Услышав мой крик, Харснет и Барак обернулись. Я закатал порванный рукав мантии и увидел длинный разрез на своем дублете, из-под которого сочилась кровь.
– Меня пырнули, – проговорил я и почувствовал, как закружилась голова.
– Снимите мантию, – велел Барак.
Его взгляд метался по толпе, но в такой суматохе было невозможно понять, кто напал на меня.
Я сбросил мантию. Стоявшие рядом зеваки с любопытством наблюдали за тем, как Барак раздвинул разрез на моем рукаве и присвистнул.
– Вас полоснули ножом, – констатировал он. – Хорошо хоть артерия не задета.
Он вытащил кинжал, разрезал безнадежно испорченную мантию на полосы, наложил из них повязку на мое предплечье и сделал перевязь, чтобы рука была подвешена к шее. Сначала кровотечение усилилось, но уже через считанные секунды прекратилось.
– Нужно наложить швы, – сказал Харснет.
Лицо его было пепельно-бледным.
– Я отведу его в суд, а потом приведу доктора Малтона, – проговорил Барак. – Вы мне поможете?
– Это был он, – тяжело дыша, проговорил я. – Я слышал, как он прошептал мое имя сразу же после того, как ударил меня.
Я снова почувствовал головокружение.
Кое-как мы пересекли площадь Нового дворца и вошли в Вестминстер-холл. Мою руку сводило от боли, а одежда пропиталась кровью. Харснет что-то сказал стражникам, и меня провели в маленькую боковую комнатку, где я уселся на лавку, держа руку так, как велел Барак.
– Я пойду за старым мавром, – сказал он.
– Сначала зайди к секретарю суда, – велел я. – Скажи, что меня ранили, и попроси отложить сегодняшние слушания. А после отправляйся к Гаю.
Увидев во взгляде Барака сомнение, я добавил:
– За меня не волнуйся, кровотечение почти остановилось. И поторапливайся!
– Я останусь с ним, – вызвался Харснет.
Барак кивнул и вышел.
– Вы не видели, кто это был? – спросил я Харснета.
Коронер отрицательно покачал головой.
– Нет, толпа была слишком плотной. Это мог быть кто-нибудь из бедняков, пришедших поглазеть на несчастных хозяев лавки.
– Это был он.
Острая боль пронзила руку, и я стиснул зубы.
– Сначала он избил Тамазин, а теперь пырнул ножом меня. Это еще одно предупреждение.
– Но откуда он мог узнать, где вы сегодня будете? Это было известно только мне и Бараку.
– Вы говорили о том, что собираетесь встретиться со мной, Кранмеру или кому-нибудь из Сеймуров?
– Нет, вчера вечером у меня не было для этого времени.
Внезапно на лице коронера отразился испуг.
– Боже мой, какой силой наделил дьявол это создание!
Мой уставший мозг был не в состоянии придумать какой-либо рациональный ответ на этот вопрос или объяснить невероятную способность этого человека следовать за нами, оставаясь невидимым, и знать о каждом нашем шаге. Внезапно все предметы передо мной опять поплыли, и я, должно быть, потерял сознание, потому что, когда я открыл глаза, то увидел юного Пирса, глядящего на меня с профессиональным любопытством. Рядом с ним стояли Гай и Барак, причем мой помощник выглядел не на шутку встревоженным.
– Ты отключился, – сообщал Гай. – Это последствия перенесенного шока. Ты находился без сознания около получаса.
Я сообразил, что лежу на лавке в маленькой комнатушке. Из-за закрытой двери доносился гул человеческих голосов. В суде, как всегда, было шумно. В отдалении пристав громко пригласил тяжебщиков пройти в зал судебных заседаний.
– Тебя, наверное, уже тошнит при виде меня, Гай? – виноватым тоном проговорил я.
– Чепуха. Дай-ка мне тебя осмотреть.
Он размотал сделанную Бараком повязку. Чуть ниже моего левого плеча тянулся глубокий порез длиной около трех дюймов. Эта багровая рана на белой коже пробудила в памяти ужасную картину мертвого Роджера, лежащего на снегу, и окружающий мир вновь завертелся перед глазами.
– Лежи смирно, – велел Гай, аккуратно ощупывая руку вокруг раны. – Сейчас я наложу на рану специальную мазь, чтобы в нее не попала инфекция. А потом нужно наложить швы. Боюсь, эта процедура будет болезненной.
– Делай все, что считаешь нужным, – ответил я, хотя от его слов непроизвольно сжался желудок. – Барак, ты сходил в канцелярию суда?
– Сходил и сообщил, что вы заболели. Клерк сказал об этом судье, и тот согласился отложить слушания ваших дел.
Помолчав, Барак добавил:
– Харснет говорит, что, возможно, вам стоит отказаться от ведения любых других дел до окончания нашего расследования. Кранмер или лорд Хартфорд помогут уладить это.
– Может, это и неплохая мысль – на время отказаться от некоторых дел. Но четвертого числа мне все равно придется присутствовать на слушаниях по делу Адама Кайта. Оно слишком деликатное, чтобы я мог перепоручить его кому-нибудь другому.
Гай толстым слоем накладывал обеззараживающую мазь на мою руку.
– Нужно наложить швы. Поначалу тебе будет больно и ты устанешь. Это понятно, ведь твое тело борется с болезнью. Швы под моим присмотром будет накладывать Пирс. Не волнуйся, он уже не раз делал это.
Мальчик приблизился, держа в руке острую кривую иглу, в которую была продета черная нитка.
– Помни, – обратился к нему Гай, – медленно и бережно.
Пирс опустился рядом со мной на колени и ободряюще улыбнулся.
– Не бойтесь, сэр, я буду очень осторожен, – тихо сказал он и поднес иглу к моей руке, готовясь проколоть кожу.
Через два часа я был дома и возлежал на подушках в своей гостиной. Вошел Барак.
– Ну что, договорился? – спросил я.
– Да, некоторые ваши дела согласились взять другие барристеры из суда прошений, но судебные чиновники ершатся. Я думаю, если Кранмер или лорд Хартфорд попросят судью пойти нам навстречу, это не помешает.
– Я напишу записку Харснету. Спасибо ему за то, что помог дотащить меня до Вестминстер-холла. Немногие коронеры поступили бы так же, окажись они на его месте.
– На мой взгляд, он слишком уверен в собственной религиозной непогрешимости, – проговорил Барак, покачав головой. – Временами я даже начинаю думать: а может, он прав?
– Ты боишься демонов, Джек?
– Нет, но у меня в голове не укладывается, как этому пакостнику удается вести с нами такую игру. Сначала он нападает на Тамазин, потом на вас и каждый раз растворяется в воздухе, словно какой-то бесплотный дух. И как у него получается следить за нами так, что мы его ни разу не заметили?
– Я тоже размышлял над этим, пока ждал тебя.
Я сел, поудобнее опершись на подушки, и поморщился от боли в руке.
– Первым убийца прикончил коттера и, как я полагаю, думал, что, когда обнаружат тело, поднимется небывалый шум. Однако все списали на какую-то уэльскую потаскуху.
– Ну и что?
– Это означало, что ему не удалось устроить крупную заваруху, как он того хотел. Тогда он убил доктора Гарнея и бросил его труп в лужу на берегу Темзы. Изощренное убийство такого известного человека должно было вызвать панику, нагнать страху на всех.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166
– Меня пырнули, – проговорил я и почувствовал, как закружилась голова.
– Снимите мантию, – велел Барак.
Его взгляд метался по толпе, но в такой суматохе было невозможно понять, кто напал на меня.
Я сбросил мантию. Стоявшие рядом зеваки с любопытством наблюдали за тем, как Барак раздвинул разрез на моем рукаве и присвистнул.
– Вас полоснули ножом, – констатировал он. – Хорошо хоть артерия не задета.
Он вытащил кинжал, разрезал безнадежно испорченную мантию на полосы, наложил из них повязку на мое предплечье и сделал перевязь, чтобы рука была подвешена к шее. Сначала кровотечение усилилось, но уже через считанные секунды прекратилось.
– Нужно наложить швы, – сказал Харснет.
Лицо его было пепельно-бледным.
– Я отведу его в суд, а потом приведу доктора Малтона, – проговорил Барак. – Вы мне поможете?
– Это был он, – тяжело дыша, проговорил я. – Я слышал, как он прошептал мое имя сразу же после того, как ударил меня.
Я снова почувствовал головокружение.
Кое-как мы пересекли площадь Нового дворца и вошли в Вестминстер-холл. Мою руку сводило от боли, а одежда пропиталась кровью. Харснет что-то сказал стражникам, и меня провели в маленькую боковую комнатку, где я уселся на лавку, держа руку так, как велел Барак.
– Я пойду за старым мавром, – сказал он.
– Сначала зайди к секретарю суда, – велел я. – Скажи, что меня ранили, и попроси отложить сегодняшние слушания. А после отправляйся к Гаю.
Увидев во взгляде Барака сомнение, я добавил:
– За меня не волнуйся, кровотечение почти остановилось. И поторапливайся!
– Я останусь с ним, – вызвался Харснет.
Барак кивнул и вышел.
– Вы не видели, кто это был? – спросил я Харснета.
Коронер отрицательно покачал головой.
– Нет, толпа была слишком плотной. Это мог быть кто-нибудь из бедняков, пришедших поглазеть на несчастных хозяев лавки.
– Это был он.
Острая боль пронзила руку, и я стиснул зубы.
– Сначала он избил Тамазин, а теперь пырнул ножом меня. Это еще одно предупреждение.
– Но откуда он мог узнать, где вы сегодня будете? Это было известно только мне и Бараку.
– Вы говорили о том, что собираетесь встретиться со мной, Кранмеру или кому-нибудь из Сеймуров?
– Нет, вчера вечером у меня не было для этого времени.
Внезапно на лице коронера отразился испуг.
– Боже мой, какой силой наделил дьявол это создание!
Мой уставший мозг был не в состоянии придумать какой-либо рациональный ответ на этот вопрос или объяснить невероятную способность этого человека следовать за нами, оставаясь невидимым, и знать о каждом нашем шаге. Внезапно все предметы передо мной опять поплыли, и я, должно быть, потерял сознание, потому что, когда я открыл глаза, то увидел юного Пирса, глядящего на меня с профессиональным любопытством. Рядом с ним стояли Гай и Барак, причем мой помощник выглядел не на шутку встревоженным.
– Ты отключился, – сообщал Гай. – Это последствия перенесенного шока. Ты находился без сознания около получаса.
Я сообразил, что лежу на лавке в маленькой комнатушке. Из-за закрытой двери доносился гул человеческих голосов. В суде, как всегда, было шумно. В отдалении пристав громко пригласил тяжебщиков пройти в зал судебных заседаний.
– Тебя, наверное, уже тошнит при виде меня, Гай? – виноватым тоном проговорил я.
– Чепуха. Дай-ка мне тебя осмотреть.
Он размотал сделанную Бараком повязку. Чуть ниже моего левого плеча тянулся глубокий порез длиной около трех дюймов. Эта багровая рана на белой коже пробудила в памяти ужасную картину мертвого Роджера, лежащего на снегу, и окружающий мир вновь завертелся перед глазами.
– Лежи смирно, – велел Гай, аккуратно ощупывая руку вокруг раны. – Сейчас я наложу на рану специальную мазь, чтобы в нее не попала инфекция. А потом нужно наложить швы. Боюсь, эта процедура будет болезненной.
– Делай все, что считаешь нужным, – ответил я, хотя от его слов непроизвольно сжался желудок. – Барак, ты сходил в канцелярию суда?
– Сходил и сообщил, что вы заболели. Клерк сказал об этом судье, и тот согласился отложить слушания ваших дел.
Помолчав, Барак добавил:
– Харснет говорит, что, возможно, вам стоит отказаться от ведения любых других дел до окончания нашего расследования. Кранмер или лорд Хартфорд помогут уладить это.
– Может, это и неплохая мысль – на время отказаться от некоторых дел. Но четвертого числа мне все равно придется присутствовать на слушаниях по делу Адама Кайта. Оно слишком деликатное, чтобы я мог перепоручить его кому-нибудь другому.
Гай толстым слоем накладывал обеззараживающую мазь на мою руку.
– Нужно наложить швы. Поначалу тебе будет больно и ты устанешь. Это понятно, ведь твое тело борется с болезнью. Швы под моим присмотром будет накладывать Пирс. Не волнуйся, он уже не раз делал это.
Мальчик приблизился, держа в руке острую кривую иглу, в которую была продета черная нитка.
– Помни, – обратился к нему Гай, – медленно и бережно.
Пирс опустился рядом со мной на колени и ободряюще улыбнулся.
– Не бойтесь, сэр, я буду очень осторожен, – тихо сказал он и поднес иглу к моей руке, готовясь проколоть кожу.
Через два часа я был дома и возлежал на подушках в своей гостиной. Вошел Барак.
– Ну что, договорился? – спросил я.
– Да, некоторые ваши дела согласились взять другие барристеры из суда прошений, но судебные чиновники ершатся. Я думаю, если Кранмер или лорд Хартфорд попросят судью пойти нам навстречу, это не помешает.
– Я напишу записку Харснету. Спасибо ему за то, что помог дотащить меня до Вестминстер-холла. Немногие коронеры поступили бы так же, окажись они на его месте.
– На мой взгляд, он слишком уверен в собственной религиозной непогрешимости, – проговорил Барак, покачав головой. – Временами я даже начинаю думать: а может, он прав?
– Ты боишься демонов, Джек?
– Нет, но у меня в голове не укладывается, как этому пакостнику удается вести с нами такую игру. Сначала он нападает на Тамазин, потом на вас и каждый раз растворяется в воздухе, словно какой-то бесплотный дух. И как у него получается следить за нами так, что мы его ни разу не заметили?
– Я тоже размышлял над этим, пока ждал тебя.
Я сел, поудобнее опершись на подушки, и поморщился от боли в руке.
– Первым убийца прикончил коттера и, как я полагаю, думал, что, когда обнаружат тело, поднимется небывалый шум. Однако все списали на какую-то уэльскую потаскуху.
– Ну и что?
– Это означало, что ему не удалось устроить крупную заваруху, как он того хотел. Тогда он убил доктора Гарнея и бросил его труп в лужу на берегу Темзы. Изощренное убийство такого известного человека должно было вызвать панику, нагнать страху на всех.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166