Не волнуйтесь, он не сбежит. Дверь акрыта. — Он подошел к двери и повернул ключ. — Заперта! С тому же вас трое, и с оружием.
Офицер явно смутился. Его гладко выбритое лицо слегка юкраснело. Он сделал жест полицейскому:
— Сними наручники.
Полицейский прислонил карабин к стене, подошел к Азизу, зял его за руку и повернул ключик в маленькой скважине.
Азиз ощутил чудесную легкость в руках и потер запястья, чтобы согнать ноющую боль.
Профессор взял его за руку и подвел к кушетке, покрытой белой простыней. Азиз уловил запах одеколона и хорошего табака. Окинул взглядом комнату. На стене картина — целители древнего Вавилона потчуют микстурой пациента. Знакомая ему картина. Как часто заходил он в этот кабинет в свои студенческие годы и потом, уже работая здесь. На сердце стало легко и хорошо.
Профессор вытащил из кармана английские сигареты, предложил одну офицеру, потом Азизу:
— Закуривайте.
— Спасибо. После того как вы меня осмотрите, я выкурю одну вашу сигаретку.
Азиз снял жакет и повесил его в углу кабинета. Расстегнул брюки, снял туфли и лег на кушетку. Профессор подошел к нему. Двое полицейских стояли у двери, как черные изваяния, опираясь на стволы карабинов.
Он рассмотрел лицо профессора, когда оно приблизилось к нему, лукавый блеск в глазах, намек на ироническую улыбку в уголках рта. Он спросил:
— На что жалуетесь?
— У меня по утрам головокружение, которое сопровождается тошнотой. Иногда спазматические боли в правом боку.
— И давно это у вас?
— Да уж месяцев шесть.
— А до этого?
— Все было в порядке.
— Так. Покажите место, где болит.
— Вот здесь. — Азиз поднес руку к правому боку под ребрами.
— Так, так... А не заметили ли вы пожелтения кожи и белков глаз?
— Я не видел своего лица и глаз. Зеркала нет. Профессор озадаченно нахмурился. Потом возобновил
вопросы.
— Хм... а как насчет цвета мочи?
— Вроде бы нормальный.
— А не заметили ли вы, от какой пищи у вас бывают неприятные ощущения?
— Нет.
— Может быть, от жирной еды? Молока, яиц?
— Наше питание состоит из бобов, чечевицы и патоки. Профессор засмеялся и сказал:
— Получается, что вы на диете? Спустите-ка немного брюки. Толстые короткие пальцы осторожно ощупали живот. Он
наблюдал за сосредоточенным лицом профессора. Тот незаметно подмигнул Азизу и надавил на то место, где кончались ребра.
- Чувствуете что-нибудь здесь, когда я нажимаю?
- Да. Больновато...
— Опишите.
— Словно там острое воспаление.
— Так... Можете одеваться.
Он вернулся к столу и уселся. Закурил новую сигарету и выпустил колечко голубого дыма. Подвинул пачку сигарет Азизу.
— Берите вашу сигарету.
Профессор дал ему прикурить от маленькой серебряной зажигалки и указал на стул рядом с офицером. Нажал кнопку звонка, и вскоре дверь приоткрылась, заставив полицейских отойти в сторону. Вошла медсестра. Невысокая и хрупкая, она выглядела совсем маленькой рядом с рослыми охранниками. Чуть слышно прошептала:
— Да, доктор...
— Попросите доктора Алаа зайти ко мне. И скажите сестре-хозяйке, чтобы принесла бланк медицинской карточки.
Сестра торопливо вышла, захлопнув за собой дверь. Вид арестанта с вооруженными полицейскими явно смутил ее. Профессор откинулся в кресле и сделал несколько коротких затяжек. Лицо его окуталось дымом.
Вскоре появился моложавый доктор в коротком халате. Густые пряди черных волос падали на лоб.
— Доброе утро, доктор Алаа.
— Доброе утро, профессор. — Быстрый взгляд окинул присутствующих.
— Вы знаете доктора Азиза?
— Нет, еще не имел чести...
Азиз поднялся, и они обменялись рукопожатием. Профессор сказал:
— Это доктор Алаа, живущий при нашей больнице.
В дверь постучали, и вошла сестра-хозяйка, полноватая женщина среднего роста. Глаза умные, сообразительные.
— Доброе утро, — сказала она.
— Доброе утро, сестра Зейнаб. Карточку принесли?
— Да, пожалуйста.
— Доктор Алаа, будьте добры, заполните карточку на доктора Азиза. Предварительный диагноз — хроническое воспаление почечных лоханок. Необходимо провести полное обследование. Зейнаб, передайте мне карточку, я подпишу. — Он вытащил ручку из кармана и поставил округлую размашистую подпись, которая выглядела несколько вызывающе, мол, вот я подписал, а что вы теперь предпримете?
— Так что вот, доктор Азиз, — сказал он, весело глянув ему в глаза. —Сапожник без сапог! Доктор с запущенным здоровьем. Попытаемся починить вас.
Азиз поднялся. Их взгляды снова встретились. Азиз сказал тихо:
— Спасибо вам. — Он подошел и пожал руку профессору, потом доктору Алаа.
Полицейские посторонились, пропуская его.
— Желаю удачи! — услышал он за спиной голос офицера. Выйдя из кабинета, Азиз остановился, поджидая охранников. От этого внезапного скачка из тюремной атмосферы, когда его везли в наручниках на грузовике, как скот на базар, в новую ситуацию, когда они услышали весь разговор и увидели, что с Азизом обращаются как с коллегой и равным, они начисто забыли свою роль.
Каким далеким теперь кажется тот день, когда он под стражей отправился в больницу. Где теперь все эти люди — профессор, доктор Алаа, сестра-хозяйка Зейнаб?
Он сидел на стуле, ожидая, когда откроется дверь. В то утро он договорился с Мухаммедом устроить встречу с остальными. Нужно было срочно посоветоваться. Назревали какие-то перемены, а любые перемены нужно изучать, чтобы загодя подготовиться к ним.
Лязгнул болт. Он обернулся к двери и зажмурился от яркого света. Услышал голос Мухаммеда:
— Доброе утро.
— Доброе утро, Мухаммед.
— Соберите что нужно и пойдемте со мной.
Он взял полотенце, мыло, белье. Вдвоем они быстро пересекли двор. Азизу не терпелось поскорее увидеться со своими товарищами. Они наверняка ждали его.
Вошли в помещение душевой. Мухаммед просунул голову в дверь и, улыбаясь, сказал:
— Ну вот, все в сборе. Хильми подмигнул:
— Все в порядке, но все-таки будьте на стреме.
— Не волнуйтесь. Мы там втроем наблюдаем за входом.
— А те двое — ничего? Доверять можно?
— Вполне. Мои друзья. Ну ладно, оставляю вас. — Он скрылся за деревянной перегородкой.
Эмад стоял, прислонившись к деревянной стойке. Он заметно похудел: широкие кости выпирали, глаза провалились и что-то во взгляде их стало неуловимым, словно они смотрели внутрь себя.
— Ну как ты, Эмад? — поинтересовался Азиз.
— Вроде лучше. Но одна вещь меня тревожит.
— Какая?
— Меня электрошоками потчуют.
— Ничего страшного. Для твоего случая это классическое лечение.
— Какого моего случая?
— Сильного нервного истощения. Со мной однажды почти то же самое было.
— Понимаешь, временами я чувствую раздвоение личности.
— Ну, мы все в какой-то мере это чувствуем. Одно наше "я" действует, а другое как бы наблюдает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
Офицер явно смутился. Его гладко выбритое лицо слегка юкраснело. Он сделал жест полицейскому:
— Сними наручники.
Полицейский прислонил карабин к стене, подошел к Азизу, зял его за руку и повернул ключик в маленькой скважине.
Азиз ощутил чудесную легкость в руках и потер запястья, чтобы согнать ноющую боль.
Профессор взял его за руку и подвел к кушетке, покрытой белой простыней. Азиз уловил запах одеколона и хорошего табака. Окинул взглядом комнату. На стене картина — целители древнего Вавилона потчуют микстурой пациента. Знакомая ему картина. Как часто заходил он в этот кабинет в свои студенческие годы и потом, уже работая здесь. На сердце стало легко и хорошо.
Профессор вытащил из кармана английские сигареты, предложил одну офицеру, потом Азизу:
— Закуривайте.
— Спасибо. После того как вы меня осмотрите, я выкурю одну вашу сигаретку.
Азиз снял жакет и повесил его в углу кабинета. Расстегнул брюки, снял туфли и лег на кушетку. Профессор подошел к нему. Двое полицейских стояли у двери, как черные изваяния, опираясь на стволы карабинов.
Он рассмотрел лицо профессора, когда оно приблизилось к нему, лукавый блеск в глазах, намек на ироническую улыбку в уголках рта. Он спросил:
— На что жалуетесь?
— У меня по утрам головокружение, которое сопровождается тошнотой. Иногда спазматические боли в правом боку.
— И давно это у вас?
— Да уж месяцев шесть.
— А до этого?
— Все было в порядке.
— Так. Покажите место, где болит.
— Вот здесь. — Азиз поднес руку к правому боку под ребрами.
— Так, так... А не заметили ли вы пожелтения кожи и белков глаз?
— Я не видел своего лица и глаз. Зеркала нет. Профессор озадаченно нахмурился. Потом возобновил
вопросы.
— Хм... а как насчет цвета мочи?
— Вроде бы нормальный.
— А не заметили ли вы, от какой пищи у вас бывают неприятные ощущения?
— Нет.
— Может быть, от жирной еды? Молока, яиц?
— Наше питание состоит из бобов, чечевицы и патоки. Профессор засмеялся и сказал:
— Получается, что вы на диете? Спустите-ка немного брюки. Толстые короткие пальцы осторожно ощупали живот. Он
наблюдал за сосредоточенным лицом профессора. Тот незаметно подмигнул Азизу и надавил на то место, где кончались ребра.
- Чувствуете что-нибудь здесь, когда я нажимаю?
- Да. Больновато...
— Опишите.
— Словно там острое воспаление.
— Так... Можете одеваться.
Он вернулся к столу и уселся. Закурил новую сигарету и выпустил колечко голубого дыма. Подвинул пачку сигарет Азизу.
— Берите вашу сигарету.
Профессор дал ему прикурить от маленькой серебряной зажигалки и указал на стул рядом с офицером. Нажал кнопку звонка, и вскоре дверь приоткрылась, заставив полицейских отойти в сторону. Вошла медсестра. Невысокая и хрупкая, она выглядела совсем маленькой рядом с рослыми охранниками. Чуть слышно прошептала:
— Да, доктор...
— Попросите доктора Алаа зайти ко мне. И скажите сестре-хозяйке, чтобы принесла бланк медицинской карточки.
Сестра торопливо вышла, захлопнув за собой дверь. Вид арестанта с вооруженными полицейскими явно смутил ее. Профессор откинулся в кресле и сделал несколько коротких затяжек. Лицо его окуталось дымом.
Вскоре появился моложавый доктор в коротком халате. Густые пряди черных волос падали на лоб.
— Доброе утро, доктор Алаа.
— Доброе утро, профессор. — Быстрый взгляд окинул присутствующих.
— Вы знаете доктора Азиза?
— Нет, еще не имел чести...
Азиз поднялся, и они обменялись рукопожатием. Профессор сказал:
— Это доктор Алаа, живущий при нашей больнице.
В дверь постучали, и вошла сестра-хозяйка, полноватая женщина среднего роста. Глаза умные, сообразительные.
— Доброе утро, — сказала она.
— Доброе утро, сестра Зейнаб. Карточку принесли?
— Да, пожалуйста.
— Доктор Алаа, будьте добры, заполните карточку на доктора Азиза. Предварительный диагноз — хроническое воспаление почечных лоханок. Необходимо провести полное обследование. Зейнаб, передайте мне карточку, я подпишу. — Он вытащил ручку из кармана и поставил округлую размашистую подпись, которая выглядела несколько вызывающе, мол, вот я подписал, а что вы теперь предпримете?
— Так что вот, доктор Азиз, — сказал он, весело глянув ему в глаза. —Сапожник без сапог! Доктор с запущенным здоровьем. Попытаемся починить вас.
Азиз поднялся. Их взгляды снова встретились. Азиз сказал тихо:
— Спасибо вам. — Он подошел и пожал руку профессору, потом доктору Алаа.
Полицейские посторонились, пропуская его.
— Желаю удачи! — услышал он за спиной голос офицера. Выйдя из кабинета, Азиз остановился, поджидая охранников. От этого внезапного скачка из тюремной атмосферы, когда его везли в наручниках на грузовике, как скот на базар, в новую ситуацию, когда они услышали весь разговор и увидели, что с Азизом обращаются как с коллегой и равным, они начисто забыли свою роль.
Каким далеким теперь кажется тот день, когда он под стражей отправился в больницу. Где теперь все эти люди — профессор, доктор Алаа, сестра-хозяйка Зейнаб?
Он сидел на стуле, ожидая, когда откроется дверь. В то утро он договорился с Мухаммедом устроить встречу с остальными. Нужно было срочно посоветоваться. Назревали какие-то перемены, а любые перемены нужно изучать, чтобы загодя подготовиться к ним.
Лязгнул болт. Он обернулся к двери и зажмурился от яркого света. Услышал голос Мухаммеда:
— Доброе утро.
— Доброе утро, Мухаммед.
— Соберите что нужно и пойдемте со мной.
Он взял полотенце, мыло, белье. Вдвоем они быстро пересекли двор. Азизу не терпелось поскорее увидеться со своими товарищами. Они наверняка ждали его.
Вошли в помещение душевой. Мухаммед просунул голову в дверь и, улыбаясь, сказал:
— Ну вот, все в сборе. Хильми подмигнул:
— Все в порядке, но все-таки будьте на стреме.
— Не волнуйтесь. Мы там втроем наблюдаем за входом.
— А те двое — ничего? Доверять можно?
— Вполне. Мои друзья. Ну ладно, оставляю вас. — Он скрылся за деревянной перегородкой.
Эмад стоял, прислонившись к деревянной стойке. Он заметно похудел: широкие кости выпирали, глаза провалились и что-то во взгляде их стало неуловимым, словно они смотрели внутрь себя.
— Ну как ты, Эмад? — поинтересовался Азиз.
— Вроде лучше. Но одна вещь меня тревожит.
— Какая?
— Меня электрошоками потчуют.
— Ничего страшного. Для твоего случая это классическое лечение.
— Какого моего случая?
— Сильного нервного истощения. Со мной однажды почти то же самое было.
— Понимаешь, временами я чувствую раздвоение личности.
— Ну, мы все в какой-то мере это чувствуем. Одно наше "я" действует, а другое как бы наблюдает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107