Лицо Гая просветлело.
– Он делает просто замечательные успехи. Схватывает все на лету.
Я мог бы многое сказать на эту тему, но придержал язык. Вместо этого я рассказал Гаю про Билкнэпа.
– Он пошел к доктору Арчеру с жалобами на слабость и тошноту, а тот принялся прочищать ему желудок и пускать кровь. В итоге Билкнэп превратился в тень самого себя. Мне кажется, он вот-вот отдаст богу душу.
Гай задумчиво нахмурился.
– Боюсь, он станет не первым больным, которого Арчер своим лечением отправит на тот свет. Он самый закоренелый традиционалист из всех традиционалистов. И все же я не имею права переманивать пациентов у своих коллег.
– Речь идет только о том, чтобы ты осмотрел его и высказал свое мнение. Билкнэп начинает понимать, что от Арчера больше вреда, чем пользы. Начиналось с головокружений и расстройства желудка, а теперь Билкнэп уже серьезно болен.
– Билкнэп, Билкнэп… Мне знакомо это имя. Не тот ли это тип, который столько вредил тебе в прошлом?
– Тот самый. Наипервейшая сволочь во всем Линкольнс-Инн. Но я даже готов заплатить за его лечение, потому что в противном случае, чтобы получить гонорар, тебе придется гоняться за ним по всему городу. Представляю, как мучается с ним Арчер, выбивая свои денежки.
– Ты хочешь помочь своему врагу?
Я улыбнулся.
– Он тогда будет обязан мне до гробовой доски. Хочу посмотреть, как он это переживет. Так что не считай, что мои помыслы чисты и безгреховны.
– Таких вообще не бывает, – буркнул Гай. – Просто ты не любишь смотреть, как другие страдают.
– Возможно.
Дверь открылась, и на пороге предстал юный Пирс в синей робе подмастерья и со своим обычным вкрадчиво-почтительным выражением на красивом лице. Гай встал и прикоснулся к его руке.
– Вот твой пациент. Отведи его в процедурный кабинет и сними швы.
– Доброе утро, мастер Шардлейк, – поклонился Пирс.
Я встал и неохотно поплелся за ним. В глубине души я надеялся, что Гай тоже пойдет с нами, чтобы проконтролировать действия ученика, но тот предпочел общество анатомического атласа.
Процедурный кабинет, как и приемная, был увешан полками, на которых расположились банки со всевозможными снадобьями, а посередине комнаты стоял стол с разложенными на нем инструментами устрашающего вида. Пирс улыбнулся и указал на табуретку.
– Присядьте, сэр, и закатайте, пожалуйста, рукав.
Я снова закатал рукав рубашки. Пирс отвернулся и стал рассматривать инструменты, а я глядел на его широкую спину, обтянутую синей тканью. Когда минуту назад Гай на все лады расхваливал его, я уловил во взгляде друга какое-то затравленное выражение, словно, превознося умение мальчишки, он успокаивал самого себя. Но что же за этим кроется?
Наконец Пирс взял маленькие ножницы и пощелкал ими для пробы. Он смотрел на меня с ободряющей улыбкой, но в глазах читалось холодное удовольствие. Я с опаской следил за тем, как, склонившись над моей рукой, он принялся аккуратно разрезать черные нитки швов. Покончив с этим, Пирс взял миниатюрные щипчики и медленно, одну за другой, вытащил перерезанные нитки. Тянущее ощущение, которое не оставляло меня в последние дни, сразу исчезло.
– Ну вот и все. Рана зажила безупречно. Обеззараживающие мази доктора Малтона творят настоящие чудеса.
– В самом деле.
– Шрам, конечно, останется, ведь порез был серьезным.
– Ты многому научился у доктора Малтона? – спросил я.
– Очень многому. Я узнал от него гораздо больше, чем от своего прежнего хозяина. – Пирс улыбнулся. – Тот относился к числу лекарей, которые верят в чудодейственную силу снадобий, приготовленных в соответствии с указаниями астрологических таблиц.
– Он был традиционалистом?
– Можно сказать и так, сэр. Он держал у себя в лавке какого-то высушенного ящера – огромного и страшного, отрезал от него кусочки, а потом толок их в ступе и давал своим пациентам. Из-за того, что ящер был такого необычного вида, люди верили в то, что он обладает чуть ли не магической силой.
Парень скептически усмехнулся и сразу словно постарел на десяток лет.
– Люди вообще верят всему странному и необычному. Это очень здорово, что я сейчас работаю у доктора Малтона. Он честный и разумный человек.
– Твой прежний хозяин умер?
– Да.
Пирс снял с полки одну из банок, открыл ее, и в нос мне ударила знакомая вонь снадобья, которое Гай уже однажды опробовал на мне. Ученик взял немного мази на кончик шпателя и принялся аккуратно наносить ее на мою зажившую рану.
– Его унесла оспа. Странно, но он даже не пытался лечиться зельями собственного изготовления. Наверное, сам не верил в их силу. Он просто лежал на кровати и ждал, когда оспа убьет его, что в итоге и произошло. Все готово, сэр, можете опустить рукав.
То, как спокойно, даже безразлично парень рассказывал о смерти своего бывшего хозяина, показалось мне отвратительным.
– У него была семья?
– Нет, только мы вдвоем – он и я. Доктор Малтон сделал для него все, что мог, но оспа – штука коварная. Иногда она убивает человека, иногда – щадит. Когда я был маленьким, от нее умерли мои родители.
– Мне очень жаль.
– С тех пор, как я живу здесь, доктор Малтон заменил мне и мать, и отца.
– Он говорит, что намерен помочь тебе выучиться на врача.
Пирс метнул на меня острый взгляд, вероятно гадая о причинах столь пристального интереса к его персоне. Он знал, что не нравится мне.
– Я очень ценю ту доброту, которую доктор Малтон проявляет по отношению ко мне, – сказал он после короткого замешательства.
– Да, таких добрых людей еще поискать надо.
Я встал.
– Спасибо за исцеление.
– Я рад, что вы выздоровели, – с поклоном ответил Пирс.
Когда я вышел из кабинета, ученик не последовал за мной.
Я вспомнил, как он подслушивал под дверью, когда мы с Гаем говорили об убийствах. Да, подумалось мне, Гай действительно добр к тебе, а вот ты к нему – нет. Ты холоден и расчетлив, как хищник. Каким-то образом ты обрел власть над моим другом, но я докопаюсь до истины.
Гай все так же сидел за столом и читал книгу. Он предложил мне стакан вина, осмотрел мою руку и удовлетворенно кивнул.
– Пирс свое дело знает.
– Я вот думаю, обладает ли он симпатией по отношению к тем, кого лечит? Без этого, как мне кажется, не может обойтись ни один врач.
– У него было мало возможностей развить в себе это качество. Его родители умерли, когда он был совсем маленьким, а мой сосед, аптекарь Хепден, больше заставлял его работать, нежели учиться.
– Пирс рассказал мне о том, как его прежний хозяин умирал. Мне показалось, что он не испытывает по этому поводу никаких чувств.
– Да, Пирс иногда может быть жестким, но я верю, что со временем он научится сочувствию. Я сам научу его этому.
– По его словам, ты заменил ему и мать, и отца.
– Правда? Он так и сказал?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166
– Он делает просто замечательные успехи. Схватывает все на лету.
Я мог бы многое сказать на эту тему, но придержал язык. Вместо этого я рассказал Гаю про Билкнэпа.
– Он пошел к доктору Арчеру с жалобами на слабость и тошноту, а тот принялся прочищать ему желудок и пускать кровь. В итоге Билкнэп превратился в тень самого себя. Мне кажется, он вот-вот отдаст богу душу.
Гай задумчиво нахмурился.
– Боюсь, он станет не первым больным, которого Арчер своим лечением отправит на тот свет. Он самый закоренелый традиционалист из всех традиционалистов. И все же я не имею права переманивать пациентов у своих коллег.
– Речь идет только о том, чтобы ты осмотрел его и высказал свое мнение. Билкнэп начинает понимать, что от Арчера больше вреда, чем пользы. Начиналось с головокружений и расстройства желудка, а теперь Билкнэп уже серьезно болен.
– Билкнэп, Билкнэп… Мне знакомо это имя. Не тот ли это тип, который столько вредил тебе в прошлом?
– Тот самый. Наипервейшая сволочь во всем Линкольнс-Инн. Но я даже готов заплатить за его лечение, потому что в противном случае, чтобы получить гонорар, тебе придется гоняться за ним по всему городу. Представляю, как мучается с ним Арчер, выбивая свои денежки.
– Ты хочешь помочь своему врагу?
Я улыбнулся.
– Он тогда будет обязан мне до гробовой доски. Хочу посмотреть, как он это переживет. Так что не считай, что мои помыслы чисты и безгреховны.
– Таких вообще не бывает, – буркнул Гай. – Просто ты не любишь смотреть, как другие страдают.
– Возможно.
Дверь открылась, и на пороге предстал юный Пирс в синей робе подмастерья и со своим обычным вкрадчиво-почтительным выражением на красивом лице. Гай встал и прикоснулся к его руке.
– Вот твой пациент. Отведи его в процедурный кабинет и сними швы.
– Доброе утро, мастер Шардлейк, – поклонился Пирс.
Я встал и неохотно поплелся за ним. В глубине души я надеялся, что Гай тоже пойдет с нами, чтобы проконтролировать действия ученика, но тот предпочел общество анатомического атласа.
Процедурный кабинет, как и приемная, был увешан полками, на которых расположились банки со всевозможными снадобьями, а посередине комнаты стоял стол с разложенными на нем инструментами устрашающего вида. Пирс улыбнулся и указал на табуретку.
– Присядьте, сэр, и закатайте, пожалуйста, рукав.
Я снова закатал рукав рубашки. Пирс отвернулся и стал рассматривать инструменты, а я глядел на его широкую спину, обтянутую синей тканью. Когда минуту назад Гай на все лады расхваливал его, я уловил во взгляде друга какое-то затравленное выражение, словно, превознося умение мальчишки, он успокаивал самого себя. Но что же за этим кроется?
Наконец Пирс взял маленькие ножницы и пощелкал ими для пробы. Он смотрел на меня с ободряющей улыбкой, но в глазах читалось холодное удовольствие. Я с опаской следил за тем, как, склонившись над моей рукой, он принялся аккуратно разрезать черные нитки швов. Покончив с этим, Пирс взял миниатюрные щипчики и медленно, одну за другой, вытащил перерезанные нитки. Тянущее ощущение, которое не оставляло меня в последние дни, сразу исчезло.
– Ну вот и все. Рана зажила безупречно. Обеззараживающие мази доктора Малтона творят настоящие чудеса.
– В самом деле.
– Шрам, конечно, останется, ведь порез был серьезным.
– Ты многому научился у доктора Малтона? – спросил я.
– Очень многому. Я узнал от него гораздо больше, чем от своего прежнего хозяина. – Пирс улыбнулся. – Тот относился к числу лекарей, которые верят в чудодейственную силу снадобий, приготовленных в соответствии с указаниями астрологических таблиц.
– Он был традиционалистом?
– Можно сказать и так, сэр. Он держал у себя в лавке какого-то высушенного ящера – огромного и страшного, отрезал от него кусочки, а потом толок их в ступе и давал своим пациентам. Из-за того, что ящер был такого необычного вида, люди верили в то, что он обладает чуть ли не магической силой.
Парень скептически усмехнулся и сразу словно постарел на десяток лет.
– Люди вообще верят всему странному и необычному. Это очень здорово, что я сейчас работаю у доктора Малтона. Он честный и разумный человек.
– Твой прежний хозяин умер?
– Да.
Пирс снял с полки одну из банок, открыл ее, и в нос мне ударила знакомая вонь снадобья, которое Гай уже однажды опробовал на мне. Ученик взял немного мази на кончик шпателя и принялся аккуратно наносить ее на мою зажившую рану.
– Его унесла оспа. Странно, но он даже не пытался лечиться зельями собственного изготовления. Наверное, сам не верил в их силу. Он просто лежал на кровати и ждал, когда оспа убьет его, что в итоге и произошло. Все готово, сэр, можете опустить рукав.
То, как спокойно, даже безразлично парень рассказывал о смерти своего бывшего хозяина, показалось мне отвратительным.
– У него была семья?
– Нет, только мы вдвоем – он и я. Доктор Малтон сделал для него все, что мог, но оспа – штука коварная. Иногда она убивает человека, иногда – щадит. Когда я был маленьким, от нее умерли мои родители.
– Мне очень жаль.
– С тех пор, как я живу здесь, доктор Малтон заменил мне и мать, и отца.
– Он говорит, что намерен помочь тебе выучиться на врача.
Пирс метнул на меня острый взгляд, вероятно гадая о причинах столь пристального интереса к его персоне. Он знал, что не нравится мне.
– Я очень ценю ту доброту, которую доктор Малтон проявляет по отношению ко мне, – сказал он после короткого замешательства.
– Да, таких добрых людей еще поискать надо.
Я встал.
– Спасибо за исцеление.
– Я рад, что вы выздоровели, – с поклоном ответил Пирс.
Когда я вышел из кабинета, ученик не последовал за мной.
Я вспомнил, как он подслушивал под дверью, когда мы с Гаем говорили об убийствах. Да, подумалось мне, Гай действительно добр к тебе, а вот ты к нему – нет. Ты холоден и расчетлив, как хищник. Каким-то образом ты обрел власть над моим другом, но я докопаюсь до истины.
Гай все так же сидел за столом и читал книгу. Он предложил мне стакан вина, осмотрел мою руку и удовлетворенно кивнул.
– Пирс свое дело знает.
– Я вот думаю, обладает ли он симпатией по отношению к тем, кого лечит? Без этого, как мне кажется, не может обойтись ни один врач.
– У него было мало возможностей развить в себе это качество. Его родители умерли, когда он был совсем маленьким, а мой сосед, аптекарь Хепден, больше заставлял его работать, нежели учиться.
– Пирс рассказал мне о том, как его прежний хозяин умирал. Мне показалось, что он не испытывает по этому поводу никаких чувств.
– Да, Пирс иногда может быть жестким, но я верю, что со временем он научится сочувствию. Я сам научу его этому.
– По его словам, ты заменил ему и мать, и отца.
– Правда? Он так и сказал?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166