После некоторых раздумий он все же сказал:
– Я приношу извинения за то, как мне пришлось вести слушания. Надеюсь, теперь вы понимаете, что так было нужно.
– Я понимаю, почему вы сделали это, сэр, – нейтральным тоном ответил я и, искоса взглянув на него, невольно подумал: каково будет работать с этим человеком?
Когда десять лет назад король порвал со Святым престолом, чтобы жениться на Анне Болейн, он позволил Томасу Кромвелю допустить в королевское окружение людей, которые были даже большими реформаторами, чем он сам, даже лютеран. После падения Кромвеля король постоянно шел на попятную, двигаясь к прежней религиозной практике, и реформаторы в большинстве своем вели себя подобно флюгеру, по крайней мере публично. Но некоторые радикалы все же остались на своих постах благодаря недюжинным способностям и хитрости.
– Я боюсь за леди Кэтрин Парр, – признался Харснет. – Я встречался с ней. Она хорошая, милая женщина. Надеюсь, убийца подобрался к доктору не через кого-нибудь из ее близких.
– Он и к Роджеру не так подобрался.
– Нет, но в чем тогда связь между двумя этими случаями? – Он серьезно посмотрел на меня. – Мы должны выявить ее, адвокат Шардлейк. Я согласен, вам стоит поговорить с человеком, обнаружившим тело доктора Гарнея. Я устрою эту встречу и пришлю вам весточку. А вы тем временем приготовьте список всех, с кем был знаком мастер Эллиард: клиентов, друзей, возможных врагов.
– Да, я поговорю с его клерком. – Я тяжело вздохнул. – И с его вдовой. А что с телом? Можно ли забрать его для похорон?
– Разумеется.
Харснет снова почувствовал себя неловко.
– Благодарю вас.
Где-то один раз пробили часы. На сегодня в Линкольнс-Инн у меня была назначена встреча с Кайтами, и еще я должен был зайти к Дороти.
Мы вышли во двор дворца Ламбет, и на нас повеяло запахом мокрой травы, забытым за долгие месяцы, в течение которых на земле лежал снег.
Я повернулся к Харснету.
– Я не понимаю, для чего вы привлекли к этому сэра Томаса Сеймура. Он выглядит…
– Ненадежным? Безмозглым хамом? – Коронер холодно усмехнулся. – Он сочетает в себе не только все эти качества, но и многие другие, куда более непривлекательные. Это человек невиданного самомнения и зазнайства, рожденный, чтобы повсюду приносить вред. Он сидит на шее у брата. Но без него нам не обойтись.
– Почему?
– Томас Сеймур хотел жениться на Кэтрин Парр, а она была влюблена в него. Почему? Это только богу известно. Видимо, иногда ум за разум заходит даже у самых здравомыслящих женщин. Из-за короля ему пришлось уйти в тень, но теперь он заставил брата привлечь его к этому делу. По его собственным словам, ради ее безопасности. Если у лорда Хартфорда и есть слабость, то это привязанность к брату. Но Томас – хуже любого паписта.
– Чем?
На лице Харснета появилась гримаса отвращения.
– Он атеист. Человек, отрицающий Бога.
Глава 10
Харснет оставил меня у реки. Отыскав свободную лодку, я вернулся к причалу Темпл, а оттуда – в Линкольнс-Инн. Необузданная злость, которую я испытывал после окончания слушаний, сменилась рассудительным страхом. Стоило мне вспомнить о могущественных людях, с которыми я только что сидел за одним столом, мои внутренности начинали скручиваться в тугой болезненный узел. Но, по крайней мере, успокаивал себя я, на сей раз нет никакой неопределенности. Мы все на одной стороне и едины в желании поймать убийцу.
Для меня было облегчением увидеть, что Барак находится в конторе и работает за своим столом, рядом с молодым Скелли. Я мотнул Бараку головой, делая знак пройти в мой кабинет. Скелли посмотрел на нас сквозь толстые стекла очков, которые он носил по причине слабого зрения. Выражение его лица было грустным. Вероятно, он чувствовал себя лишним, исключенным из каких-то важных событий, происходящих вокруг Линкольнс-Инн. Ну и ладно, так было безопаснее для всех, в том числе и для него.
Я пересказал Бараку все, о чем мне стало известно во дворце Ламбет, полагая, что он обрадуется перспективе новых волнующих приключений, но он выслушал меня молча и долго сидел, задумавшись.
– Этот Томас Сеймур, – сказал он наконец, – очень опасный тип. Лорд Кромвель не доверял ему и всячески препятствовал его возвышению, хотя при этом весьма уважал его брата.
– Его романтическая увлеченность Кэтрин Парр усложняет дело.
– Он известен как бабник, который к тому же не делает тайны из своих похождений. А болтун в данном случае опаснее любого врага, особенно если Кранмер хочет сохранить все в тайне от короля.
– Это понятно, но я вынужден помогать им, я дал обещание Дороти. – Я посмотрел на Барака. – А вот ты вовсе не обязан влезать во все это, если у тебя нет желания. Тебе нет резона подставлять голову под топор.
– Это верно, – ответил он, – и все же я вам помогу.
Однако было видно, что Бараку тоже не по себе.
– Я не могу понять сути произошедшего. Одно убийство, совершенное столь необычным способом, – это дико само по себе, но два?
– А может, убийца – сумасшедший? Может, он возненавидел Роджера и того доктора, решив, что они каким-то образом навредили ему?
– Сумасшедший не смог бы столь тщательно спланировать и выполнить эти преступления.
– Это точно. Убийца очень ловко обманул Роджера своими письмами. Возможно, что-то подобное он проделал и с доктором. Заманил их в безлюдное место, накачал каким-то образом наркотиком, а потом отнес к приливной луже и фонтану и перерезал глотки.
Я с растерянным видом пожал плечами.
– Помните ту ночь, когда вы спугнули какого-то неизвестного, который шастал рядом с жильем Эллиардов? Не исключено, что он осматривался на Гейт-хаус-корт, готовился к осуществлению своего плана.
– Это означало бы, что территория Линкольнс-Инн ему не знакома. Но зато он неплохо разбирается в тонкостях юридического дела, если сумел изготовить фальшивые письма к Роджеру, и достаточно – в медицине, чтобы рассчитать нужную дозу двейла.
Я покачал головой. А ведь стоило мне в тот вечер выйти от Роджера и Дороти чуть раньше, и я столкнулся бы с убийцей нос к носу! Убил бы он тогда и меня, чтобы я не смог опознать его?
– Не могу понять, откуда эта скотина могла узнать все это? – проговорил Барак.
– И кто мог ненавидеть Роджера до такой степени, чтобы устроить этот кошмарный спектакль в фонтане?
Я внимательно посмотрел на своего помощника.
– А ведь это был именно спектакль. Он хотел, чтобы жертву обнаружили в таком виде, да еще в людном месте. И судя по тому, что я сегодня услышал, то же самое было и с доктором Гарнеем.
Барак кивнул.
– Когда я работал на лорда Кромвеля, я сталкивался с очень странными и мрачными вещами. Но ни о чем подобном не слышал. Никогда.
– И я тоже.
Некоторое время мы молчали, потом я встал.
– Ладно, мы пока слишком мало знаем, чтобы строить предположения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166
– Я приношу извинения за то, как мне пришлось вести слушания. Надеюсь, теперь вы понимаете, что так было нужно.
– Я понимаю, почему вы сделали это, сэр, – нейтральным тоном ответил я и, искоса взглянув на него, невольно подумал: каково будет работать с этим человеком?
Когда десять лет назад король порвал со Святым престолом, чтобы жениться на Анне Болейн, он позволил Томасу Кромвелю допустить в королевское окружение людей, которые были даже большими реформаторами, чем он сам, даже лютеран. После падения Кромвеля король постоянно шел на попятную, двигаясь к прежней религиозной практике, и реформаторы в большинстве своем вели себя подобно флюгеру, по крайней мере публично. Но некоторые радикалы все же остались на своих постах благодаря недюжинным способностям и хитрости.
– Я боюсь за леди Кэтрин Парр, – признался Харснет. – Я встречался с ней. Она хорошая, милая женщина. Надеюсь, убийца подобрался к доктору не через кого-нибудь из ее близких.
– Он и к Роджеру не так подобрался.
– Нет, но в чем тогда связь между двумя этими случаями? – Он серьезно посмотрел на меня. – Мы должны выявить ее, адвокат Шардлейк. Я согласен, вам стоит поговорить с человеком, обнаружившим тело доктора Гарнея. Я устрою эту встречу и пришлю вам весточку. А вы тем временем приготовьте список всех, с кем был знаком мастер Эллиард: клиентов, друзей, возможных врагов.
– Да, я поговорю с его клерком. – Я тяжело вздохнул. – И с его вдовой. А что с телом? Можно ли забрать его для похорон?
– Разумеется.
Харснет снова почувствовал себя неловко.
– Благодарю вас.
Где-то один раз пробили часы. На сегодня в Линкольнс-Инн у меня была назначена встреча с Кайтами, и еще я должен был зайти к Дороти.
Мы вышли во двор дворца Ламбет, и на нас повеяло запахом мокрой травы, забытым за долгие месяцы, в течение которых на земле лежал снег.
Я повернулся к Харснету.
– Я не понимаю, для чего вы привлекли к этому сэра Томаса Сеймура. Он выглядит…
– Ненадежным? Безмозглым хамом? – Коронер холодно усмехнулся. – Он сочетает в себе не только все эти качества, но и многие другие, куда более непривлекательные. Это человек невиданного самомнения и зазнайства, рожденный, чтобы повсюду приносить вред. Он сидит на шее у брата. Но без него нам не обойтись.
– Почему?
– Томас Сеймур хотел жениться на Кэтрин Парр, а она была влюблена в него. Почему? Это только богу известно. Видимо, иногда ум за разум заходит даже у самых здравомыслящих женщин. Из-за короля ему пришлось уйти в тень, но теперь он заставил брата привлечь его к этому делу. По его собственным словам, ради ее безопасности. Если у лорда Хартфорда и есть слабость, то это привязанность к брату. Но Томас – хуже любого паписта.
– Чем?
На лице Харснета появилась гримаса отвращения.
– Он атеист. Человек, отрицающий Бога.
Глава 10
Харснет оставил меня у реки. Отыскав свободную лодку, я вернулся к причалу Темпл, а оттуда – в Линкольнс-Инн. Необузданная злость, которую я испытывал после окончания слушаний, сменилась рассудительным страхом. Стоило мне вспомнить о могущественных людях, с которыми я только что сидел за одним столом, мои внутренности начинали скручиваться в тугой болезненный узел. Но, по крайней мере, успокаивал себя я, на сей раз нет никакой неопределенности. Мы все на одной стороне и едины в желании поймать убийцу.
Для меня было облегчением увидеть, что Барак находится в конторе и работает за своим столом, рядом с молодым Скелли. Я мотнул Бараку головой, делая знак пройти в мой кабинет. Скелли посмотрел на нас сквозь толстые стекла очков, которые он носил по причине слабого зрения. Выражение его лица было грустным. Вероятно, он чувствовал себя лишним, исключенным из каких-то важных событий, происходящих вокруг Линкольнс-Инн. Ну и ладно, так было безопаснее для всех, в том числе и для него.
Я пересказал Бараку все, о чем мне стало известно во дворце Ламбет, полагая, что он обрадуется перспективе новых волнующих приключений, но он выслушал меня молча и долго сидел, задумавшись.
– Этот Томас Сеймур, – сказал он наконец, – очень опасный тип. Лорд Кромвель не доверял ему и всячески препятствовал его возвышению, хотя при этом весьма уважал его брата.
– Его романтическая увлеченность Кэтрин Парр усложняет дело.
– Он известен как бабник, который к тому же не делает тайны из своих похождений. А болтун в данном случае опаснее любого врага, особенно если Кранмер хочет сохранить все в тайне от короля.
– Это понятно, но я вынужден помогать им, я дал обещание Дороти. – Я посмотрел на Барака. – А вот ты вовсе не обязан влезать во все это, если у тебя нет желания. Тебе нет резона подставлять голову под топор.
– Это верно, – ответил он, – и все же я вам помогу.
Однако было видно, что Бараку тоже не по себе.
– Я не могу понять сути произошедшего. Одно убийство, совершенное столь необычным способом, – это дико само по себе, но два?
– А может, убийца – сумасшедший? Может, он возненавидел Роджера и того доктора, решив, что они каким-то образом навредили ему?
– Сумасшедший не смог бы столь тщательно спланировать и выполнить эти преступления.
– Это точно. Убийца очень ловко обманул Роджера своими письмами. Возможно, что-то подобное он проделал и с доктором. Заманил их в безлюдное место, накачал каким-то образом наркотиком, а потом отнес к приливной луже и фонтану и перерезал глотки.
Я с растерянным видом пожал плечами.
– Помните ту ночь, когда вы спугнули какого-то неизвестного, который шастал рядом с жильем Эллиардов? Не исключено, что он осматривался на Гейт-хаус-корт, готовился к осуществлению своего плана.
– Это означало бы, что территория Линкольнс-Инн ему не знакома. Но зато он неплохо разбирается в тонкостях юридического дела, если сумел изготовить фальшивые письма к Роджеру, и достаточно – в медицине, чтобы рассчитать нужную дозу двейла.
Я покачал головой. А ведь стоило мне в тот вечер выйти от Роджера и Дороти чуть раньше, и я столкнулся бы с убийцей нос к носу! Убил бы он тогда и меня, чтобы я не смог опознать его?
– Не могу понять, откуда эта скотина могла узнать все это? – проговорил Барак.
– И кто мог ненавидеть Роджера до такой степени, чтобы устроить этот кошмарный спектакль в фонтане?
Я внимательно посмотрел на своего помощника.
– А ведь это был именно спектакль. Он хотел, чтобы жертву обнаружили в таком виде, да еще в людном месте. И судя по тому, что я сегодня услышал, то же самое было и с доктором Гарнеем.
Барак кивнул.
– Когда я работал на лорда Кромвеля, я сталкивался с очень странными и мрачными вещами. Но ни о чем подобном не слышал. Никогда.
– И я тоже.
Некоторое время мы молчали, потом я встал.
– Ладно, мы пока слишком мало знаем, чтобы строить предположения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166