.
– Да, я это тоже заметил.
– Это, а также то, что мне, пусть и ненадолго, удалось его разговорить, вселяет надежду. Значит, его все же можно отвлечь от бесконечных молитв.
– На него страшно смотреть. Эта история о том, как его везли в преисподнюю…
– Он страдает, как любой другой. Мне приходилось видеть такое. Это отчаяние.
Гай нахмурился.
– И само это место… – Я с неодобрением покачал головой.
– Некоторым больным, не имеющим семьи, которая могла бы о них позаботиться, в Бедламе лучше. В противном случае они просили бы подаяние в городе или скитались бы в лесах, как дикие звери. А Адаму, окажись он на воле, грозила бы нешуточная опасность.
– Что ты о нем думаешь? Он производит впечатление безнадежного, неизлечимого больного.
Гай вновь задумался.
– Позволь мне спросить тебя кое о чем. Как по-твоему, что думает Адам Кайт о самом себе?
– Он полагает, что Господь оставил его.
– Это он думает о Боге. А о самом себе?
– Что он недостоин любви Всевышнего.
– Да, он занят лишь самоуничижением. Люди, считавшие себя недостойными, существовали с сотворения мира.
– Мы должны побороть это его убеждение с помощью здравого смысла, – предложил я.
– О, умоляю тебя, Мэтью! – улыбнулся Гай. – Если бы все было так просто! Нашим сознанием в большей степени правит не здравый смысл, а эмоции, и иногда они выходят из-под контроля.
Глаза Гая на мгновение стали невидящими, как в те минуты, когда он сидел в гостиной Бедлама, словно вглядываясь внутрь себя.
– А почему так происходит? – продолжил он. – Потому что иногда мы очень рано научаемся ненавидеть самих себя.
– Вполне возможно, – согласился я.
То, о чем говорил Гай, было мне хорошо знакомо. С раннего детства я выслушивал злые насмешки и был изгоем из-за моего физического дефекта, который со временем и мне самому стал казаться пугающим и постыдным.
– А эти радикальные церковники должны ненавидеть себя больше, чем кто бы то ни было. Как бы они ни пыжились на публике, они все равно понимают собственную никчемность, и если их души не попадут в геенну огненную, то лишь по необъяснимому Божьему промыслу.
– Когда наступит конец света, а это, как они утверждают, может произойти в любую минуту.
– Всегда существовали клерикалы, предрекавшие скорый апокалипсис, а среди фанатичной части прихожан людей, уверенных в этом, еще больше. Именно в такой среде и рос Адам. Как, по словам родителей, началась его болезнь?
Я пересказал Гаю то, что услышал от Кайтов. Что Адам рос жизнелюбивым, открытым ребенком, а неистовая религиозность начала формироваться у него сравнительно недавно, в результате чего он и дошел до своего нынешнего состояния.
– Они хорошие люди, – заключил я, – но находятся под влиянием своего пастора, лицемерного догматика по имени Мифон. Однако тревога за судьбу сына помогает им – особенно матери Адама – постепенно освобождаться от этой зависимости.
– Я должен встретиться с ними. – Гай поскреб подбородок. – Адам впал в такое состояние не просто так. С ним что-то произошло, и именно это «что-то» довело его до безумия. Его сон – ключ ко всему. Люди, которых он видел во сне, говорили: «Он столь мерзок, что место ему на самом дне адской бездны». И я думаю, он знает, кто правил каретой в его сне. Если мне удастся выяснить, кто это, мы, возможно, отыщем тропинку к его спасению.
– Ты возлагаешь слишком большие надежды на какой-то ночной кошмар.
– Сны – это ключи к пониманию, это путь. – Он покачал головой. – Сложно представить, что это мертвенно-бледное, изможденное создание было когда-то сильным, полным жизни юношей. Но безумие может разрушать не только разум, но и тело.
– Ты придешь к нему еще? – спросил я.
– Если этого захотят его родители и ты.
– Понятно.
Я с любопытством посмотрел на Гая.
– А я и не знал, что тебе приходилось иметь дело с умалишенными.
– Это входило в обязанности монастырского врачевателя. Меня всегда интересовали болезни ума, возможно, потому, что они столь разнообразны и их трудно сразу определить. По мнению некоторых, их порождает дисбаланс телесных жидкостей и приток дурных жидкостей к мозгу.
– Так же, как разлитие черной желчи приводит к меланхолии?
– Вот именно.
– Другие полагают, что психические болезни вызваны физиологическими нарушениями в мозгу, но обнаружить их, не считая смертоносных опухолей, насколько мне известно, пока никому не удалось.
Гай тяжело вздохнул.
– А есть типы вроде твоего друга Мифона, которые считают причиной душевных расстройств одержимость дьяволом и предлагают лечить их с помощью экзорцизма.
– К какой же школе принадлежишь ты?
– Я храню верность традиции Везалия, хотя у него было много интеллектуальных предтеч. Он начинает не с теории, а с того или иного нарушения: изучает его, исследует, пытается понять, в чем именно оно состоит и чем вызвано. Слова и действия безумца могут содержать в себе разгадку того, что происходит в его мозгу, и даже к сумасшедшему иногда применимы благоразумие и здравый смысл.
– Помнишь Сисси, пожилую женщину, которая была в гостиной? Именно так с ней ведет себя Эллен. Она пытается извлечь ее из ее внутреннего заточения, загрузить какими-то простыми будничными заданиями вроде шитья.
– Да, меланхоликам это может помочь. Имея дело с ними, главное – переключить их сознание с мрачных мыслей на повседневность.
– Послушай, – вдруг осенило меня, – а может, убийца Роджера страдает каким-нибудь душевным расстройством? Разве может нормальный человек совершить столь жестокое и бессмысленное на первый взгляд убийство?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166