Для
времени Константина о торжестве христианства говорить еще
нельзя; его лишь можно предчувствовать. Христианство казалось
Константину совместимым с язычеством. Великое значение акта
Константина заключается в том, что он позволил христианству не
только жить, но и взял его под защиту государства. Это был
важнейший момент в истории раннего христианства. Никомедийский
эдикт (The Edict of Nicomedia), таким образом, не дает права
творить, как утверждают некоторые историки, о том, что при
Константине христианство было поставлено во главе всех других
религий, которые признавались лишь терпимыми, [+31] и что
Миланский эдикт установил не толерантность, а провозгласил
господство христианства. [+32]
Когда поднимается вопрос о господстве или равных правах
христианства с язычеством, решение должно быть в пользу равных
прав. Как бы там ни было, значение Никомедийского эдикта (the
Edict of Nicomedia) велико. Как сказал А. И. Бриллиантов, [*2]
"в действительности, и без ненужного преувеличения, остается
несомненным важное значение Миланского эдикта, как акта,
положившего решительный конец бесправному положению христиан в
Империи и вместе с этим, через объявление полной религиозной
свободы, низведшего язычество de jure из прежнего положения
единой государственной религии в ряд всех других религий". [+33]
Но Константин не удовольствовался лишь дарованием христианству
равноправия, как определенному религиозному учению.
Духовенство (clerici) освобождалось при нем, подобно языческим
жрецам, от несения государственных податей и повинностей, от
всякого занятия должностей, которые могли бы отвлекать клириков
от выполнения их духовных обязанностей (право иммунитета).
Каждый человек имел право делать завещание в пользу церкви, за
которой этим самым признавалось пассивное наследственное право.
Таким образом, одновременно с объявлением религиозной свободы
христианские общины стали признаваться за юридические лица, а
последнее обстоятельство создавало для христианства совершенно
новое положение в юридическом отношении.
Очень важные привилегии были даны епископским судам. Всякий
человек имел право, по соглашению с противной стороной,
переносить любое гражданское дело на епископский суд, хотя бы
дело в гражданском суде и было уже начато. В конце правления
Константина компетенция епископских судов была еще более
расширена: 1) решения епископов должны были признаваться
окончательными по делам лиц всякого возраста; 2) всякое
гражданское дело могло быть перенесено в епископский суд в любой
стадии процесса и даже при нежелании противной стороны; 3)
приговоры епископских судов должны утверждаться светскими
судьями. Подобные судебные привилегии епископов, возвышая их
авторитет в глазах общества, в то же время являлись для них
тяжелым 'бременем, так как создавали немало осложнений;
претерпевшая сторона в силу безапелляционности епископского
приговора, который не всегда мог быть и правильным, сохраняла в
себе чувство раздражения и недовольства. К тому же привлечение
епископов к исполнению светских функций вносило в их среду
чрезвычайно много мирских интересов.
Кроме этого, церковь пользовалась богатыми приношениями из
государственных средств, в виде земельных участков, денежных и
хлебных выдач. Христиане не могли быть принуждаемы к участию в
языческих празднествах. Под влиянием христианства были введены
некоторые смягчения в наказаниях.
В добавление ко всему этому имя Константина связывается с
возведением многих церквей во всех частях его огромной Империи.
Базилика Св. Петра, как и Латеранская в Риме, приписываются ему.
Особенно он был заинтересован в Палестине, где его мать, Елена,
нашла, как предполагают, истинный Крест. В Иерусалиме, на месте,
где был похоронен Христос, был возведен храм Гроба Господня, на
Оливковой горе Константин возвел церковь Вознесения и в Вифлееме
- церковь Рождества. Новая столица, Константинополь, и его
пригороды также были украшены многочисленными церквами. Самая
известная - церковь Апостолов и церковь Св. Ирины; возможно,
Константин заложил фундамент Св. Софии, который был завершен его
преемником Констанцием. Много церквей строилось во время
царствования Константина в других местах - в Антиохии, Никомедии
и Северной Африке. [+34]
После царствования Константина образовалось три важных центра
христианства - ранний христианский Рим в Италии, хотя языческие
симпатии и продолжали существовать некоторое время; христианский
Константинополь, который очень скоро стал вторым Римом в глазах
христиан востока; и, наконец, христианский Иерусалим. После
разрушения Иерусалима Титом в 70 г. н.э. и основания на его
месте римской колонии Элии Капитолины, во время царствования
Адриана во II веке н. э., старый Иерусалим потерял свое
значение, хотя и оставался церковью-матерью христианства (mother
church of Christendom), и центром первой апостольской проповеди.
Христианский Иерусалим возродился к новой жизни во времена
Константина. В политическом смысле город Цезарея, а не Элия, был
столицей провинции. Церкви, построенные во время данного периода
в этих трех центрах, стали символами триумфа Христианской Церкви
на земле. Эта Церковь скоро стала государственной. Новая идея
царства земного была прямо противоположной первичной
христианской концепции "царства небесного" [*3] и скорого
приближения конца света. [+35]
Арианство и первый Вселенский собор
При создавшихся новых условиях церковной жизни в начале IV века
христианская церковь переживала время напряженной деятельности,
которая особенно ярко выражается в области догматики.
Догматическими вопросами в IV веке занимались уже не отдельные
лица, как то было в III веке, например Тертулиан или Ориген, но
целые многочисленные по составу партии, прекрасно организованные.
Соборы в IV веке становятся обычным явлением, и в них
усматривается единственное средство для разрешений спорных
церковных вопросов. Но уже в соборном движении IV века
замечается новая, в высшей степени важная, черта для всей
последующей истории отношений между духовной и светской властью,
между церковью и государством. Начиная с Константина Великого,
государственная власть вмешивается в догматические движения и
направляет их по своему усмотрению. В последнем случае далеко не
всегда государственные интересы совпадали с интересами
церковными.
Уже давно главным культурным центром Востока была египетская
Александрия, где интеллектуальная жизнь била могучим ключом.
Совершенно естественно, что и новые догматические движения
развились в той же Александрии, которая с конца II века
"сделалась, - по словам проф.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180
времени Константина о торжестве христианства говорить еще
нельзя; его лишь можно предчувствовать. Христианство казалось
Константину совместимым с язычеством. Великое значение акта
Константина заключается в том, что он позволил христианству не
только жить, но и взял его под защиту государства. Это был
важнейший момент в истории раннего христианства. Никомедийский
эдикт (The Edict of Nicomedia), таким образом, не дает права
творить, как утверждают некоторые историки, о том, что при
Константине христианство было поставлено во главе всех других
религий, которые признавались лишь терпимыми, [+31] и что
Миланский эдикт установил не толерантность, а провозгласил
господство христианства. [+32]
Когда поднимается вопрос о господстве или равных правах
христианства с язычеством, решение должно быть в пользу равных
прав. Как бы там ни было, значение Никомедийского эдикта (the
Edict of Nicomedia) велико. Как сказал А. И. Бриллиантов, [*2]
"в действительности, и без ненужного преувеличения, остается
несомненным важное значение Миланского эдикта, как акта,
положившего решительный конец бесправному положению христиан в
Империи и вместе с этим, через объявление полной религиозной
свободы, низведшего язычество de jure из прежнего положения
единой государственной религии в ряд всех других религий". [+33]
Но Константин не удовольствовался лишь дарованием христианству
равноправия, как определенному религиозному учению.
Духовенство (clerici) освобождалось при нем, подобно языческим
жрецам, от несения государственных податей и повинностей, от
всякого занятия должностей, которые могли бы отвлекать клириков
от выполнения их духовных обязанностей (право иммунитета).
Каждый человек имел право делать завещание в пользу церкви, за
которой этим самым признавалось пассивное наследственное право.
Таким образом, одновременно с объявлением религиозной свободы
христианские общины стали признаваться за юридические лица, а
последнее обстоятельство создавало для христианства совершенно
новое положение в юридическом отношении.
Очень важные привилегии были даны епископским судам. Всякий
человек имел право, по соглашению с противной стороной,
переносить любое гражданское дело на епископский суд, хотя бы
дело в гражданском суде и было уже начато. В конце правления
Константина компетенция епископских судов была еще более
расширена: 1) решения епископов должны были признаваться
окончательными по делам лиц всякого возраста; 2) всякое
гражданское дело могло быть перенесено в епископский суд в любой
стадии процесса и даже при нежелании противной стороны; 3)
приговоры епископских судов должны утверждаться светскими
судьями. Подобные судебные привилегии епископов, возвышая их
авторитет в глазах общества, в то же время являлись для них
тяжелым 'бременем, так как создавали немало осложнений;
претерпевшая сторона в силу безапелляционности епископского
приговора, который не всегда мог быть и правильным, сохраняла в
себе чувство раздражения и недовольства. К тому же привлечение
епископов к исполнению светских функций вносило в их среду
чрезвычайно много мирских интересов.
Кроме этого, церковь пользовалась богатыми приношениями из
государственных средств, в виде земельных участков, денежных и
хлебных выдач. Христиане не могли быть принуждаемы к участию в
языческих празднествах. Под влиянием христианства были введены
некоторые смягчения в наказаниях.
В добавление ко всему этому имя Константина связывается с
возведением многих церквей во всех частях его огромной Империи.
Базилика Св. Петра, как и Латеранская в Риме, приписываются ему.
Особенно он был заинтересован в Палестине, где его мать, Елена,
нашла, как предполагают, истинный Крест. В Иерусалиме, на месте,
где был похоронен Христос, был возведен храм Гроба Господня, на
Оливковой горе Константин возвел церковь Вознесения и в Вифлееме
- церковь Рождества. Новая столица, Константинополь, и его
пригороды также были украшены многочисленными церквами. Самая
известная - церковь Апостолов и церковь Св. Ирины; возможно,
Константин заложил фундамент Св. Софии, который был завершен его
преемником Констанцием. Много церквей строилось во время
царствования Константина в других местах - в Антиохии, Никомедии
и Северной Африке. [+34]
После царствования Константина образовалось три важных центра
христианства - ранний христианский Рим в Италии, хотя языческие
симпатии и продолжали существовать некоторое время; христианский
Константинополь, который очень скоро стал вторым Римом в глазах
христиан востока; и, наконец, христианский Иерусалим. После
разрушения Иерусалима Титом в 70 г. н.э. и основания на его
месте римской колонии Элии Капитолины, во время царствования
Адриана во II веке н. э., старый Иерусалим потерял свое
значение, хотя и оставался церковью-матерью христианства (mother
church of Christendom), и центром первой апостольской проповеди.
Христианский Иерусалим возродился к новой жизни во времена
Константина. В политическом смысле город Цезарея, а не Элия, был
столицей провинции. Церкви, построенные во время данного периода
в этих трех центрах, стали символами триумфа Христианской Церкви
на земле. Эта Церковь скоро стала государственной. Новая идея
царства земного была прямо противоположной первичной
христианской концепции "царства небесного" [*3] и скорого
приближения конца света. [+35]
Арианство и первый Вселенский собор
При создавшихся новых условиях церковной жизни в начале IV века
христианская церковь переживала время напряженной деятельности,
которая особенно ярко выражается в области догматики.
Догматическими вопросами в IV веке занимались уже не отдельные
лица, как то было в III веке, например Тертулиан или Ориген, но
целые многочисленные по составу партии, прекрасно организованные.
Соборы в IV веке становятся обычным явлением, и в них
усматривается единственное средство для разрешений спорных
церковных вопросов. Но уже в соборном движении IV века
замечается новая, в высшей степени важная, черта для всей
последующей истории отношений между духовной и светской властью,
между церковью и государством. Начиная с Константина Великого,
государственная власть вмешивается в догматические движения и
направляет их по своему усмотрению. В последнем случае далеко не
всегда государственные интересы совпадали с интересами
церковными.
Уже давно главным культурным центром Востока была египетская
Александрия, где интеллектуальная жизнь била могучим ключом.
Совершенно естественно, что и новые догматические движения
развились в той же Александрии, которая с конца II века
"сделалась, - по словам проф.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180