Он
оставил богатое и разнообразное литературное наследство.
Среди сочинений Фотия его "Библиотека", или как ее часто
Называют "Мириобиблион" ("Тысяча книг"), имеет особое значение.
Обстоятельства, которые привели к составлению этого сочинения,
весьма интересны. Как кажется, в доме Фотия существовало что-то
вроде клуба чтения, где круг избранных друзей собирался для
того, чтобы читать литературные сочинения самого разного
Характера - светские и религиозные, языческие и христианские.
Богатая библиотека Фотия была в распоряжении его друзей. Уступая
их просьбам, он начал записывать обзоры прочитанных ими книг.
[+192] В "Библиотеке" Фотий приводит отрывки, иногда краткие,
иногда очень пространные, из множества книг, также как свои
выводы и критические замечания. Здесь масса информации о
грамматиках, ораторах, историках, специалистах в естественных
науках, докторах, соборах, житиях святых и т. д. Очень большое
значение "Библиотеки" Фотия в том, что здесь можно найти
фрагменты несохранившихся сочинений. В "Библиотеке" Фотия
имеется информация только о прозаиках. Многочисленные другие
сочинения Фотия относятся к теологии и грамматике. Он оставил
также много проповедей и писем. В двух своих проповедях он
упоминает о первом русском нападении на Константинополь в 860
году, свидетелем которого он был.
По универсальности характера своих знаний и по своей
привязанности к изучению древних авторов, Фотий является
представителем того интеллектуального направления в Византийской
империи, которое проявилось, особенно в столице, с середины IX
века. Это движение нашло свое выражение, в частности, в таком
событии, как открытие университета Варды, преподаванию в котором
Фотий уделял много времени. Со времени жизни Фотия, как
результат его влияния, наблюдается тенденция установить более
тесные и дружеские связи между светской наукой и теологией.
Широта ума Фотия в отношении с другими людьми была такова, что
даже исламский правитель (эмир) Крита мог быть его другом. Один
из его учеников, Николай Мистик, патриарх Константинополя в Х
веке, писал в своем письме сыну эмира и преемнику, что Фотий
"хорошо знал, что, несмотря на разницу в вере, являющуюся
препятствием, мудрость, доброта и другие качества, которые
украшают и придают достоинство человеческой природе, привлекают
чувства тех, кто любит прекрасное, и вот почему, несмотря на
разницу верований, он любил вашего отца, который обладал этими
качествами". [+193]
Патриарх Иоанн Грамматик, иконоборец, производил впечатление на
своих современников глубиной и разнообразием своих знаний. Его
поэтому даже обвиняли в колдовстве. Другим значительным
человеком этого времени был Лев, известный математик, живший во
времена Феофила. Он стал столь знаменит за границей благодаря
своим ученикам, что халиф Мамун, весьма заинтересованный в
развитии образования, отправил Феофилу личное письмо с просьбой
прислать Льва в Багдад на короткое время, говоря, что он
воспримет это как дружеский жест и предлагая за это, как говорит
традиция, вечный мир и 2000 фунтов золота. Император отказался
выполнить эту просьбу. Когда Феофил услышал об этом приглашении,
он дал Льву жалованье и определил его государственным
преподавателем в одной из константинопольских церквей. В этом
случае Феофил обращался с наукой "как если бы это был секрет,
необходимый хранить, подобно производству греческого огня. Он
полагал, что это плохая политика - просвещать варваров". [+194]
В последующие годы Лев был избран епископом Фессалоники. Когда
во времена Феодоры он был низложен за свои иконоборческие
взгляды, Лев продолжал преподавать в Константинополе и стал
главой высшей школы, организованной Вардой. Можно, наконец,
вспомнить, что апостол славян Константин (Кирилл) учился под
руководством Фотия и Льва и до своей миссии к хазарам занимал
кафедру философии в высшей школе столицы.
Этот краткий обзор достаточен для того, чтобы показать, что
литературная и интеллектуальная жизнь процветала во времена
иконоборческого движения. Она, без сомнения, была бы для нас
более насыщенной и разнообразной, если бы до нашего времени
сохранились сочинения иконоборцев.
В связи с обменом письмами между Феофилом и Мамуном по поводу
математика Льва интересно рассмотреть вопрос о взаимных
культурных контактах между халифатом и империей в первой
половине IX века. Халифат, управлявшийся в это время Харун
ар-Рашидом и затем Мамуном, переживал блистательный период,
характеризующийся развитием образования и наук. В своем желании
соперничать со славой Багдада Феофил построил дворец по образцу
арабских моделей. Некоторые свидетельства показывают, что
влияние Багдада на Византийскую империю было очень плодотворным
(stimulating), [+195] однако разрешение этой сложной проблемы
выходит за рамки этой книги.
Довольно часто утверждалось, что в области искусства эпоха
иконоборчества дала только отрицательные результаты. Верно, что
иконоборцы разрушили многие ценные произведения искусства.
"Приходится сожалеть об их ярости. Их вандализм обеднил не
только те века, в которые он имел место, но также и те, в
которые живем мы". Однако, с другой стороны, иконоборческая
эпоха внесла новую струю жизни в византийское искусство,
обратившись вновь к эллинистическим образцам, особенно
александрийским, и введя восточные украшения, заимствованные от
арабов, которые те, в свою очередь, заимствовали в Персии. И
хотя иконоборцы радикальным образом изгоняли из религиозного
искусства изображения Христа, Богородицы и святых, они были
терпимы к изображению человеческой фигуры в целом, которое стало
в эту эпоху более реалистичным под влиянием эллинистических
моделей. Жанровые сцены повседневной жизни стали любимым сюжетом
артистов и в целом это было время господства чисто светского
искусства. В качестве примера этой тенденции можно привести
следующий факт. На месте фрески, изображавшей шестой Вселенский
собор, Константин V Копроним приказал поместить портрет своего
любимого наездника.[+196]
Художественные памятники эпохи, как религиозные, так и светские,
почти полностью погибли. Некоторое количество мозаик церквей в
Фессалонике (Салонике) могут относиться к этому времени. Целая
серия обработанных изделий из слоновой кости, особенно шкатулок
из слоновой кости, также может быть отнесена к IX веку.
Иллюстрированные рукописи иконоборческой эпохи, иллюстрации
которых были сделаны византийскими монахами, свидетельствуют о
новом духе, который проник в искусство. С точки зрения
постраничных иллюстраций наиболее интересна Хлудовская Псалтырь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180
оставил богатое и разнообразное литературное наследство.
Среди сочинений Фотия его "Библиотека", или как ее часто
Называют "Мириобиблион" ("Тысяча книг"), имеет особое значение.
Обстоятельства, которые привели к составлению этого сочинения,
весьма интересны. Как кажется, в доме Фотия существовало что-то
вроде клуба чтения, где круг избранных друзей собирался для
того, чтобы читать литературные сочинения самого разного
Характера - светские и религиозные, языческие и христианские.
Богатая библиотека Фотия была в распоряжении его друзей. Уступая
их просьбам, он начал записывать обзоры прочитанных ими книг.
[+192] В "Библиотеке" Фотий приводит отрывки, иногда краткие,
иногда очень пространные, из множества книг, также как свои
выводы и критические замечания. Здесь масса информации о
грамматиках, ораторах, историках, специалистах в естественных
науках, докторах, соборах, житиях святых и т. д. Очень большое
значение "Библиотеки" Фотия в том, что здесь можно найти
фрагменты несохранившихся сочинений. В "Библиотеке" Фотия
имеется информация только о прозаиках. Многочисленные другие
сочинения Фотия относятся к теологии и грамматике. Он оставил
также много проповедей и писем. В двух своих проповедях он
упоминает о первом русском нападении на Константинополь в 860
году, свидетелем которого он был.
По универсальности характера своих знаний и по своей
привязанности к изучению древних авторов, Фотий является
представителем того интеллектуального направления в Византийской
империи, которое проявилось, особенно в столице, с середины IX
века. Это движение нашло свое выражение, в частности, в таком
событии, как открытие университета Варды, преподаванию в котором
Фотий уделял много времени. Со времени жизни Фотия, как
результат его влияния, наблюдается тенденция установить более
тесные и дружеские связи между светской наукой и теологией.
Широта ума Фотия в отношении с другими людьми была такова, что
даже исламский правитель (эмир) Крита мог быть его другом. Один
из его учеников, Николай Мистик, патриарх Константинополя в Х
веке, писал в своем письме сыну эмира и преемнику, что Фотий
"хорошо знал, что, несмотря на разницу в вере, являющуюся
препятствием, мудрость, доброта и другие качества, которые
украшают и придают достоинство человеческой природе, привлекают
чувства тех, кто любит прекрасное, и вот почему, несмотря на
разницу верований, он любил вашего отца, который обладал этими
качествами". [+193]
Патриарх Иоанн Грамматик, иконоборец, производил впечатление на
своих современников глубиной и разнообразием своих знаний. Его
поэтому даже обвиняли в колдовстве. Другим значительным
человеком этого времени был Лев, известный математик, живший во
времена Феофила. Он стал столь знаменит за границей благодаря
своим ученикам, что халиф Мамун, весьма заинтересованный в
развитии образования, отправил Феофилу личное письмо с просьбой
прислать Льва в Багдад на короткое время, говоря, что он
воспримет это как дружеский жест и предлагая за это, как говорит
традиция, вечный мир и 2000 фунтов золота. Император отказался
выполнить эту просьбу. Когда Феофил услышал об этом приглашении,
он дал Льву жалованье и определил его государственным
преподавателем в одной из константинопольских церквей. В этом
случае Феофил обращался с наукой "как если бы это был секрет,
необходимый хранить, подобно производству греческого огня. Он
полагал, что это плохая политика - просвещать варваров". [+194]
В последующие годы Лев был избран епископом Фессалоники. Когда
во времена Феодоры он был низложен за свои иконоборческие
взгляды, Лев продолжал преподавать в Константинополе и стал
главой высшей школы, организованной Вардой. Можно, наконец,
вспомнить, что апостол славян Константин (Кирилл) учился под
руководством Фотия и Льва и до своей миссии к хазарам занимал
кафедру философии в высшей школе столицы.
Этот краткий обзор достаточен для того, чтобы показать, что
литературная и интеллектуальная жизнь процветала во времена
иконоборческого движения. Она, без сомнения, была бы для нас
более насыщенной и разнообразной, если бы до нашего времени
сохранились сочинения иконоборцев.
В связи с обменом письмами между Феофилом и Мамуном по поводу
математика Льва интересно рассмотреть вопрос о взаимных
культурных контактах между халифатом и империей в первой
половине IX века. Халифат, управлявшийся в это время Харун
ар-Рашидом и затем Мамуном, переживал блистательный период,
характеризующийся развитием образования и наук. В своем желании
соперничать со славой Багдада Феофил построил дворец по образцу
арабских моделей. Некоторые свидетельства показывают, что
влияние Багдада на Византийскую империю было очень плодотворным
(stimulating), [+195] однако разрешение этой сложной проблемы
выходит за рамки этой книги.
Довольно часто утверждалось, что в области искусства эпоха
иконоборчества дала только отрицательные результаты. Верно, что
иконоборцы разрушили многие ценные произведения искусства.
"Приходится сожалеть об их ярости. Их вандализм обеднил не
только те века, в которые он имел место, но также и те, в
которые живем мы". Однако, с другой стороны, иконоборческая
эпоха внесла новую струю жизни в византийское искусство,
обратившись вновь к эллинистическим образцам, особенно
александрийским, и введя восточные украшения, заимствованные от
арабов, которые те, в свою очередь, заимствовали в Персии. И
хотя иконоборцы радикальным образом изгоняли из религиозного
искусства изображения Христа, Богородицы и святых, они были
терпимы к изображению человеческой фигуры в целом, которое стало
в эту эпоху более реалистичным под влиянием эллинистических
моделей. Жанровые сцены повседневной жизни стали любимым сюжетом
артистов и в целом это было время господства чисто светского
искусства. В качестве примера этой тенденции можно привести
следующий факт. На месте фрески, изображавшей шестой Вселенский
собор, Константин V Копроним приказал поместить портрет своего
любимого наездника.[+196]
Художественные памятники эпохи, как религиозные, так и светские,
почти полностью погибли. Некоторое количество мозаик церквей в
Фессалонике (Салонике) могут относиться к этому времени. Целая
серия обработанных изделий из слоновой кости, особенно шкатулок
из слоновой кости, также может быть отнесена к IX веку.
Иллюстрированные рукописи иконоборческой эпохи, иллюстрации
которых были сделаны византийскими монахами, свидетельствуют о
новом духе, который проник в искусство. С точки зрения
постраничных иллюстраций наиболее интересна Хлудовская Псалтырь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180